Она была первой женщиной, ставшей правительницей одного из самых больших, по тем временам, государств — Киевской Руси. Месть этой женщины была страшна, а правление сурово. Воспринималась княгиня неоднозначно. Кто-то считал ее мудрой, кто-то жестокой и хитрой, а кто-то настоящей святой.

Интерпретация современного художника портрета княгини Ольги. (wikimedia.org)

Еще будучи совсем молодой девушкой, Ольга стала женой великого князя киевского Игоря. Согласно преданиям, их первая встреча была довольно необычной. В один из дней молодой князь, пожелавший переправиться через реку, с берега подозвал к себе плывущего в лодке человека. Разглядел он своего сопровождающего уже только после того, как они отплыли. На удивление князя, перед ним сидела девушка, к тому же невероятной красоты. Поддавшись чувствам, Игорь стал склонять ее к прелюбодеянию. В ответ девушка напомнила князю о чести и что он должен быть достойным примером для всех. Пристыженный словами юной девы Игорь оставил свои намерения. Отметив разум и целомудрие девушки, он расстался с ней, храня в памяти ее слова и образ. Когда же пришло время выбирать невесту, ни одна из киевских красавиц не пришлась ему по сердцу. Вспомнив незнакомку, Игорь послал за ней своего опекуна Олега. Так Ольга стала женой Игоря и русской княгиней.

Ольга становится женой князя Игоря. (wikimedia.org)

Княгиня Ольга мстит за мужа

Однако, известна княгиня стала только после трагической смерти своего мужа. Вскоре после рождения сына Святослава князь Игорь был казнен. Он стал первым правителем в истории Руси, который погиб от рук народа, возмущенного неоднократным взиманием дани. Наследнику престола было на тот момент всего три года, поэтому фактически вся власть перешла в руки Ольге. Официально она правила Киевской Русью до совершеннолетия Святослава, фактически же и позже, так как ее сын большую часть времени отсутствовал в военных походах.

Первое, что она сделала после смерти мужа, — безжалостно отомстила древлянам, виновным в смерти Игоря. Делая вид, что она согласна на новый брак с князем древлян, Ольга расправилась с их старейшинами, а потом подчинила и весь народ. В своей мести княгиня была неистова: древлян хоронили заживо, сжигали.

Политика княгини Ольги

Свои основные силы княгиня Ольга направила на внутреннюю политику. Она провела несколько реформ, в том числе административно-налоговую: установила центры торговли и обмена, в которых упорядоченно происходили сборы податей. Финансовая система стала крепкой опорой княжеской власти в дальних от Киева землях.

Выросла оборонная мощь Руси. Вокруг городов вырастали крепкие стены, на западе были установлены первые государственные границы.

Княгиня укрепила международные связи с Византией, а отношения с Грецией открыли Ольге новый взгляд на христианскую веру. В 954 году княгиня с целью религиозного паломничества и дипломатической миссии отправилась в Константинополь, где с почетом была принята императором Константином VII Багрянородным.

Княгиня Ольга с сыном, современная иллюстрация. (wikimedia.org)

Княгиня Ольга и христианство

До принятия православия Ольга два года изучала основы христианской веры. Посещая богослужения, она поражалась величию храмов и святынь. Княгиня, получившая при крещении имя Елена, стала первой женщиной, официально принявшей христианство в языческой Руси. По возвращении она велела строить по погостам храмы. В период своего правления княгиня воздвигла храмы святителя Николая и святой Софии в Киеве, Благовещения Богородицы в Витебске. По ее указу был построен Псков, где был воздвигнут храм Троицы. По преданию, место будущего храма ей было указано сходящими с неба лучами.

Княгиня попыталась приобщить к христианству и своего сына. Несмотря на то, что многие дворяне уже приняли новую веру, Святослав остался верен язычеству. Крещение княгини Ольги не привело к установлению христианства на Руси. Но ее внук, будущий князь Владимир, продолжил миссию своей обожаемой бабушки. Именно он стал крестителем Руси и основал церковь Успения Пресвятой Богородицы в Киеве, куда и перенес мощи святых и Ольги. При его правлении княгиня стала почитаться как святая. А уже в 1547 году была официально причислена к лику святых. Стоит отметить, что такой чести удостоились только пять женщин в христианской истории — Мария Магдалина, первомученица Фёкла, мученица Апфия, царица Елена Равноапостольная и просветительница Грузии Нина. Сегодня Святая княгиня Ольга почитается как покровительница вдов и новообращённых христиан.

Сражение Святослава с хазарами

До нашего времени дошло мало сведений о Русском государстве начала Х века. Но известно, что в то время существовало около 15 центров племенных славянских союзов. Например, на Оке существовал племенной союз вятичей. Во главе племен стояли князья, избранные на вече. Во главе союза стоял верховный князь союза. Территория Вятки называлась Вантикой. Ежегодно князья с конной дружиной в кольчугах объезжали подвластные им племена с целью сбора дани. По аналогии с вятичами можно говорить о других славянских племенах Восточной Европы. В районе набегов кочевников племенные союзы объединялись для отпора врагов. В VI веке нашей эры центром объединения стал Русский союз племён, который объединил полян и северян. К IХ веку союз распространил свою власть на союзы древлян, дреговичей, волонян и на другие племенные союзы. Границы Киевской Руси - союза союзов племён были изменчивы. Союзы могли выходить из объединения, отстаивая свой суверенитет. Поэтому Киеву приходилось вести повторные войны со славянскими племенами.

Феодальная иерархия в Киевской Руси складывалась путём вовлечения племенной знати в общий процесс. Первым таким общегосударственным мероприятием было полюдье. В течение полугода, чаще в зимнее время, киевский князь с дружиной объезжал территории подвластных ему племенных союзов, проделывая иногда путь длиной до 1500 километров с целью сбора дани. Вторая, летняя половина года, была посвящена военно - торговым экспедициям по Русскому (Чёрному) морю, Каспийскому морю, сухопутным путём под охраной вооружённых отрядов варягов в южные государства для сбыта собранных во время полюдья товаров: зерна, мёда, пушнины, воска, изделий ремесленников и др. Поборы с племён сверх нормы могли привести к непредсказуемым последствиям. Что и произошло с князем Игорем Рюриковичем (Старым) - киевским князем, сыном новгородского князя Рюрика от брака с Ефандой. Родился он в Новгороде Великом в 865 или в 877 году. В 879 году, после смерти Рюрика, опекуном его стал сподвижник и шурин Олег, шведский ярл, который из Новгорода ушёл княжить в Киев, убив местных правителей Аскольда и Дира. (Разные сведения. По одним - Аскольд расправился с Диросом в 876 г. По другим источникам, Вещий Олег убил Аскольда, захватив престол в Киеве).

О жизни Игоря Рюриковича до княжения мало сведений. Известно, что, когда он был ещё под опекой Олега, ему привезли из Пскова жену Ольгу. Первыми делами Игоря Рюриковича, когда он стал великим князем в Киеве, было усмирение древлян, которых он наказал увеличением дани, вторичное покорение уличей. Часть дани князь Игорь отдал своему любимому воеводе Свенельду, что вызвало возмущение в дружине. В 915 году Игорь Рюрикович заключил мир с печенегами на 5 лет. В 935 году корабли и войска великого князя ходили с греческим флотом в Италию. Но в 941 году мирные отношения с Византией нарушились. И тогда Игорь Рюрикович с большим флотом - по летописи из 10 тысяч судов - пошёл на Константинополь. Император Византии был извещён о походе русов болгарами. Роман Лаканин - император - выслал против Игоря Рюриковича войско под командой Феофана Протовестиария. Однако Русская флотилия успела опустошить окрестности Босфора и стала на якоре близ Фара. Когда навстречу вышел греческий флот, князь Игорь, уверенный в победе, приказал своим воинам щадить неприятеля и брать их в плен живыми. Но греки применили «греческий огонь», который русичи видели впервые. Воины, испугавшись, бежали к берегам Малой Азии, в Вифинию. Но Патрикий Варда и наместник Иоанн заставили воинов вернуться на суда. Русские по дороге ещё раз сразились с греками у берегов Фракии и с большим уроном вернулись домой. В 945 году в Константинополе был заключён мирный договор. В том же году великий князь, как обычно, отправился на полюдье за данью. Собрав с древлян дань, он уже отъехал, как услышал ропот в дружине о малом количестве собранной дани, большая часть которой уходит Свенельду. Игорю пришлось повернуть коней назад к древлянам за повторным сбором дани. Это не понравилось древлянскому князю Мала. Он со своей дружиной набросился на Игоря Рюриковича, перебил дружину князя Игоря, а его привязали к двум наклоненным берёзам, отпустили их, разорвав тело его пополам. Это произошло в 945 году. Игорь Рюрикович Старый княжил 33 года и прижил в браке с Ольгой троих сыновей. Среднего звали Святославом. Князь Игорь Рюрикович был язычником, и клятву он давал на холме, «къде стояше Перун и покладоша оружие свое и щиты и злато». Ольга похоронила его по языческому обряду под огромным курганом.

Первым действием Ольги после гибели мужа была месть древлянам за гибель мужа, которой она придала государственно - ритуальный характер. Согласно сказаниям, события эти развивались следующим образом. Древляне отправили в Киев посольство с предложением стать Ольге женой древлянского князя Мала. «Послала нас Древлянская земля сказать тебе: мужа твоего убили потому, что был он словно волк, восхыщая и грабя, а наши князья хороши, так как они хорошо управили Древлянскую землю. Выходи замуж за нашего князя Мала». Ольга потребовала, чтобы этих послов принесли ей в ладье. Послы позволили нести себя к каменному терему Ольги, где заранее была вырыта яма, куда и закопали их живыми. В древлянской земле ещё не знали о расправе Ольги с послами, когда она отправила туда своих послов с просьбой прислать к ней самых лучших древлянских мужей, иначе она не пойдёт замуж за Мала. По приказанию Ольги этих мужей по прибытии закрыли в бане и сожгли. После этого Ольга отправилась в Древлянскую землю, где устроила тризну по погибшему мужу. После тризны начался поминальный пир, на котором киевские дружинники изрубили 5000 пьяных древлян. В заключительной части «Сказания» говорится об осаде древлянского города Искоростеня, которая длилась целый год. Но искоростенцы не сдавались, боясь мести Ольги. Тогда Ольга потребовала с каждого двора по три голубя и по три воробья. Искоростенцы обрадовались этой маленькой дани. Ольга, получив птиц, приказала привязать к каждой птице кусочки серы, вечером подожгли серу, птицы вернулись в свои гнёзда. Город Искоростень весь запылал. Те люди, которые спаслись от огня, были либо убиты дружинниками Ольги, либо взяты в рабство. Таков был итог борьбы Ольги с древлянами за гибель мужа. Некоторые историки считают, что все эти страшные байки – выдумки летопиисца Нестора, презиравшего древлян. На деле древлянская война длилась 2 года. Крепость-город Искоростень пала после длительной осады. Кого-то, действительно, Ольга казнила, ликвидировала древлянское княжество, арестовала князя Мала, но жизнь ему сохранила.

Главой государства, регентшей при малолетнем Святославе, (Ольга продолжала править государством и после возмужания Святослава, так как он всё время проводил в походах) стала вдова Игоря Ольга, псковитянка, родом, которая, по сведениям «Славянской энциклопедии», была дочерью некоего Словена Молодого, родившегося от брака Избора, сына Гостомысла и Прекрасы. В «Славянской энциклопедии» указан год её замужества за Игоря Рюриковича - 903 год. Автор книги «Рождение Руси» Борис Рыбаков приводит другие цифры рождения княгини Ольги на стр.147: «Замуж в Древней Руси выходили обычно в 16-18 лет. Ольга, по этим расчётам, родилась в интервале 923-927 годов. В момент бесед с византийским императором Константином ей должно было быть 28-32 года». Вероятно, она была младшей женой Игоря. Её сын Святослав родился примерно в 941 (3) году.

После убийства мужа древлянами, Ольга в 945 году взяла бразды правления государством в свои руки, установила размеры дани с подчинённых Киеву племён, расширила владения Киевского великокняжеского дома, организовала по всему государству административные центры - погосты и становища - опорные пункты полюдья, определила границы княжеских охотничьих угодий - «ловищ», главные рыболовные места, промысловые угодья, дававшие мёд и воск, провела размежевание угодий, организовала охрану границ заказников и назначила соответствующую прислугу для их систематического использования.

Различие между становищем и погостом было небольшое. Становище раз в год принимало самого князя, его дружину, прислугу для сбора дани. Так как полюдье проводилось зимой, в становищах были тёплые помещения, запасы фуража и продовольствия, лошади. Погосты были внедрены княжеской властью в гущу крестьянских «весей» (сёл) и «вервей» (общин). Там должны быть те же строения, что и в становищах, только они были больше оторваны от княжеского центра. Погост должен быть небольшой крепостью с небольшим гарнизоном. Люди, жившие в погосте, должны быть не только слугами, но и воинами. Для существования они должны были заниматься сельским хозяйством, охотой, ловлей рыбы... На погосте было больше, чем на становище, помещений для хранений дани, продуктов питания для гарнизона и данников, фуража. Погосты и становища были как бы узлами огромной сети, накинутой князьями на подчинённые им племена. Каждый погост с его постройками, оборонительным тыном, примыкавшими к нему сёлами и пашнями был как бы полусамостоятельным карликовым государством, стоящим над крестьянскими вервями. Сила его была в связи с Киевом. Полюдье начиналось в ноябре, заканчивалось в апреле, с остановками в становищах на 2-3 дня. Константин Багрянородный увековечил некоторые названия становищ полюдья, например, путь от Киева: Искоростень, Вручий, Чернобыль, Брягин, Любеч, Стрежев, Рогачёв, Копысь, Одрск, Каспля, Красный, Смоленск. Путь от Смоленска: Догобуж, Ельня, Рогнедино, Пацын, Заруб, Вщиж, Дебрянск, Трубеч, Новгород - Северский, Радогощ, Ходогощ, Сосница, Блестовит, Сновск, Чернигов, Моравийск, Вышгород, Киев и др.

Полюдье не проникало в глубину племён. Местные князья собирали заранее дань в глубинке и свозили на становище. Самым обширным племенным союзом были кривичи. Дань с них стекалась в их столицу - Смоленск.

С апреля по ноябрь совершался на Руси сбыт полюдья. Центром международных торговых связей Восточной Европы был Киев. Туда свозилось всё собранное на полюдье и распределялось для продажи по торговым путям. Торговлей занимались купцы в сопровождении вооружённой дружины, часть которых составляли наёмники - варяги, которым нужно было платить за охрану торговых судов и караванов. А охранять было от кого. Вдоль торговых путей с оружием стояли вражеские заслоны из хазар, мадьяр, печенегов, половцев, внутренних болгар и других грабителей. На продажу шло зерно, пушнина, мёд, воск, оружие, ювелирные изделия, изделия кузнечных мастеров и др. Через Киев шёл путь на запад в Польшу, к Кракову, к Регенсбургу на Дунае. Через Киев шёл путь из «Грек в варяги» и наоборот, соединявший Византию со Скандинавией и с народами Балтики. Хорошо был организован торговый путь из Киева в Булгар на Волгу, а по Волге - в страны Азии, в Индию. Этот путь был разделён на 20 станций, расположенных на расстоянии 70 километров друг от друга. Гонцы этот путь преодолевали за день, купцы с грузом - за два дня и день для отдыха. По русским землям на восток путь шёл через такие станции: Киев, Супое, Прилук, Ромен, Липицкое городище, Гочево и др. Десятая станция - середина пути - находилась южнее Воронежа. Здесь тогда была восточная граница Руси. Всего 1400 километров. В восточном направлении были три торговых центра: Артаб, Салаб (Слава - Переяславль) и Куяба (Киев).

Путешественник Х века Худул ал - Алем так охарактеризовал эти три города Руси:

«Куяба (Киев) - это город Руси... приятное место, резиденция царя. Из него вывозят различные меха и ценные мечи. Слава (это, очевидно, - Переяславль) - приятный город. Из него, когда царит мир, ездят торговать в Болгарский округ. Артаб (это, очевидно, - третья Русь в Западной Сибири - Лукоморье) - город, где убивают иностранцев, когда они попадают туда. Там производят ценные клинки для мечей и мечи, которые можно перегнуть надвое, но если отпустить их, они возвращаются в прежнее состояние».

Другой путешественник... Хаукаль добавляет, что жители Артании, Артабы - Арсы, чужих не пускают, «сами же они спускаются по воде для торговли и не сообщают ничего о делах своих и товарах своих и не позволяют никому следовать за собой и входить в страну свою» (стр. 113, Б. Щербаков, «Рождение Руси»).

Ежегодно весной Киевская Русь осуществляла вывоз огромного количества товаров полюдья. На проданные товары купцы закупали всё, что производил богатый Восток. Ладьи с бочками мёда, воском, с мехами бобров, чернобурых лисиц и другими товарами готовились к отплытию в Киеве, Вышгороде, Витичеве, в Переяславле Русском, Родне. Самое южное сооружение было городище Воинь на Днепре. Путь по Днепру был опасный и тяжёлый. На Днепре нужно было преодолеть пороги. Первый порог назывался «Не спи!» Русы с трудом переволакивали свои суда через каждый порог. Иногда даже вытаскивали поклажу на берег и волочили ладьи по берегу. Весь путь проходил под обстрелом печенегов. У современного Запорожья, пройдя пороги, на острове Хортица русы делали у огромного дуба жертвоприношения из живых петухов, кругом втыкали стрелы, клали куски хлеба и мяса... От Хортицы русы плыли до острова Березани, близ устья Днепра, где оснащались перед плаванием по морю. У Березани путь русов раздваивался. Одни плыли в Константинополь, в Царьград, другие - в далёкие страны Халифата. Плавание вдоль западного берега Чёрного моря завершалось в Константинополе, где русы проводили всё лето и возвращались на Русь для нового полюдья.

Если русские купцы проходили через Керченский пролив, принадлежавший в то время хазарам, хазары брали с них за право проезда большой калым. Совершив трудный и дорогой по сумме пошлин путь по Хазарии (300 километров по Азовскому морю, 400 километров вверх по Дону и волоками и 400 километров вниз по Волге) русская флотилия выходила в Каспийское море. Иногда купцы доставляли свои товары на верблюдах (из Каспийского моря - Хазарское, Хвалисское, Джурджанское) в Багдад, выплачивая подушную подать...

Из пяти торговых путей, шедших из Киева: цареградского, закаспийско-багдадского, булгарского, регенсбургского и новгородско-скандинавского, - наиболее важными для государства были первые два пути. Русские купцы - воины были далёкими предшественниками знаменитого путешественника Афанасия Никитина. Договоры Руси с Византийской империей (907, 911, 944 годов) обеспечивали возможность мирной торговли. Договор составлялся на двух языках: греческом и русском, в двух экземплярах от имени императора и русских князей, стоявших во главе племенных союзов. Русские послы получали от греков посольское содержание «елико хотящи». Купцы - гости также получали содержание помесячно (командировочные, говоря современным языком) на протяжении полугода, в течение которого должны были распродать всё, что было собрано во время зимнего полюдья. Русичи, проживая в Константинополе, получали от греческого правительства продукты питания, пользовались банями - термами. Так как византийцы боялись вооружённых русов, то по прибытии их в чужую страну, императорский чиновник составлял список русских гостей (для выдачи содержания) и сопровождал их при входе в город. Русские должны были входить в город только через одни ворота без оружия, группами в 50 человек. При возвращении домой император обязан был по договору обеспечить их продовольствием на обратную дорогу, якорями, канатами, парусами. ...Покупка купцами восточных шёлковых тканей была лимитирована (50 кусков). Каждая покупка пломбировалась цесаревым мужем. В договорах предусматривались действия сторон при кораблекрушениях, были статьи о пленных рабах и т.д., так что внешняя торговля Руси была государственным делом.

К началу IХ века на Руси была следующия социально - политическая стратиграфия:

Великий князь Русский. Хакан - Рус (титул, равный императору).

Главы глав, светлые князья (князья союзов племён).

Всякое княжье - князья отдельных племён.

Великие бояре.

Бояре, мужи, рыцари.

Гости - купцы.

Люди. Смерды.

Челядь. Рабы.

Существовало тогда и понятие - «смерды». Их почётной обязанностью была служба в княжеской коннице. Они также пахали землю, проживали в сёлах, но были приписаны к погостам. В Древней Руси обычная деревня называлась «весью». Дошла до нашего времени поговорка: «Убраться восвояси». Селом называли тогда княжеское или боярское селение. Смерды жили в «сёлах», а не в «весях».

Система эксплуатации крестьян - вервников (из общин) в их весях состояла из следующих элементов: дань, собираемая во время полюдья, и ряд повинностей («повоз», изготовление ладей и парусов, постройка становищ) в виде отработочной ренты. Дань взималась племенной знатью, делившейся с киевским князем.

Князь Игорь был язычником. Его жена Ольга поддерживала дружеские отношения с Византией. Византия считала, что народ, принявший христианство из рук греков, становился вассалом греческого императора, то есть зависимым от Византии народом и государством. Между Византией и Киевом вёлся политический поединок. Каждая сторона стремилась отстоять свою позицию. Переговоры были тайными. Подробности переговоров неизвестны. Поэтому Ольга медлила с крещением Руси. Княгиня Ольга несколько раз посещала Константинополь с дружеским визитом, о чём сам цесарь Константин Багрянородный описал встречи с Ольгой в книге «О церемониях» под 957 годом и о подарках княгине от Византии. Упомянуто золотое блюдо, на котором было поднесено 500 милиарисиев (серебряных монет). Главным предметом обсуждения во время визитов Ольги в Константинополь был пункт о военной помощи Византии со стороны Киевской Руси и об организации русской церкви... В 962 году византийский император снова попросил военной помощи у Киева. Русские воины были отправлены в Сирию воевать с арабами. Тогда же в Киеве Ольга принимала посольство германского императора Оттона Первого. В 968 году княгиня Ольга руководила защитой Киева от печенегов. Умерла 11 июля 969 года. Мощи её покоятся в Киеве в Десятинной церкви. Канонизирована Русской православной церковью.

Итак, эпоха Ольги отмечена новшествами: созданием погостов и установлением норм повинностей, попыткой введения христианства, созданием эпических произведений о княгине Ольге, в частности «Сказание о мести» (о том, как Ольга отомстила древлянам за гибель мужа, уничтожив огнём столицу древлян) - первое на Руси монархическое произведение. Государство Киевская Русь выглядело уже вполне сформировавшимся.

В то далёкое время слово «Ольга» - «Хельга» означало не имя, а титул не только правительницы государства, но и верховной жрицы войск и государства. Значит, княгиня должна была участвовать в ритуалах, священнодействиях. В то время государственные ритуалы у прибалтийских славян и у народов Скандинавии сопровождались человеческими жертвоприношениями. Ольге это не нравилось, и она стала задумываться над вопросом веры. Нам неизвестно, когда она пришла к христианству, но в Византию в 955 году она приехала со своим духовником Григорием. Имя при крещении она получила Елена. Она могла принять христианство не от запада, где богослужение тогда велось по-латыни, не в Византии, где богослужение велось на греческом языке. Она скорее всего приняла христианство в Болгарии, где начали проводить богослужение на славянском языке. Ольга приняла крещение не просто как славянская женщина, не просто как княгиня, а ещё как верховная жрица.

В 955-957 гг. Ольга посетила Константинополь. Её визит подробно описан в греческих хрониках того времени. Она прибыла на корабле в Константинополь со свитой из 35 женщин и 88 мужчин. Из мужчин 44 человека были «гостями» - купцами, 22 - представителями бояр от волостей и городов Руси. Были представители и от Святослава - её сына. В византийских хрониках статья о визите Ольги озаглавлена «На нашествие россов». Прибыла в Константинополь в июне, была приняла его высочеством 9 сентября.

Перед встречей с императором Ольга со своей свитой должна было пройти через все залы дворца, через галереи дворца, прежде чем попасть в помещение, где стоял Соломонов трон, на вершине которого восседал император в окружении свиты. Слышна была музыка органов, закрытых коврами. У подножия трона возвышались рычащие золотые львы. На золотых деревьях пели механические птицы. Когда послы кланялись и потом поднимали головы, император уже сидел в другом одеянии. Всё было рассчитано, чтобы произвести впечатление на «варваров».

Потом Ольге оказали честь - устроили частный приём в покоях императрицы, где присутствовал император в кругу семьи. Дальше был парадный обед в Юстиниановой зале. И опять была дистанция между византийским императором и княгиней Ольгой. Императорская семья села за стол, а княгиня Ольга должна была стоять, пока ей не показали место за другим столом с придворными дамами. В конце обеда сладкое подали за отдельным столиком, куда подошла царская семья и была приглашена Ольга. Это было великой честью, но княгине вряд ли понравилось.

Её свиту угощали отдельно, с младшими придворными чинами. Затем вручали подарки, мелочно рассчитав, кому сколько. Княгиня получила 500 серебряных монет на золотом блюде. Другим членам посольства соответственно - от 24 до 2 монет. 18 октября был устроен второй обед. Ольга находилась в одном зале с императрицей, а император - в другом зале со свитой княгини. Обед закончился скупыми дарами. Ольге дали 200 серебряных монет, остальным - соответственно меньше.

Высокомерие и чванливость византийцев оскорбили Ольгу. Отдав блюдо с монетами в храм св. Софии, она отбыла на родину со своей свитой. Ольга поняла, что византийцы - ромеи - враги Руси и союз с ним невозможен. На следующий год в Киев пожаловало ответное греческое посольство с требованием прислать в Византию войска для войны с арабами, рабов для императора, меха и воск. Княгиня Ольга ответила: «Когда царь ваш постоит у меня на Почайне (пристань) столько же, сколько я стояла у него в Суде (гавань в Константинополе), тогда пришлю ему дары и войско». Послам пришлось уехать с пустыми руками.

Без союзников сложно было воевать с Хазарией, от которой устали все славянские и неславянские племена. Если Византия - враг, где искать союзников? В 959 году ко двору Оттона I (Германия) прибыло посольство из Руси с просьбой прислать епископа и священников. Ольга хотела учредить русскую церковную организацию. Тогда ещё Церковь была единой. Создавать русский православный центр от Византии Ольга отвергла. Подчинить русскую церковь Константинополю, значит получить зависимость и шпионов в лице миссионеров. Болгария тогда была союзницей Хазарии. И тогда пришлось обратиться за помощью к германскому королю. Но миссии от Германии не повезло. Её не приняли, возможно, потому, что там служба велась по - латыни. На обратном пути миссию из Германии ограбили варяги. Но Ольга тут ни при чём. Возможно, в провале посольства из Германии свою роль сыграли слова 20 - летнего Святослава - сына Ольги. На предложение матери перейти в христианство он ответил: «Могу ли один принять новый закон, чтобы дружина моя посмеялась надо мной». Принятие новой веры в этот период привело бы восточных славян к расколу. Ольга это понимала и решила подождать с принятием христианства для Руси.

Воспоминания современников о Святославе Игоревиче полны воспевания доблести, храбрости, мужества молодого князя - сына Ольги. Святослав изображён летописцами впервые ещё в возрасте 3-5 лет, когда он броском своего копья открыл сражение с древлянами. Когда в возрасте 15 лет его мать уговаривала последовать её примеру и принять христианство, Святослав ответил: «Како аз хощю ин закон прияти един? А дружина сему смеятися начнуть...» Авторы славят Святослава за верность своей языческой дружине. Святослав сразу отверг христианство, предчувствуя, что с принятием христианства последует зависимость Руси от Византии. Он заявил: «Вера христианска - уродство есть». Святослав Игоревич прожил недолгую жизнь (944-972) , княжил с 964-по 972 год. В 964 году Летопись так написала о Святославе: «Кънязю Святославу възрастъшю и възмужавъш. Нача вои съв купляти мъного и храбр бе бо и сам храбр. И льгъко ходя, акы пардус, войны мъногы творяше. Ходя же, воз по себо не вожаше, ни котьла, ни мяс варя, но по-тънъку изрезав конину или зверину или говядину на угълях испёк ядяше. Ни шатьра имеяше, но подъклад поситилаше, а седьло - в головах. Тако же и прочии вои его вьси бяху. И посылаше к странам глаголя: «Хощю на вы ити!»

Это был настоящий спартанец, привыкший к суровому походному быту, благороден, предупреждая противника о своём походе словами: «Иду на вы». Перед сражениями Святослав всегда вдохновлял дружинников зажигательными, патриотическими речами. Византийский хронист Х века Лев Дьякон приводит одну из речей Святослава: «...Проникнемся мужеством, которое завещали нам предки, вспомним о том, что мощь россов до сих пор была несокрушимой, и будем храбро сражаться за свою жизнь! Не пристало нам возвращаться на родину, спасаясь бегством. Мы должны либо победить и остаться в живых, либо умереть со славой, совершив подвиги, достойные доблестных мужей!»

Летопись также передала потомкам одну из речей Святослава (около 969 года):

«Уже нам некамо ся дети - волею и неволею стати противу.

Да не посрамим земле Русьскые, но лязем костию ту!

Мъртви бо срама не имам,

аще ли побегнем, то срам имам.

И не имам убежати, но станем крепъко!

Аз же пред вами поиду,

аще моя глава ляжеть - то промыслите о собе».

И реша вои: «Идеже глава твоя,

ту и главы наша съложим!»

Святослав воевал в Волжской Болгарии, в Хазарии у Каспийского моря, в печенежских степях, на территории Болгарии и в Византии. По самым минимальным подсчётам, Святослав прошёл походами за несколько лет 8000-8500 километров. (Б. Рыбаков, «Рождение Руси», стр. 152, Москва, 2004 г.)

Военная деятельность Святослава проходила по двум направлениям: волжско - каспийскому (хазарскому) и византийскому, так как они были основными в государственном экспорте. Борьба за безопасность торговых путей была общеевропейским делом.

Хазарское государство, державшее в своих руках все выходы на восток, брало огромные пошлины при проезде и возврате.

Византия тогда вела агрессивные действия против Болгарии, мимо которой шёл торговый путь Руси в Константинополь. Эти два направления требовали военной поддержки.

Похожая информация.

Пробелы в биографии

Княгиня Ольга (в крещении Елена) - безусловно, лицо историческое. Ее высокий статус во властной иерархии русов в качестве супруги Игоря и необыкновенное положение в русской истории как первой самостоятельной женщины-правительницы, «праматери всех князей русских», удостоверены тремя современными источниками: 1) договором с греками 944 г., в котором фигурирует посол от «Олги княгини»; 2) сочинением Константина Багрянородного «О церемониях византийского двора», где находится знаменитое описание двух дворцовых приемов «Эльги Росены» (буквально: Ольги Русской) в Константинополе; 3) сообщением Продолжателя хроники Регинона Прюмского о миссии немецкого епископа Адальберта к «Елене, королеве ругов».

Несмотря на это, важнейшие вехи ее биографии доныне остаются предметом неутихающих споров и кардинальных переоценок. Пересмотру подвергаются прежде всего летописная и житийная версии Ольгиной жизни, поскольку с исторической точки зрения обе они есть не что иное, как смесь полузабытых и своеобразно истолкованных преданий, нанизанных на два идейных стержня древнерусского летописания и агиографии, каковыми являются «варяжское» происхождение киевской династии и Русской земли и коренная, изначальная «чистота» русского христианства, то есть принятие его напрямую от греков.

Первое, что бросается в глаза в традиционной биографии киевской княгини, - это полная ее «несамостоятельность», в том смысле, что важнейшие возрастные параметры жизни Ольги (кроме точной даты смерти - 11 июля 969 г.) определяются в летописи исключительно через биографию Игоря. Последняя же, как мы имели возможность убедиться, - плохой путеводитель для биографа ввиду ее несомненной искусственности и неправдоподобности. Абсолютная точка отсчета возраста Ольги - дата ее рождения - в летописи отсутствует. Первые косвенные сведения о возрасте княгини приводятся под 903 г., когда, согласно летописным расчетам, она сочеталась браком с Игорем. Опираясь на эту дату, некоторые редакции Ольгиного Жития сообщают, что к тому времени ей было около двадцати лет, что маловероятно, поскольку этот возраст, по господствовавшим тогда понятиям, автоматически переводил ее в разряд «перезрелых» девиц, которые не могли рассчитывать на престижный княжеский брак. Проложное Житие Ольги отмеряет ей 75 лет жизни, а Степенная книга указывает, что, проживя в супружестве 42 года, блаженная княгиня умерла «близ осмидесяти лет». Мазуринский летописец сообщает, что некоторые ученые книжники считали ей и 88 лет.

Таким образом, летописно-житийная хронология отодвигает дату рождения Ольги в IX столетие, приурочивая ее к промежутку между 881 и 894 гг. Веры ей нет никакой, или, точнее, она требует такой слепой веры, которая позволила летописцу ничтоже сумняшеся поместить под 955 г. предание о сватовстве к Ольге византийского императора, прельщенного красотой киевской княгини. Между тем красавице должен был идти не то седьмой, не то восьмой десяток! 1 Предание это, безусловно, имеет самостоятельные, внелетописные корни, и само его существование великолепно изобличает довольно позднее происхождение и неуклюжие приемы летописно-житийной реконструкции Ольгиной биографии 2 .

1 Н.М. Карамзин, называя историю со сватовством баснословием, все же уверял читателей своей "Истории", что императора, верно, очаровала мудрость Ольги.
2
(если делать возврат к примечанию, то все примечания можно вставлять в конец статьи, см. внизу)

Свадьба Игоря и Ольги, якобы сыгранная в 903 г., невероятна еще и потому, что отстоит почти на четыре десятка лет от появления на свет их первенца. При таком положении вещей именно время рождения Святослава приобретает решающую роль в вопросе о возрасте Ольги (См.: Никитин A. Основания русской истории. М., 2000. С. 202; Рыбаков Б.А. Мир истории. Начальные века русской истории. М., 1987. С. 113 ). Никакой другой, более надежной мерки у нас нет. Правда, «Повесть временных лет» и тут не может похвастать безупречной точностью своих сведений. Фраза «в се же лето родися Святослав у Игоря» помещена под 942 г. Затем, в договоре 944 г., он представлен собственным послом, как полноправный княжич. Это означает, что к этому времени над ним уже был совершен обряд постригов (острижения волос), сопровождавшийся принародным действом - опоясыванием мечом и «посажением на коня», что символизировало обретение малолетним княжичем прав наследования «отнего и деднего» достояния. Обыкновенно постриги устраивались по достижении наследником трех лет. В таком случае рождение Святослава отодвигается с 942 на 940-й – начало 941 г., а женитьбу Игоря на Ольге следует отнести соответственно к 938 – первой половине 940-х гг. Архангелогородская летопись 3 сообщает, что Ольга сделалась женой Игоря в десятилетнем возрасте. В этом нет ничего невозможного, так как для женщин обычный брачный возраст (12–14 лет) мог быть значительно снижен. Например, из «Повести временных лет» известно о венчании пятнадцатилетнего князя Ростислава Рюриковича с восьмилетней Верхуславой Всеволодовной (1187 г.). Так что, с учетом показания архангелогородского летописца, вероятное время рождения Ольги датируется второй половиной 20-х гг. Х в. Если же принять предположение, что ко времени своей женитьбы Ольга все-таки перешагнула тогдашний порог совершеннолетия для женщин, то ее рождение состоялось, по всей видимости, между 924 и 928 гг. 4

3 А.А. Шахматов полагал, что этот летописный свод содержит "более древнюю, полную и более исправленную редакцию Начального свода" (Шахматов А.А. О начальном Киевском летописном своде. М., 1897. С. 56 ).
4 На 920-е гг. указывает и Б.А. Рыбаков (см.: Рыбаков Б.А. Мир истории.Начальные века русской истории. М., 1987. С. 113 ).

Родина Ольги - Псков или Болгария?

Появление Ольги в Киеве «Повесть временных лет» описывает следующим образом: возмужавший Игорь по-прежнему покорно подчинялся вещему Олегу, который «и приведе ему жену от Плескова, именем Олгу».

Согласно другой легенде, настоящее имя Ольги было Прекраса, «а Олег поименова [переименовал] ю и нарече во свое имя Ольга» (Иоакимовская летопись, в изложении Татищева). Впрочем, источникам не известен ни один подобный случай перемены языческого имени на другое, языческое же. Зато мы знаем, что на самом деле вещий Олег и Игорь никогда не встречались, поэтому вправе предположить, что Олег занял здесь место другого, подлинного свата, о чем разговор впереди. Пока же зададимся вопросом: откуда Игорю «привели» его знаменитую супругу?

В вопросе о происхождении Ольги до настоящего времени господствует «псковская легенда», отождествляющая летописный «Плесков» с древнерусским Псковом, который и объявляется местом рождения княгини. «Народное краеведение» дало Ольге еще более точную прописку, сделав ее уроженкой «веси Выбутской» (село Выбутино/Выбуты, или Лабутино, в двенадцати верстах от Пскова вверх по реке Великой). Этим устраняется противоречие с показанием Жития, что во времена Ольгиной молодости о Пскове и помину не было: «еще граду Пскову несущу». Кроме того, в народной традиции Выбутино слыло также родиной князя Владимира I Святославича, чем «обеспечивалась как бы прямая связь двух первых русских святых - равноапостольных, бабки и внука, Ольги и Владимира» (Пчелов Е.В. Генеалогия древнерусских князей IX - начала XI в. М., 2001. С. 129 ).

Версия о псковских корнях Ольги должна быть взята под сомнение прежде всего ввиду довольно позднего ее происхождения. Хотя обе формы этого топонима - «Плесков» и «Псков» - присутствуют в Новгородской I летописи старшего и младшего изводов, однако в Новгородской I летописи старшего извода лексема «Псков» появляется и вытесняет предыдущую - «Плесков» - только с 1352 г., что позволяет датировать возникновение «псковской легенды» временем не ранее конца XIV – начала XV в. Впрочем, впервые в законченном виде она читается лишь в Степенной книге (1560-е гг.), где Ольге уже приписано само основание Пскова. Эта легенда тоже быстро сделалась для старомосковских книжников «историческим фактом». Ольгино Житие в редакции Димитрия Ростовского (1651-1709) сообщает, что Ольга "из Новаграда иде в отечество свое, иде же родися, в весь Выбутскую и поучи сродники своя познанию Бога. Егда же в стране той прииде к брегу реки, зовомой Великой, иде же иная река от востока, Пскова нарицаемая, впадает, бяше же на том месте лес велик, и прорече, еже на месте том быти граду велику и славну. И возвратися в Киев, посла довольно злата и сребра, повеле город Псков созидати и люди населяти" [цит. по: Татищев В.Н. Собрание сочинений в 8-ми тт.: История Российская. - Репринт с изд. 1963, 1964 гг. - М., 1994. Т. IV. С. 404 ).

Претерпевали изменения и взгляды на социально-этническое происхождение Ольги. Из славянки-простолюдинки, перевощицы через реку Великую («рода не княжеска и не вельможеска, но от простых людей» 5 ) она превращалась под пером летописцев и историков в «дщерь» Олега Вещего, во «внуку» или «правнуку» Гостомысла, княжну из рода изборских князей, или в знатную скандинавку Хельгу 6 .

5 Однако простота эта - мнимая, ибо скрывает в себе залог будущего величия. Делая Ольгу перевощицей, Житие на самом деле уподобляет ее матери Константина Великого, императрице Елене (по древнерусской традиции - небесной покровительнице Ольги/Елены), которая до своего августейшего брака была дочерью смотрителя почтовой станции (Карташев А.В. История Русской Церкви. Т. 1. М., 2000. С. 120 ).
6 Однако саги почему-то именуют эту "свою" Ольгу/Хельгу искаженным именем Алогия, не говоря при этом ни слова о ее "варяжестве". Непонятно также, каким образом скандинавка Хельга очутилась в Псковской земле, которая даже по норманистским меркам "не являлась тем центром, где были сильны позиции скандинавов" (Пчелов Е.В. Генеалогия древнерусских князей IX - начала XI в. С. 128 ).

В «псковской легенде» явственно прослеживается влияние другой легенды - «варяжской», с ее концепцией происхождения древнерусского государства из севернорусских земель. Обе они получили общероссийское признание почти одновременно, и именно тогда, когда в XV – XVI вв. наследники Калиты усвоили себе родовое прозвище Рюриковичи, которое позволило им смотреть на окрестные русские княжества, в том числе и на Новгородско-Псковские земли, как на свою «отчину и дедину». Как раз на это время приходится канонизация Ольги (1547 г.). Следовательно, окончательное оформление «псковской» версии ее происхождения и других «фактов» ее житийной биографии произошло во второй половине XV – первой трети XVI в. Но на деле в распоряжении историка нет ни одного факта, подтверждающего существование в раннем Средневековье прочных связей Северной Руси с Южной, который не носил бы легендарного характера 7 . Поэтому поиск для Игоря жены на берегах реки Великой, да еще «от простых людей» 8 , есть не что другое, как пасторальная фантазия московско-новгородских книжников XV – XVI вв. Юный Игорь, гласит предание, как-то раз охотился "в области Псковской" и, желая переправиться на другой берег реки Великой, окликнул проплывавшего мимо лодочника. Сев в лодку, князь обнаружил, что правит ею девушка необыкновенной красоты. Игорь попытался тут же совратить ее, но был остановлен благочестивыми и разумными речами своего перевозчика. Устыдившись, он оставил свои нечистые помыслы, но впоследствии, когда ему пришла пора жениться, он вспомнил "дивную в девицах" Ольгу и послал за ней своего сродника - вещего Олега. Нетрудно заметить, что славянка-язычница копирует здесь идеальное поведение благочестивой девицы из русского терема XV-XVI вв., воспитанной в традициях Домостроя. Но в языческом обществе добрачные сексуальные отношения не расценивались как "поругание" девичьей чести (ср., напр., с сообщением писателя XI в. аль-Бекри о славянских нравах того времени: "А когда девица кого полюбит, то она к нему отправляется и у него удовлетворяет свою страсть"). В русском фольклоре встреча на переправе означает предвозвестие свадьбы (см.: Афанасьев А.Н. Мифы, поверья и суеверия славян. В 3 т. М., 2002. Т. I. С. 89).

7 Летописные сообщения о походах с севера на юг Аскольда и Дира, а потом Олега безусловно относятся к области преданий, являясь "отзвуками позднейших событий времени Владимира и Ярослава, которые завоевали Киев из Новгорода" (Ловмяньский X. Русь и норманны. М., 1985. С. 137 ). По мнению А.А. Шахматова, древнейшие летописные известия об Олеге вообще не называли его столицы, откуда он совершил завоевание Киева (см.: Шахматов А.А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908. С. 543-544, 612 ).
8 Мысль о браке с простолюдином отметалась членами княжеских родов с порога. Рогнеда, отказывая Владимиру в своей руке, попрекнула жениха именно его происхождением от матери-ключницы: "Не хочу разуть робичича [сына рабыни]..." Разувание жениха - элемент древнерусского свадебного обряда.

«Повесть временных лет», собственно говоря, и не дает никакого повода считать Ольгу псковитянкой. Все связи Ольги с Псковом (не с «Плесковом»!) ограничиваются в летописи указанием на то, что во времена Нестора псковитяне хранили якобы принадлежавшую ей реликвию - сани, которые, как позволяет догадываться летописный текст, достались им во время объезда Ольгой Новгородско-Псковской земли. С позиций же современного исторического знания включение имени Ольги в историю Пскова - все равно, в качестве ли его основательницы или уроженки - не выдерживает никакой критики, ибо археологи не решаются датировать становление этого города даже началом XI в. Исследователи все больше склоняются к тому, что в IX – Х вв. племенным центром псковских кривичей был не Псков, а Изборск (См.: Седов В.В. Начало городов на Руси // Труды V Международного конгресса славянской археологии. 1-1. М., 1987 ). На это самое слабое место «псковской легенды» в свое время безошибочно указал Д. И. Иловайский. Размышляя над летописным «Плесковом», он резонно заметил, что «трудно тут разуметь наш Псков, тогда не только не игравший никакой политической роли, но едва ли и существовавший» (Иловайский Д.И. Вероятное происхождение св. княгини Ольги и Новый источник о князе Олеге // Иловайский Д.И. Исторические сочинения. Ч. 3-я. М., 1914. С. 441-448 ).

Долгое время правильное решение вопроса о месте рождения Ольги затруднялось полным отсутствием каких-либо источников, опровергавших «псковскую легенду». Но в 1888 г. архимандрит Леонид (Кавелин) ввел в научный обиход неизвестную ранее рукопись из собрания А. С. Уварова - так называемый Краткий Владимирский летописец (конец XV в.). Тогда стало ясно, что в Киевской Руси существовала иная, «допсковская» версия происхождения «праматери князей русских» из дунайской Болгарии. Текст этот гласил: «Игоря же Олег жени в Болгарех, поят за него княжну именем Олгу, и бе мудра вельми» (Леонид (Кавелин), архимандрит. Откуда родом была св. великая княгиня русская Ольга? // Русская старина. 1888. № 7. С. 217 ).

Действительно, в первой половине Х в. существовал единственный город, название которого могло дать русифицированную форму «Плесков» - болгарская Плиска или Плискова (в районе современного Шумена). Лингвистическое соответствие в этом случае полное и неоспоримое. В пользу тождества Плиски с летописным Плесковом имеется также множество исторических свидетельств. Эта древняя столица Первого Болгарского царства неоднократно упоминается в источниках первой половины IX – XII в. (надпись хана Омортага, сочинения византийских писателей Льва Диакона, Анны Комнин, Кедрина, Зонары). Плиска была большим и густонаселенным городом, с огромным языческим капищем площадью более 2000 м2, во второй половине IX в. перестроенным в величественный христианский храм. Сожженная в 893 г. венграми, Плиска на время запустела, в связи с чем резиденция болгарских царей и архиепископов была перенесена в Великий Преслав. Но разрушенный город в первой четверти Х в. возродился, приняв в свои стены видных деятелей церкви и многих представителей болгарской знати, и затем еще долго сохранял значение выдающегося культурно-духовного центра. Конечно, этот «Плесков» был несравненно более привлекательной ярмаркой невест, нежели Богом забытое селище кривичей на пустынных берегах реки Великой.

Стоит отметить, что разные списки «Повести временных лет» помещают фразу о прибытии Ольги из Плескова в Киев сразу после сообщения о неудачной войне болгарского царя Симеона с греками и венграми. Оба известия относятся, таким образом, к одному региону - Балканам.

Болгарское происхождение Ольги, однако же, еще не означает того, что она была этнической болгаркой 9 . Дело в том, что существует сообщение летописца 1606 г. из Погодинского сборника: «…женись князь Игорь Рюрикович во Плескове, поя за себя княжну Ольгу, дщерь Тмутаркана, князя половецкого». Ввиду явного анахронизма упоминания здесь половцев, которые появились в южнорусских степях только в середине XI в., это испорченное место можно восстановить следующим образом: «…женись князь Игорь Рюрикович во Плескове, поя за себя княжну Ольгу, дщерь князя тмутарканского».

9 Болгарские историки, опираясь на установленное тождество Плиски и Плескова, провозглашают Ольгу коренной болгаркой, племянницей царя Симеона (888-927) (см.: Нестор, архимандрит. Имал ли е в жилите си българска кръв киевският княз Светослав Игоревич? // Духовна култура. 1964. № 12. С. 12-16; Он же. Българският цар Симеон и Киевска Русия // Духовна култура. 1965. № 7-8. С. 45-53; Чилингиров С. Какво е дал българинът на другите народи. София, 1941 ). А.Л. Никитина, одного из российских сторонников болгарской версии, не устраивает здесь только личность Ольгиного дяди. "Пересмотр традиционной хронологии Повести временных лет в отношении Олега, Игоря и Ольги, - пишет он, - делает сомнительным возможность столь близкого родства последней с Симеоном..." (Никитин А.Л. Основания русской истории. М., 2000. С. 210 ). Но сам факт происхождения Ольги из болгарской Плиски кажется ему неоспоримым, что, в свою очередь, объявляется "недвусмысленным свидетельством ее родства с царствующим домом Первого Болгарского царства и непосредственно со здравствующим в то время царем Петром Симеоновичем (сыном и наследником царя Симеона. - С. Ц .)..." (Там же. С. 218 ). В подтверждение тому ученый ссылается на почести, которыми сопровождались два приема Ольги во дворце Константина Багрянородного: "Обязательный в таких случаях тройной прискинесис (поклон, при котором распростираются на полу) для нее был заменен лишь легким наклоном головы, а затем, сидя в присутствии императрицы и императора, она беседовала с последним "сколько пожелала"" (Там же. С. 217 ). Выстраивается следующая цепочка доказательств. Петр Симеонович был женат на Марии-Ирине, внучке императора Романа I Лакапина (920- 944); "в таком случае Ольга/Эльга приходилась императору (Константину Багрянородному. - С. Ц .) свойственницей, почему и была принята во внутренних покоях дворца, куда не допускались иностранные послы и вообще иноземцы" (Там же. С. 218 ). Здесь уместно заметить, что Ольга все же не была ни послом, ни "вообще иноземкой", а приехала в Константинополь в качестве главы суверенного государства, в связи с чем с полным основанием могла рассчитывать на особое к себе внимание. Значит, оказанные Ольге почести не были обусловлены ни ее свойством с императором, ни родственными связями с болгарским царствующим домом, а объясняются ее статусом великой русской княгини, "архонтиссы Росии". Итак, описание приемов Ольги Константином отнюдь не свидетельствует о том, что она была кровной болгаркой из семьи правителей Первого Болгарского царства. Кстати, будь она болгарской царевной, то, конечно, была бы крещена еще в младенчестве и вряд ли стала бы женой русского князя-язычника.

Ольга и в самом деле принадлежала к высшей знати, княжескому роду. В Игоревом договоре с греками она носит титул княгини и ее посол назван сразу вслед за послами Игоря и Святослава - существенный довод в пользу родовой знатности Ольги, особенно если вспомнить, что договоры Олега и Святослава вовсе обходятся без упоминания их жен. «Княгиней от Плескова» Ольга именуется в Ермолинской летописи (вторая половина XV в.). Из «Повести временных лет» известно о том, что она получила после свадьбы с Игорем собственный удел - город Вышгород; кроме того, ей принадлежало село Ольжичи. Впоследствии на нужды ее двора шла третья часть дани, собираемой в «Деревьской земле». Еще при жизни мужа в распоряжении Ольги находилась «своя дружина». Наконец, Ольга правила Киевом в период несовершеннолетия Святослава и потом - в те годы, когда возмужавший князь искал себе «чести» в чужих землях. Все это достаточно определенно указывает на ее принадлежность к какой-то владетельной фамилии.
Но кто такой этот «тмутарканский князь»?

Оценивая показание Погодинского сборника, следует учитывать, что у древнерусской Тмуторокани (на Таманском полуострове) имеется дунайский двойник - город Тутракан, существующий и поныне (в низовьях Дуная, неподалеку от Силистры). Древнерусская форма «Тмутаркан» (из Погодинского сборника) явно ближе к болгарскому варианту - Тутракан, чем к Тмуторокани из «Повести временных лет». Чрезвычайно важно и то, что появление в тексте «князя Тмутаркана» не помешало летописцу из Погодинского сборника вновь упомянуть «Плесков» - города с таким названием на Таманском полуострове мы не найдем, а в дунайской Болгарии Тутракан и Плиска - соседи. Стоит отметить, что в XII – XIV столетиях в «Тутраканской» области Северного Подунавья действительно кочевала часть половецкой орды. Но под пером летописца начала XVII в. половцы, без сомнения, заступили место какого-то другого народа, который в первой половине Х в. населял Тутракан и его окрестности.

Прямых свидетельств об этнической принадлежности тутраканских князей у нас нет. Но вот что интересно: Тутракан лежит в той области, которую средневековые источники позволяют условно именовать Дунайской Русью. Здесь, на болгарском Дунае, находилась целая россыпь «русских городов», упоминаемая в «Списке русских городов дальних и ближних» (XIV в.): Видычев град (современный Видин), Тернов (нынешний Велико-Тырново, рядом с которым протекает река Росица), Килиа (на Килийском гирле Дуная), Каварна (в 50 км к северу от Варны), а также «на усть Днестра над морем Белгород» (современный Белгород-Днестровский). Километрах в шестидесяти от Тутракана выше по Дунаю до сих пор находится город Русе/Русь, а ближе к черноморскому побережью - город Росица. Возможно, одно из этих «русских» поселений имел в виду кардинал Цезарь Бароний, когда упомянул некий «город русских», в котором гонцы византийского императора Константина Мономаха догнали папских послов, возвращавшихся в Рим летом 1054 г. (сообщение между Константинополем и Римом осуществлялось по Дунаю) (См.: Рамм Б.Я. Папство и Русь в X-XV веках. М., 1959. С. 58 ).

Наконец, есть прямое свидетельство Ольгиного посла по имени Искусеви, принадлежавшего, конечно, к ближайшему окружению княгини, который в договоре 944 г. объявил о своей (и, следовательно, Ольгиной) принадлежности к «роду русскому». В одном из списков Псковской летописи (XVI в.) сообщается, что отец Ольги был русский, а мать «от языка варяжска» (Макарий, митрополит. История христианства в России. СПб., 1897. Т. I. С. 228 ), что, кажется, указывает также на этнические связи Ольги со славянским Поморьем; возможно, матерью Ольги была вендская княжна.

Отсюда весьма вероятно, что князья Тутракана были «от рода русского».

Возвращаясь к именованию Ольгиного отца "половецким князем" ("дщерь Тмутаркана, князя половецкого"), замечу, что смешение русов с половцами можно считать достаточно характерным явлением для поздних средневековых источников. Например, в сербском переводе XIV в. дополнений к византийскому хронографу Зонары читаем: "Роды же нарицаемые руси, кумане [одно из названий половцев] сущи, живяху во Евксине..." В Мазуринском летописце есть легенда о пяти братьях - родоначальниках народов Великой Скифии: два из них звались Рус и Куман. Таким образом, перед нами устойчивая традиция "наложения" друг на друга этнонимов "русы" и "половцы", или их коренной связи. Ее возникновение, по-видимому, объясняется весьма распространенным обычаем средневековой историографии присваивать "новым" народам, недавно обосновавшимся в "древней" земле, название этой земли, закрепившееся за ней гораздо ранее. Так, славяне, проникнув в "Великую Скифию", сделались "скифами", обосновавшиеся в Крыму русы - "таврами", "тавроскифами" и т. д. Как мы видели, Тутракан находился в области, которая даже в XVII в., по убеждению древнерусских книжников, "быша Русь" (приписка к "Сказанию о Русской грамоте"). Поэтому этнонимы "русский" и "половец" в этом регионе впоследствии могли быть синонимами.

Тутраканские русы, конечно, испытывали сильное болгарское влияние - политическое и культурное. Последнее видно, например, из того, что Константин Багрянородный воспроизводит имя Ольги с его болгарского варианта - Эльга (болгарское Ельга). Можно предположить, что Ольга в отрочестве была отдана на воспитание ко двору болгарского архиепископа в Плиску/Плесков, откуда она затем и была «приведена» в Киев в качестве невесты Игоря.

В заключение обратим внимание на то, что Ольгин сын, Святослав, в полном сознании своего права, продолжал считал болгарский Дунай «своей» землей: «Не любо ми есть жити Кыеве, хощю жити Переяславьци в Дунае, яко то есть среда [середина] земли моей…» (о собенно абсурдно эта фраза звучит при "норманнской" трактовке происхождения древнерусского государства ). Очевидно, что для Святослава низовья Дуная могли быть «серединой его земли» только в силу наследственных прав на эту территорию, перешедших к нему от Ольги. В рассказе Константина Багрянородного о ежегодном плавании киевских русов в Царьград между прочим говорится, что, миновав дельту Дуная, они уже «не боятся никого» - то есть, как следует из смысла фразы, не только печенегов, но и болгар. Источники не сохранили указания на заключение в первой половине Х в. союзного русско-болгарского договора, наличием которого пытались объяснить это место в сочинении Константина (См.: Литаврин Г.Г. Древняя Русь, Болгария и Византия в IX- X вв. // IX Международный съезд славистов. История, культура, этнография и фольклор славянских народов. М., 1983. С. 73-74 ). Зато женитьба Игоря на тутраканской княжне, прямо или косвенно подтвержденная сразу несколькими свидетельствами, отлично проясняет дело, исчерпывающе отвечая на вопрос, почему послы и дружинники киевского князя чувствовали себя в «русской» (дунайской) Болгарии как дома.

Наиболее дальновидные историки и прежде отмечали, что «с точки зрения исторической вероятности привод жены к Игорю из болгарского города Плискова понятнее, чем появление Ольги из Пскова, о котором более ничего не известно в Х в.»110. Действительно, «болгаро-русское» происхождение Ольги становится совершенно ясным в свете главного направления русской экспансии в конце 30-х – начале 40-х гг. Х в. Укрепление позиций киевских русов в Северном Причерноморье и поиск жены для Игоря во Пскове - политический абсурд. Но овладение устьем Днепра и женитьба на болгарской «русинке» - звенья одной цепи.

2 Первые упоминания об Ольге в древнерусских источниках встречаются у Иакова Мниха и митрополита Илариона - авторов второй трети XI столетия. В их весьма кратких характеристиках святой княгини еще отсутствуют многие подробности, вошедшие позднее в Повесть временных лет и Ольгины жития.

Равноапостольная княгиня Ольга. Художник Юлия Горяная .

Бабушка. Когда мы произносим это слово и закрываем глаза, то видим добрую улыбчивую старушку, которая печет пирожки и возится на природе со своими внуками, пока их родители работают. И все же угощение сладостями и маленькие послабления в дисциплине, пока мама с папой не видят, не могут восприниматься как главная роль бабушек. Самое важное, чего мы от них ждем, – это помощь в воспитании наших детей. Бабушки и дедушки вместе с матерью неотступно находятся рядом с ребенком в первые годы его жизни. И в немалой степени именно от них человеку передаются первые представления о мире, о добре и зле.

Княгиня Ольга вряд ли была доброй бабушкой, которая прощала внукам все шалости. После трагической гибели мужа – князя Игоря – от руки древлян она не только отомстила убийцам, но одна, крепкой рукой управляла большой страной, дожидаясь, пока вырастет ее младенец-сын Святослав. Однако и когда он стал мужчиной, забот у Ольги не убавилось. Святослав почти все время проводил в военных походах, оставив правление Русью на мать.

Она была мудрой и властной женщиной, страна процветала благодаря ее решениям. Ольга стала первой из правителей Руси, кто принял христианскую веру. Правила княгиня соответствующе – никто из подданных не мог пожаловаться на ее несправедливость, жестокость или неразумность.

Такими же Ольга хотела видеть наследников, среди которых был и Владимир, будущий креститель Руси. Пока отец Владимира – князь Святослав – завоевывал новые земли, Ольга воспитывала в своих внуках уверенность, твердую волю и, главное, прививала представления о справедливости и честности. Больше всего она хотела, чтобы ее дети и внуки придерживались христианской веры. Ведь Ольга на собственных ошибках узнала, каковы различия между разрушительным язычеством с его человеческими жертвоприношениями и созидающим, стойким христианством.

Владимир почти все детство провел в Киеве, рядом с бабушкой. В Ольге он, несомненно, видел не только заботливую добрую старушку, но и уверенную мудрую правительницу. Он наблюдал за последствиями решений, которые принимала княгиня, и за радостью ее подчиненных. Посещал маленький Владимир и храмы, возведенные греками по просьбе Ольги. Детские впечатления не могли не отложиться в душе будущего великого князя. Он с благодарностью впитывал все, что рассказывала внукам бабушка.

Равноапостольный князь Владимир - креститель Руси. Художник Юлия Горяная .

Воспитание Ольги действительно не прошло даром для Владимира. Правда, сначала он не был идеальным правителем. Воцарившись в Киеве, он возгордился и пошел по стопам отца и стал приносить жертвы Перуну. Однако князь быстро понял, что это гибельный путь и что Ольга не зря отринула ложную языческую веру. Только спустя годы Владимир смог по достоинству оценить проницательность своей бабушки. И когда он выбирал, в какую веру креститься самому и крестить свой народ, ее пример сыграл не последнюю роль.

По легенде, Владимир выслушал послов разных вероисповеданий – иудеев, мусульман, католиков… Больше всего ему приглянулись православные греки. Однако князь спросил совета у бояр, кто им по душе. «Если бы плох был закон греческий, то не приняла бы его бабка твоя Ольга, а была она мудрейшей из всех людей», - сказали бояре. Тогда у Владимира не осталось сомнений.

Все слышали истории о Крещении Руси в 988 году и Владимире Красно Солнышко. Но мало кто задумывается о том, какую роль в этом сыграла его бабушка – княгиня Ольга. Сегодня и внук князь Владимир и бабушка княгиня Ольга почитаются Православной церковью как святые. А ведь у каждого из нас есть бабушки и дедушки, и они занимают не последнее место в нашей жизни. Они нянчатся с нами, наставляют и внушают доброе отношение к жизни – совсем как когда-то княгиня Ольга своему внуку Владимиру. И в каждом великом человеке – в каждом из нас - обязательно есть частичка того, что с любовью заложили в бабушки и дедушки.

Что мы знаем о княгине Ольге?

Для ответа на этот вопрос достаточно открыть любой энциклопедический словарь, где прочтем:

«Ольга – (христианское имя – Елена) (около 890-969, Киев), великая княгиня киевская, жена Игоря. После убийства мужа древлянами (945) жестоко подавила их восстание. В 945-947 установила размеры даней для древлян и новгородцев, организовала административные центры – погосты.

Значительно расширила земские владения Киевского великокняжеского дома. В 955 (или 957) посетила Константинополь; приняла христианство. Правила государством в годы малолетства своего сына Святослава Игоревича и позднее, во время его походов. В 968 руководила защитой Киева от печенегов. Канонизирована русской церковью».

В более развернутом литературном изложении ее биография выглядит так:

В далеком 945 году жил-был князь Игорь. И была у него жена. Князь был дюже жадный и как-то решил дважды налоги собрать с одного юридического лица. Лицо обиделось и коварно убило сборщика налогов. Ольга узнала об этом, и история мести ее была зафиксирована в «Повести временных лет» талантливым летописцем.

Поскольку нехорошие древляне пожелали взять вдову в жены своему собственному князю, то послали к ней делегацию со свадебным предложением. Первую делегацию Ольга похоронила заживо, вторую сожгла аналогичным способом, третью коварно напоила и велела воинам поубивать.

Прямо мороз по коже от простого изложения фактов… А если еще и вспомнить заключительный акт драмы, когда княгиня сожгла дотла столицу древлян, то и вовсе не самая приятная личность встает перед нашими глазами.

И, тем не менее, Ольга была канонизирована святой церковью. Разумеется, не за свое ревностное соблюдение языческих обрядов мести, а за то, что она стала первой правительницей страны, принявшей христианство.

Художник Игорь Машков — Святая княгиня Ольга вступает в храм св.Софии. Константинополь

Официальная версия гласит, что вышеописанная месть оказалась не по силам женщине, что убиенные являлись ей в ночных кошмарах, пока один мудрый священник не посоветовал ей принять христианство, описав все плюсы обряда покаяния.

Ольга послушалась, съездила в центр тогдашнего христианства – Константинополь, что в Византии (ныне Стамбул), обрела крестного отца в лице императора Константина Багрянородного, прониклась идеями веры и стала ее явной поборницей, что успешно приблизило всеобщую христианизацию Руси в 1000 году. Очень «причесанный» персонаж получился…

Что же на самом деле известно об этой удивительной женщине?

В первую очередь – кто она по происхождению?

История противоречит сама себе, выдавая разные версии, самая распространенная из которых – что Ольга была норманнской княжной по имени Хельга и что она была воспитанницей Олега («Вещий Олег», тот самый, что погиб от укуса змеи).

В Летописях говорится, что именно Олег «привел» Ольгу в жены Игорю, своему воспитаннику, в 903 году. Доказательством этой теории можно считать тот факт, что Ольгу весьма уважали варяжские дружины, ведь не было отмечено ни одного заговора против нее внутри государства.

Возможно, она была славянкой из Пскова по имени Прекраса. Переименовалась благодаря Олегу, который (перекликаясь с предыдущей версией) привел ее к Игорю. В пользу Пскова (как и Изборска) говорит тот факт, что из всех городов русских именно они были одарены Ольгой средствами более всех других.

Историк Карамзин считает ее женщиной из простого (незнатного) русского рода. Описывает он и знакомство Ольги с Игорем:

«…В 903 году, то есть когда ей уже исполнилось 13 лет, она стала супругой великого князя Киевского Игоря. Согласно преданию, князь Игорь занимался охотой. Однажды, когда он охотился в псковских лесах, то выслеживая зверя, он вышел к берегу реки. Решив переправиться через реку, он попросил проходящую мимо на лодке Ольгу перевезти его, приняв ее сначала за юношу.

Когда они плыли, Игорь, внимательно всматриваясь в лицо гребца, увидел, что это не юноша, а девица. Девушка оказалась очень красивой, умной и чистой помыслами. Красота Ольги уязвила сердце Игоря, и он начал прельщать ее словами, склоняя к нечистому плотскому смешению.

Однако целомудренная девица, уразу-мев помыслы Игоря, разжигаемого похотью, пристыдила его мудрым увещанием. Удивился князь столь выдающемуся разуму и целомудрию юной девицы, и не стал её домогаться…»

Красивая сказка, но очень сомнительная. Первые Рюрики были настолько полны желания создать знатный род Рюриковичей, что неравный брак был не в их интересах.

Однако все легенды сходятся на одном: Ольга была «пришлой», не киевлянкой. Возможно, именно поэтому ей удалось так лихо прибрать власть к рукам – в нашей стране издавна наблюдается гораздо большее уважение к «пришлым», нежели к «своим». Вспомним хотя бы Екатерину II.

Ничего не знаем мы и о возрасте Ольги.

Когда она могла родиться? Во сколько лет могла она быть выдана за Игоря? В каком возрасте родила она своего единственного (?) сына Святослава? Одни историки считают датой ее рождения 925 год. Приятно, конечно, считать ее молодой и красивой вдовой 20-ти лет, когда в 945 году она столь жестоко мстила за погибшего мужа.

В пользу этой версии говорит и дата рождения Святослава – 942 год. Правда, тогда разница в возрасте супругов получается в районе 40 лет (дата рождения князя Игоря тоже неизвестна, но мы знаем, что он принял престол от князя Олега в 882 году, и явно уже был способен управлять государством).

Однако «Повесть Временных Лет» говорит, что князь Олег привел своему воспитаннику Игорю жену в 903 году, что автоматически увеличивает возраст Ольги на 25 лет, как минимум. Могла ли родить ребенка женщина, которой под пятьдесят? В принципе, все возможно…

В 903 году стареющий Олег, женив молодого княжича на Ольге, стал усердно приносить жертвы богам, чтобы дали Игорю наследника. За долгих девять лет много кровавых жертв идолам принёс Олег, столько людей и быков заживо спалил, ждал, что дадут славянские боги Игорю сына. Не дождался. Умер в 912 году от укуса змеи, выползшей из черепа его бывшего коня.

Языческие идолы начали разочаровывать княгиню: многолетние жертвоприношения идолам не дали ей желаемого наследника. А ну как Игорь поступит по человеческому обыкновению и возьмёт себе другую жену, третью? Гарем заведёт. Кем она тогда будет? И тогда княгиня решилась молиться христианскому Богу. И стала Ольга по ночам горячо просить у Него сына-наследника.

И вот на двадцать четвертом году совместной жизни родился у князя Игоря наследник — Святослав! Завалил князь Ольгу подарками. Она же самые дорогие отнесла в церковь Илии — для христианского Бога. Понеслись счастливые годочки. Стала задумываться Ольга над верой христианской да о выгодах от неё для страны. Только Игорь мыслей таких не разделял: его боги в битвах ни разу ему не изменяли.

Согласно летописи, в 945 году князь Игорь погибает от рук древлян после неоднократного взимания с них дани (он стал первым правителем в истории России, который погиб от народного негодования). Игоря Рюриковича казнили, в урочище, с помощью почетной «размычки». Нагнув два молодых, гибких дуба, привязали за руки и ноги, и отпустили…

Наследнику престола Святославу тогда было только 3 года, поэтому фактическим правителем Киевской Руси в 945 году стала Ольга. Дружина Игоря подчинилась ей, признав Ольгу представителем законного наследника престола.

Также ничего не известно о личной жизни княгини Ольги после смерти мужа.

Или почти ничего. Если ссылаться на единственный источник «Повесть временных лет», то становится ясно, что древляне после убийства Игоря прислали к его вдове Ольге сватов звать её замуж за своего князя Мала.

Княгиня жестоко отомстила древлянам, проявив хитрость и сильную волю. Месть Ольги древлянам описана обстоятельно и подробно в «Повести временных лет». Известны 4 ее расправы. Так, например, древляне приехали к Ольге на встречу – пока они мылись, княгиня приказала сжечь их в бане. В другой раз к ним она приехала сама – напоив древлян, Ольга приказала их рубить. В Летописи указано, что тогда было убито 5 тысяч древлян.

После расправы с древлянами Ольга стала править Киевской Русью до совершеннолетия Святослава, но и после этого она оставалась фактическим правителем, так как её сын большую часть времени отсутствовал в военных походах.

Историки отмечают успешные дипломатические отношения Ольги во внешней политике, укрепившей международные связи с Германией и Византией. А отношения с Грецией открыли Ольге, насколько христианская вера выше языческой.

Правда, рассуждать на тему, что выше — христианская вера или язычество, что лучше, а что хуже — по меньшей мере невежественно. Для каждого человека выбор его собственной веры и религии индивидуален. Но вернемся к Ольге и «Повести временных лет».

В 954 году княгиня Ольга с целью религиозного паломничества и дипломатической миссии отправилась в Царьград (Константинополь), где с почетом была принята императором Константином VII Багрянородным. Целых два года знакомилась она с основами веры христианской, посещая богослужения в Софийском соборе. Её поразило величие христианских храмов и собранных в них святынь.

(!) И только после двух лет ознакомления, Ольга принимает обряд Таинства крещения. А по возвращению в Киев, встречает неповиновение сына в выборе матери новой веры.

По возвращении в Киев Ольга, принявшая в крещении имя Елена, пробовала приобщить Святослава к христианству, однако «он и не думал прислушаться к этому; но если кто собирался креститься, то не запрещал, а только насмехался над тем». Более того, Святослав гневался на мать за её уговоры, опасаясь потерять уважение дружины. Святослав Игоревич так и остался убежденным язычником.

По возвращении из Византии Ольга ревностно несла христианское благовестие язычникам, стала воздвигать первые христианские храмы, распространяя или буквально навязывая язычникам на Руси новую веру — христианство. Однако Крещение Руси произошло аж через 31 год.

Святая княгиня Ольга скончалась в 969 году, в возрасте 80 лет и была похоронена в земле по христианскому обряду.

Ее нетленные мощи покоились в Десятинной церкви в Киеве. Её внук князь Владимир I Святославич, Креститель Руси, перенес (в 1007 году) мощи святых, включая Ольгу, в основанную им церковь Успения Пресвятой Богородицы в Киеве.

В 1547 году Ольга была причислена к лику святой равноапостольной. Такой чести удостоились ещё только 5 святых женщин в христианской истории (Мария Магдалина, первомученица Фёкла, мученица Апфия, царица Елена Равноапостольная и просветительница Грузии Нина).

Святая княгиня Ольга почитается как покровительница вдов и новообращённых христиан. Жители Пскова считают Ольгу его основательницей. В Пскове есть Ольгинская набережная, Ольгинский мост, Ольгинская часовня. Дни освобождения города от фашистских захватчиков (23 июля 1944 года) и памяти святой Ольги отмечаются в Пскове как Дни города.

Великая Ольга стала духовной матерью русского народа, через нее началось его просвещение светом Христовой веры. Языческое имя Ольги соответствует мужскому Олег (Хельги), что означает «святой». Хотя языческое понимание святости отличается от христианского, но оно предполагает в человеке особый духовный настрой, целомудрие и трезвление, ум и прозорливость.

Раскрывая духовное значение этого имени, народ Олега назвал Вещим, а Ольгу — Мудрой. Впоследствии святую Ольгу станут называть Богомудрой, подчеркивая ее главный дар, ставший основанием всей лествицы святости русских жен — премудрость.

Если подытожить, получается, что о первой знаменитой русской женщине нам известно только то, что рассказал нам киевский монах-летописец Нестор, создавший «Повесть временных лет» значительно позже описываемых им событий. Не потому ли образ княгини Ольги из года в год столь притягателен