В 2-х томах. Второе издание с дополнениями. М., тип. Грачева и Ко, у Пречистенских вор., д. Шиловой, 1872. Формат изданий: 25х16,5 см

Том I. Ч.1-2: Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. XX, 372, 263 с. с илл., 8 л. илл.

Том II: Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях. VII, 681, 166 c. с илл., 8 л. илл.

Экземпляры в п/к переплетах с золотым тиснением по корешку.

Забелин И.Е. Домашний быт русского народа в XVI и XVII столетиях. В 2-х томах. 3-е издание с дополнениями. Москва, Товарищество типографии А.И. Мамонтова, 1895-1901. С портретом автора, планами и иллюстрациями на отдельных листах. Т. 1: Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. 1895. XXI, 759 с., 6 складных л. с иллюстрациями. Т. 2: Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях. 1901. VIII, 788 с., VIII таблиц с иллюстрациями. В составном индивидуальном переплёте эпохи. Двухцветная иллюстрированная издательская обложка сохранена в переплёте. 25,5х17 см. К этому изданию книжные дилеры часто присовокупляют 2-ю часть первого тома из четвертого посмертного издания Синодальной типографии 1915 года: XX, , 900 с., 1л. портр., 2 л.илл.Непревзойдённый капитальный труд нашего знаменитого историка!

Традиционная пышность и замкнутость русского великокняжеского, а затем и царского двора неизменно вызывали у современников любопытство, которому было суждено оставаться неудовлетворенным - вход во внутренние покои дворца, в особенности на его женскую половину, был заказан практически для всех, за исключением узкого круга слуг и родственников. Проникнуть в этот утаенный от окружающих мир, сделать это деликатно, не увлекаясь неизбежными в такой ситуации романтическими легендами или фантастическими сплетнями, - задача не из легких. Историки, которых привлекают общие закономерности развития государства, экономики и общества, редко обращаются к таким темам. Однако есть и счастливые исключения - работы выдающегося русского историка и археолога Ивана Егоровича Забелина. Внутренний распорядок, бытовой уклад Московского дворца, взаимоотношения его обитателей прослежены Забелиным во всех их живописных подробностях, с детальным описанием разнообразных обрядов и церемоний, которые сопровождаются объяснением их ритуального смысла и глубинной значимости. Все рассказы И. Е. Забелина основаны на подлинном историческом материале, с которым он имел возможность познакомиться, работая в архиве Оружейной палаты Московского Кремля. В понимании И.Забелина, быт – это живая ткань истории, создающаяся из различных мелочей и повседневных реалий – то, что позволяет детально представить и прочувствовать историческое бытие. Поэтому для исследователя важна любая мелочь, из совокупности которых складывалась жизнь наших предков. Трудам историка свойственен выразительный и оригинальный язык, необыкновенно красочный и богатый, с архаичным, народным оттенком.

Фундаментальный труд И.Е. Забелина «Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях» посвящен восстановлению основ и мельчайших деталей царского быта, развитию представлений о царской власти и Москве как центре пребывания царей, истории строительства Кремля и царских хором, внутреннему их убранству (архитектурным новшествам и способам внешнего декора, техническим деталям интерьера, росписям стен, меблировке, предметам роскоши, одежде, домашним животным и так далее), ритуалам, связанным с персоной царя и придворному протоколу (то есть, кто из царского окружения имел право приходить во дворец, как это следовало делать, какие хозяйственные службы и должности были при дворе, обязанности царских врачей, назначение различных дворцовых помещений), распорядку дня во дворце (занятия государя, начинавшиеся с утренней молитвы, решение государственных вопросов и роль в этом Боярской Думы, обеденное время и послеобеденные развлечения, цикл православных праздников, центром которого был Государев двор). Второй том книги посвящен жизненному циклу русских царей с момента их рождения и до смерти: ритуалам, связанным с рождением ребенка; детской одежде и игрушкам, детским развлечениям (активным и настольным играм, охоте, пусканию голубей и так далее), процессу воспитания и обучения юных наследников (в этой связи рассматривается издание первых букварей, деятельность Верхней типографии, характер педагогики того времени, книги и картины, использовавшиеся в обучении), дворцовые увеселения и забавы, царский стол. Особая глава посвящена детству Петра Великого. И.Е.Забелин исследует рассматриваемые им вопросы в их развитии, отмечая изменения бытовых деталей. В качестве приложений к книге опубликованы интереснейшие документы, касающиеся придворного быта, например, «Записки касательно комнатных и повивальных бабок», «Росписи оружейной казны царевича Алексея Алексеевича» и многое другое. Огромный труд и терпение положил И.Е.Забелин, чтобы восстановить живую картину прошлого, но благодаря этому его фундаментальное сочинение до сих пор является одним из лучших примеров бытовой истории.

Иван Егорович Забелин (1820-1908) - это целая эпоха в российской историографии как по масштабам сделанного им, так и по продолжительности жизни в науке. Он родился за пять лет до восстания на Сенатской площади, а умер через три года после «кровавого воскресенья», сын мелкого тверского чиновника, рано потерявший отца и отданный в богадельню, Забелин, имея за спиной лишь пять классов сиротского училища, стал известным историком и археологом, автором двухсот печатных работ, в том числе восьми монографий. Ему довелось общаться с людьми пушкинского круга (М.П. Погодиным, П.В. Нащокиным, С.А. Соболевским), дружить с И.С. Тургеневым и А.Н. Островским, консультировать Л.Н. Толстого. Он много лет возглавлял Исторический музей, куда после его смерти перешла собранная им ценнейшая коллекция древних рукописей, икон, карт, гравюр, книг. «Домашний быт русского народа в XVI и XVII столетиях» - один из главных трудов Забелина. За него он был удостоен престижных научных наград: золотой медали Академии нате, большой серебряной медали Археологического общества, Уваровской и Демидовской премий. Свой интерес к «бытовой» стороне истории Забелин объяснял тем, что учёному прежде всего надлежит знать «внутренний быт народа во всех его частностях, тогда события и громкие, и незаметные оценены будут несравненно вернее, ближе к истине». В основу монографии легли очерки Забелина, которые в 1840-1850-х годах регулярно печатались в «Московских ведомостях» и «Отечественных записках». Собранные воедино, систематизированные и дополненные, они составили два тома, первый из которых - «Домашний быт русских царей» - увидел свет в 1862 году, а второй - «Домашний быт русских цариц» - семь лет спустя, в 1869-м. За последующие полвека книга выдержала три переиздания.

Последнее вышло уже в 1918 году, когда тема «царского быта» стремительно теряла актуальность. О причине, по которой центром исследования была выбрана повседневная жизнь московского двора в XVI и XVII веках, историк писал: «Старый русский домашний быт и особенно быт русского великого государя со всеми своими уставами, положениями, формами, со всею порядчивостью, чинностью и чтивостью наиболее полно выразился к концу XVII столетия. Это была эпоха последних дней для нашей домашней и общественной старины, когда всё, чем была сильна и богата эта старина, высказалось и закончилось в такие образы и формы, с которыми по тому пути дальше идти было невозможно». Изучая монарший быт на пороге нового времени в книге под общим названием «Домашний быт русского народа», автор лишний раз утверждал свою излюбленную идею о единстве власти и общества: «Каково государство - таков и народ, и каков народ - таково и государство». Мамонтовский «Домашний быт русского народа» - последнее прижизненное издание труда Забелина. По сравнению с предыдущими оно дополнено новыми сведениями о предметах царского обихода, поэтажными планами Кремлёвского дворца и рисунками, сделанными с оригиналов, хранившихся в Историческом музее.

Забелин, Иван Егорович (1820, Тверь - 1908, Москва) - русский археолог и историк, специалист по истории города Москвы. Член-корреспондент Императорской Академии наук по разряду историко-политических наук (1884), почётный член Императорской Академии наук (1907), инициатор создания и товарищ председателя Императорского Российского Исторического музея имени Императора Александра III, тайный советник. Закончив Преображенское училище в Москве, не смог продолжить образование из-за недостатка средств и в 1837 году поступил на службу в Оружейную палату канцелярским служителем второго разряда. Знакомство со Строевым и Снегирёвым пробудило в Забелине интерес к изучению русской старины. По архивным документам он написал свою первую статью о поездках русских царей на богомолье в Троице-Сергиеву лавру, напечатанную в сокращённом варианте в «Московских губернских ведомостях» в № 17 за 1842. Статья, уже переделанная и дополненная, появилась в 1847 в «Чтении Московского общества истории и древностей», и в то же время Забелин был избран в члены-соревнователи общества. Прочитанный Грановским на дому курс истории расширил исторический кругозор Забелина - в 1848 он получил место помощника архивариуса в Дворцовой конторе, а с 1856 занимал здесь место архивариуса. В 1853-1854 гг. Забелин работает преподавателем истории в Константиновском межевом институте. В 1859 по предложению графа С. Г. Строганова Забелин перешёл в Императорскую археологическую комиссию младшим членом, и ему были поручены раскопки скифских курганов в Екатеринославской губернии и на Таманском полуострове, около Керчи, где было сделано множество интереснейших находок. Результаты раскопок описаны Забелиным в «Древностях Геродотовой Скифии» (1866 и 1873) и в отчётах Археологической комиссии. В 1876 Забелин оставил службу в комиссии. В 1871 университет св. Владимира удостоил его степени доктора русской истории. В 1879 он был избран председателем Московского общества истории и древностей и затем товарищем председателя Императорского Российского Исторического музея имени Императора Александра III. В 1884 Академия наук избрала Забелина в число членов-корреспондентов, а в 1892 - почетным членом. На торжественном праздновании 50-летнего юбилея в 1892 Забелина приветствовал весь русский учёный мир. Исследования Забелина касаются, главным образом, эпох Киевской Руси и становления Русского государства. В области истории быта и археологии древнейших времён его труды занимают одно из первых мест. Забелина интересовали коренные вопросы особенностей жизни русского народа. Отличающая черта его работ - это вера в самобытные творческие силы русского народа и любовь к низшему классу, «крепкому и здоровому нравственно, народу-сироте, народу-кормильцу». Глубокое знакомство со стариной и любовь к ней отражались и в языке Забелина, выразительном и оригинальном, с архаическим, народным оттенком. При всём своём идеализме Забелин не скрывает и отрицательных сторон древней русской истории: принижение роли личности в роду и домостроевской семье и прочее. Разбирая идейные основы русской культуры, он отмечает также важное значение экономических отношений в истории политики и культуры. Первые капитальные сочинения Забелина - это «Домашний быт русских царей в XVI-XVII веках» (1862) и «Домашний быт русских цариц в XVI-XVII веках» (1869, 2-е издание-грачевское - в 1872); им предшествовал ряд статей по отдельным вопросам того же рода, печатавшиеся в «Московских ведомостях» 1846 и в «Отечественных записках» 1851-1858 гг. Наряду с обстоятельнейшим исследованием образа жизни царя и царицы здесь были также исследования о значении Москвы как вотчинного города, о роли дворца государя, о положении женщины в древней России, о влиянии византийской культуры, о родовой общине. Важное значение имеет и развитая Забелиным теория вотчинного происхождения государства. Продолжением I главы «Домашнего быта русских царей» является статья «Большой боярин в своем вотчинном хозяйстве» («Вестник Европы», 1871, № 1 и 2). Изданные в 1876 и 1879 гг. два тома «Истории русской жизни с древнейших времён» представляют собой начало обширного труда по истории русской культуры. Забелин хотел выяснить все самобытные основы русской жизни и её заимствования у финнов, норманнов, татар и немцев. Во имя самобытности славян он уходит от норманнской теории. Забелин отступает здесь от своего прежнего взгляда на род как на стихийную силу, угнетавшую и уничтожавшую личность. Ослабляя значение родоначальника, он говорит, что «отец-домодержец, выходя из дома и становясь в ряды других домохозяев, становился рядовым братом»; «братский род представлял такую общину, где первым и естественным законом жизни было братское равенство». Помимо этого, Забелиным были изданы:

«Историческое описание московского Донского монастыря» (1865)

«Кунцово и древний Сетунский стан» (М., 1873, с очерком истории чувства природы в древнерусском обществе)

«Преображенское или Преображенск» (М., 1883)

«Материалы для истории, археологии и статистики города Москвы» (1884, ч. I. изд. М. городской думы)

«История города Москвы». (М., 1905).

Первым поводом для обращения Забелина к событиям Смуты стала полемика с Костомаровым, который в своих исторических характеристиках Минина и Пожарского использовал данные поздних и недостоверных источников. Забелин в своих полемических очерках убедительно доказал некорректность такого подхода, а затем обратился и к другим спорным вопросам истории Смуты. В последующих очерках он изложил свою точку зрения на суть происходивших в то время событий; показал тенденциозность и недостоверность многих данных знаменитого «Сказания» Авраамия Палицина; рассказал о забытом, но по-своему очень интересном герое Смуты – старце Иринархе. Вскоре вся эта серия очерков, появившихся первоначально журнале «Русский архив» (1872, №№ 2-6 и 12), была издана отдельной книгой, которая пользовалась популярностью и до 1917 г. выдержала несколько изданий.

Забелин, Иван Егорович родился в Твери 17 сентября 1820 г. Его отец, Егор Степанович, был писцом Казенной палаты и имел чин коллежского регистратора. Вскоре после появления на свет сына Е.С. Забелин, получив должность в Московском губернском правлении, переехал с семьей в Москву. Жизнь складывалась как нельзя лучше, но вдруг случилась беда: лишь только Ивану исполнилось семь лет, неожиданно скончался его отец. С этого момента в доме Забелиных надолго поселились «неодолимые бедствия» и нужда. Мать перебивалась случайными заработками, маленький Иван прислуживал в церкви. В 1832 г. ему удалось поступить в Преображенское сиротское училище, по окончании которого Забелин так и не смог продолжить свое образование. В 1837–1859 гг. Забелин служил в Дворцовом ведомстве Московского Кремля – архивах Оружейной палаты и Московской дворцовой конторы. Знакомство со старинными документами пробудило в начинающем ученом серьезный интерес к исторической науке. Не имея средств для обучения в Московском университете, он усиленно занимался самообразованием и постепенно приобрел известность в научном мире Москвы трудами по истории древней русской столицы, дворцового быта XVI–XVII вв., истории русского искусства и ремесла. Поистине всенародное признание получили его книги «Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетии», «Кунцово и древний Сетунский стан», детская книжка «Москва-Матушка – Золотые Маковки» и др. В 1859–1879 гг. Забелин состоял в Императорской Археологической комиссии, в 1879–1888 гг. являлся председателем Общества истории и древностей российских. С 1879 г. по поручению Московской городской думы ученый приступил к составлению подробного исторического описания Москвы, одновременно с 1885 г. ведя напряженную работу на посту товарища председателя Российского Исторического музея, с которым судьба связала его до конца жизни. Музей был для И.Е. Забелина всем – его любовью и смыслом существования. Громадный научный авторитет ученого поднял престиж музея в обществе на небывалую высоту. Представители всех сословий и именитые коллекционеры несли в музей, как отдельные предметы, так и целые собрания. Прослужив музею более трети столетия, И.Е. Забелин выразил в завещании самую заветную мысль: «Наследниками своими я почитаю только свою родную дочь Марию Ивановну Забелину и Императорский Российский Исторический музей имени Александра III, поэтому в случае кончины моей дочери все наследство без всякого исключения да перейдет в собственность сего Исторического музея … Никаким другим наследникам, могущим когда-либо появиться, я не оставляю ни порошинки». По завещанию он также передал музею свое жалование за все годы службы и собранные им на протяжении жизни коллекции. И.Е. Забелин скончался в Москве 31 декабря 1908 г. в возрасте 88 лет и был похоронен на Ваганьковском кладбище.

Федеральное агентство по образованию

Государственное образовательное учреждение

Высшего профессионального образования

«Санкт-Петербургский государственный

инженерно-экономический университет».

Кафедра связей с общественностью, истории и политологии

Дисциплина: «Отечественная история»

Реферат на тему :

«Быт царской семьи в XVII веке»

Выполнила студентка

Факультета Предпринимательства и финансов

Курс 1

Группа № 000

Русакова Екатерина

Владимировна

Научный руководитель

Санкт- Петербург

2005 г .

Введение ………………………………………………………….3

1.Исторические особенности устройства быта

русских царей в XVII в. …………………………………………………4

2. Общие понятия о дворце …………………………………………...5

2.1. Внешний вид дворца …………………………………….5

2.2. Резное деревянное дело ……………………………….6

2.3. Общий обзор внутреннего убранства комнат ……….8

2.4. Комнатная живопись ……………………………………10

2.5. Частный обзор некоторых комнат ……………………13

3. Развлечения царской семьи ………………………………………17

4. Облик и быт дворцов Кремля эпохи XVI-XVII веков …………..18

5. Расписание дня ………………………………………………………20

Заключение ………………………………………………………………25

Введение:

Наша страна имеет великую, многовековую историю, которой мы по праву можем гордиться. За годы исторического развития российского государства, неоднократно были моменты, которые, несомненно, можно назвать героическими, требовавшие максимального напряжения моральных сил и привлечения огромных материальных средств. Однако, изучая различные исторические эпохи, мы часто забываем про повседневный быт людей живших в те далекие времена. А именно этот повседневный быт был выражением всех общественно-исторических формаций, сменившихся за долгую историю российского государства. Изучение экономических основ и политических отношений без исследования домашнего быта и традиций людей, проживающих в изучаемое нами время, значительно обедняет представления о нем. Одним из первых отечественных историков, обративших внимание на повседневную жизнь людей, был профессор Московского Забелин, писавший: «В настоящее время большое значение, при теперешнем направлении исторических работ, получает изучение домашнего быта отживших поколений. Выводы науки раскрывают истину, что домашний быт человека есть среда, в которой лежат зародыши и зачатки его развития и всевозможных явлений его жизни, общественной и политической, или государственной…».

Советская историография, основанная на принципах исторического материализма, ведущим законом которого является представление об экономических основах общественно-политических формаций, уделяла недостаточное внимание повседневной жизни людей. Только в последние годы появились общедоступные исследования, посвященные этому вопросу. Реферат посвящен изучению повседневной жизни царской семьи в ранний и наименее изученный период зарождения и становления российского государства – XVII век.

1. Исторические особенности устройства быта русских царей в XVII в.

В середине XVII века в российском государстве окончательно складывается и юридически оформляется самодержавная монархия. На Земском соборе 1648 – 1649 гг. принято Соборное уложение в котором содержалось постановление об охране чести и здоровья царя, о порядке проведения суда и исполнении наказаний. За действия, направленные против государственного порядка, собственности и жизни государя полагалась смертная казнь.

Домашний быт народа и царей во внутреннем развитии страны составляет внешнее выражение ее существования. В бытовых уставах, порядках, в его нравственных началах кроются основы всего общественного строя. Так, наиболее заметный тип истории есть “государь” в общем смысле, как собственника, владельца или хозяина. «Этот тип рассматривается в трёх его главных видах: быт лучших людей, быт средних людей и быт младших людей». В древнем домашнем быте царей раскрывается верховное значение этого типа и потом постепенно ведётся к младшей его ветви – к детям боярским, рядовой княжеской дружине.

По своему политическому устройству Россия XVII века – самодержавная монархия.

Наиболее полно быт русского великого государя выразился к концу семнадцатого столетия. Но как ни были широки и царственны его размеры в общих чертах и в общих положениях, он нисколько не удалился от типичных, исконных очертаний русской жизни. Московский государь оставался все тем же князем - вотчинником. Вотчинный тип отражался во всех порядках его домашней жизни и домашнего хозяйства. Это был простой деревенский, и, следовательно, чисто русский быт, нисколько не отличавшийся в основных чертах от быта крестьянина, быт, свято сохранявший все обычаи и предания. Имя государь ассоциировалось с домашней жизни, с хозяином-собственником и отцом семейства. «Ещё в «Русской правде» словом государь, господарь обозначается, вместе со словом господин, хозяин собственности, домовладыка, вотчинник. Господарь было лицо, совмещавшее в своём значении понятия о главе дома, о непосредственном правителе, судье, владельце и распорядителе своего хозяйства».

1.1. Внешний и внутренний вид дворца.

Дворцы XVII столетия представляли собой здания разнообразной величины, разбросанные повсюду соизмеряясь прежде всего с соображениями удобства. Таков был внешний вид дворцов в конце XVII. «В связи с этим, дворец не имел фасада. Здания теснились друг подле друга и ещё более увеличивали пестроту своими разнообразными крышами в виде шатров, скирдов, бочек, с узорчитыми трубами, искусно сложенными. В иных местах возвышались башенки с орлами, единорогами и львами вместо флюгеров». По свидетельству итальянца Барберини (1565 г.), кровли и куполы на царском дворце были покрыты золотом, по карнизу Средней Золотой пататы вокруг шла надпись “В лето 7069 августа. Повелением благочестивого христолюбивого. Московского, ноугородского. царя казанского. и царя астраханского. государя псковского и великого князя тверского. югорского. пермского. вяцкого. болгарского. и иных государей земли ливонские. града юрьева и иных. и при его благородных чадех. Царевече иване: и царевече феодоре иоановиче всея России самодержце”.

«Кровля Каменного Терема первоначальна была украшена в 1637 г., репьями, наведёнными золотом, серебром и краскам».(Расходные книги Казённого приказа в Арх. Оружейной палаты, № 000). Впоследствии она была вызолочена.

Особенно, в большей степени проявлялась вычурная пестрота и узорочность, как во внешних архитектурных украшениях и разного рода орнаментах, распологавшихся обыкновенно по карнизам, или подзорам зданий в виде поясов, лопаток или пилястр и колонок; также у окон и дверей в виде сандриков, наличников, капителей, узорочно-вырезанных из дерева в деревянных и из белого камня в каменных зданиях. В резьбе этих орнаметов между листьями, травами, цветами и различными узорами не последнее место занимали эмблематические птицы и звери. (Архив историко-юридических сведений, относящихся до России, изд. Н. Калачовым. М.,1854. Отд. V. С. 33.)

1.2. Резное деревянное дело.

В украшениях княжеских и боярских хором резное дело выказывало больше затейливости, но характер художества, в своих приёмах, оставался тот же. Рисунок или ознаменка вполне зависела от иконописного стиля, всегда почти по трафарету переводившего заученные образцы. В резьбе преобладалась вырезка вполне простых геометрических фигур: зубчиков, городков, клепиков, желобков и т. п. Превосходный и самый характерный памятник древней русской резьбы есть деревянное царское место в московском Успенском соборе. Вместе с другими подобными памятниками, оно даёт самое полное и верное понятие об архитектурных типах своего времени и о характере резных узоров, какими украшались царские хоромы. Резное дело с тем же своенародном характером сохранилось до второй половины XVII ст., когда при царе Алексее, на смену старины, к нам принесла резьба немецкая, фигурная, в стиле Возрождения, по вымыслу немецкого инженера-архитектора Декенпина в 1660 г. Затем, в 1668 г. в том же стиле украшены хоромы Коломенского дворца и столовая царевича Алексея Алексеевича во дворце Кремлёвском. Рейтенфельс, бывший в Москве в 1670 г., вообще замечает о Коломенском дворце, что он “так превосходно украшен был резьбою и позолотою, что подумаешь - это игрушечка, только что вынутая из ящика”. В 1681 г. расписаны и раззолочены были новые хоромы царя Фёдора Алексеевича, построенные у северовосточного угла Теремного Дворца. На другой год, в апреле 1682 г., незадолго перед смертью царя, на этих хоромах “прописаны розными цветными красками снаружи чердаки с двух сторон, от Каменных Теремов, другая сторона от церкви Живоносного Воскресения”. На оконных ставнях были изображены цветы, травы, птицы, а также звери. В том же характере украшались и наличные стены каменных зданий. Так украшены были в 1667 г. все здания, составляющие лицо дворца со стороны Соборной площади, т. е. Благовещенская паперть, Красное крыльцо и Грановитая палата. Вырезка по белому камню фряжских трав. (Дела Дворцовых приказов, 17 столетие, в Арх. Оружейной палаты), которые потом покрывались красным золотом и цветными красками до сих пор могут служить образцом старинной фрящины в украшениях. Таким же образом был расписан и Каменный Терем, сохранивший доселе во многом свой прежний вид. Крыльцо, ведущее в Терем, называлось Золотым. Наружные украшения Терема несколько раз были возобновленны при царях Алексее Михайловиче и при его сыне Фёдоре. Также на всех воротах дворца, снаружи и со внутренней стороны, т. е. со двора, стояли иконы, писанные на досках. Так, например, на Колымажных воротах с одной стороны стоял образ Воскресения, а с другой-Пресвятыя Богородицы Смоленской.

1.3. Общий обзор внутреннего убранства комнат.

Все, что служило украшением внутри хором или составляло их необходимую часть, называлось нарядом. Су­ществовало два вида наряда: хоромный и шатерный. Хоромный еще на­зывался плотничьим, т. е. оттесывали стены, потолки и стены, обшивали красным тесом, делали лавки, подати и проч. Этот простой плотничий наряд получал особую красоту, если комнаты убирались столярной резьбой. Шатерный же наряд состоял из уборки комнат сукном и другими тканями. Большое внимание уделялось потолкам. Существовало два вида украшения потолков: вислый и слюдяной. Вислый – деревянная резьба с рядом навесных деталей. Слюдяной – убранство слюдой с резными украшениями из жести. Украшение потолков сочеталось с украшением окон. Пол настилали досками, иногда мостили дубовым кирпичом.

Обычной мебелью в царских хоромах были лавки, которые устраивались подле стен, вокруг всей комнаты или палаты, даже иногда около печей. Под лавками делали рундуки с затворками, вид небольших шкафов. Такие рундуки под лавками устроены были в 1683 г. в передней комнате царя Петра Алексеевича.

Печи были изразцовые, или «образчатые, ценинные» (Историческое обозрение финифтяного и ценинного дела в России в Записках Спб. Археологического общества (1853 г. Т. 6. Отд. 1)) из синих изразцов и муравленные или зелёные из зелёных. В семнадцатом столетие упоминаются также печи польские зелёные. Печи ставились четырёхугольные, круглые, плоские, форма изразцов была разнообразна: на них изображались травы, цветы, люди, животные и разные узоры. Несмотря на чистую, гладкую отделку хором, стены, потолки, лавки, полы почти никогда не оставались голыми. Их драпировали разноцветными сукнами. Иногда стены и потолок по полстям обивали зелёным атласом: таким атласом обиты были комнаты царицы Натальи Кирилловны и царевича Алексея Петровича в 1691 г., поэтому они и назывались атласными комнатами. Во время царя Алексея Михайловича золочёными басменными кожами, с вытесанными травами, цветами и животными, были обиты некоторые его комнаты. Такими кожами также были обиты: в 1666 г. двери государевой Комнаты и третьей в Теремах, в 1673 г. верхняя избушка, что над Крестовою, у царицы Натальи Кирилловны, и серебреными кожами комната царевича Петра, в 1681 г. золотными кожами комнаты и сени в новых деревянных хоромах царя Фёдора Алексеевича, построенный в это время подле Теремов и Воскресенской церкви.

В важных случаях, во время посольских приёмов или в торжественные дни и царские праздники, весь хоромный наряд получал совершенно иной вид. Тогда, вместо сукон, которыми убирались комнаты в обыкновенное время, стены наряжали богатыми золотыми и шёлковыми материями, аксамитами и т. п., а полы - персидскими и индийскими коврами. Кроме торжественных приёмов и праздничных дней, богатый хоромный наряд употреблялся и при других случаях, особенно важных в семейной жизни государя. Выходные царские книги 1662 г. описывают этот наряд следующим образом: «Сидел государь в больших креслах, а в Золотой был наряд с Казённого двора: на столе ковёр серебрён червчётой земле, полавошники золотные, что с разводами, на кониках ковры золотые, на дву окнах ковры шитые золотные, по белому атласу, на третьем окне ковёр кизылбаской золотной».

1.4. Комнатная живопись.

Гораздо замечательнее другой род древних хоромных украшений – именно комнатная живопись, стенное и подволочное письмо, служившее самым великолепнейшим и с половины XVII ст., довольно обыкновенным украшением царским приёмных палат и постельных хором. В XVII веке оно известно было под именем бытейского письма. Это название уже достаточно объясняет, какие именно предметы изображались на стенах и плафонах царских палат.

По характеру своего образования – религиозного, богословского – русский человек любил олицетворять притчи и церковные бытия , изображениями которых и украшал свои хоромы. При отсутствии эстетического элемента в своём образовании он не знал и искусства в том значении, какое придаёт ему современность, поэтому в притчах и бытиях, которые изображались на стенах его палат, он желал видеть прежде всего назидание, поучение, душевную пользу в религиозном смысле, а не услаждение взора прекрасными образами, которые относились к соблазну и всегда заботливо устранялись. Эволюционные процессы, происходившие в государственном строе России в XVII веке, ломка традиционного мировоззрения, заметно выросший интерес к окружающему миру, тяга к «внешней премудрости» отразились на общем характере русской культуры. Способствовали изменениям и необычайно расширившиеся связи страны с Западной Европой. Расширение тематики изображений, увеличение удельного веса светских, исторических сюжетов, использование в качестве «образцов» западноевропейских гравюр, позволяли художникам творить с меньшей оглядкой на традиции, искать новые пути в искусстве. Однако нельзя забывать и того, что золотой век древнерусской живописи остался далеко позади. Подняться вновь на вершину в рамках старой системы было уже невозможно. Иконописцы оказались на перепутье. Начало XVII века ознаменовалось господством двух художественных направлений, унаследованных от предыдущей эпохи. Одно из них получило название «Годуновской» школы, поскольку большинство известных произведений этого направления было выполнено по заказу царя Бориса Годунова и его родственников. «Годуновский» стиль в целом отличает тяготение к повествовательности, перегруженность композиции деталями, телесность и материальность форм, увлечение архитектурными формами.

Другое направление принято называть «Строгановской» школой. Большинство икон этого стиля связанны с заказами именитого купеческого рода, Строгановых. Строгановская школа – это искусство иконной миниатюры. Не случайно её характерные черты ярче всего проявились в произведениях небольших размеров. В Строгановских иконах с неслыханной для того времени дерзостью заявляет о себе эстетическое начало, как бы заслонившее культовое назначение образа. Не глубокое внутреннее содержание, той или иной композиции и не богатство духовного мира персонажей волновали художников, а красота формы, в которой можно было всё это запечатлеть.

Элементы своеобразного реализма, наблюдавшиеся в живописи Строгановской школы, получили развитие в творчестве лучших мастеров второй половины XVII века – царских иконописцев и живописцев Оружейной палаты. Их признанным главой был Симон Ушаков.

XVII столетие завершает более чем семивековую историю древнерусского искусства. С этого времени древнерусская иконопись прекратила существование как господствующая художественная система.

В это время в портрете стараются запечатлеть свой образ все именитые люди страны. Царские иконописцы Симон Ушаков, Фёдор Юрьев, Иван Максимов писали портреты князя, стольника, и многих других изображений. Так, под надзором Симона Ушакова, производилось украшение хором Алексея Михайловича стенным и травным письмом.

Сегодня нас приучили думать, будто цветные витражи в окнах домов и соборов являются типичной принадлежностью лишь исключительно западноевропейских зданий. Выясняется, что такая мысль неверна. Цветные, узорные и раскрашенные оконные стекла также использовались в "монгольском" быту в Руси-Орде XVI века.

В XVII столетии слюду в окнах стали украшать живописью. Так, в 1676 году велено было живописцу Ивану Салтанову написать в хоромы царевича Петра Алексеевича оконницу по слюде "в кругу орла, по угламъ травы; а написать такъ, чтобъ изъ хоромъ всквозе видно было, а съ надворья въ хоромы, чтоб не видно было". В 1692 г. велено было прописать о кончине в хоромы царевича Алексея Петровича, чтобы сквозь их не видеть. Различные изображения людей, зверей и птиц, писанные красками, можно также видеть и на слюдяных оконницах, оставшихся от Переславского дворца Петра Великого.

Практиковалось отопление помещений при помощи труб, проложенных в стенах и полах. По трубам поступал горячий воздух. "Верхние этажи деревянных хором по большей части нагревались проводными трубами из печей нижних ярусов. Трубы эти были также изразцовые с душниками... Все большие царские полаты, Грановитая, две Золотые, Столовая и Набережные, точно также нагревались проводными трубами из печей, устроенных под ними в подклетах.

1.5. Частный обзор некоторых комнат.

Комната, в собственном значение, была кабинетом или вообще таким помещением, в котором оставались большую часть дня. У государя в комнате, где он принимал обыкновенно доклады, ровно и в комнатах взрослых царевичей, стол покрывался красным сукном и убирался разными предметами, необходимыми для письменных занятий. На нём стояли часы, лежали книги, какие требовались к делу, у государя, например «Книга Уложения», лежали разные бумаги в тетрадях, в столбцах и в свитках. Перья государь употреблял традиционные для того времени, лебяжьи. Знатные люди в то время редко писали гусиными. У царя Михаила Фёдоровича была «книженка в серебре», которую в 1676 г. царь Фёдор Алексеевич взял к себе в хоромы. , когда он был царевичем, боярин князь Иван Борисович Черкасский поднёс «свист серебрян финифты». В числе письменных принадлежностей его комнатного стола находились также «часы в собачке немецкие, под ними в шкатулке черниленка да песочница, ножичек, ноженки». Необыкновенно богато была украшена книженка царевича Ивана Михайловича. Она была оправлена золотом и осыпана дорогими камнями. В 1683 г. царевне Софье Алексеевне подана в комнату «шкатулка, что письма кладут и с чернильницею, и с ножницы, и с косточкую, чем письма отправляют».

Основные комнаты царской половины были: Передняя, Комната (кабинет), Крестовая, Опочивальня и Мыленка. Мне хотелось бы остановить свой взгляд на опочивальне, потому что эта комната имела самое богатое убранство по тем временам. Итак, опочивальня. Главным предметом убранства постельной комнаты была кровать «постеля».

Кровать соответствовала прямому значению этого слова, т. е. она служила кровом и имела вид шатра. Шатер расшивался золотом и серебром. Завесы были отделаны бахромой. Помимо завесов, в головах и в ногах кровати привешивались застенки (род драпировки). Застенки тоже вышивались золотом и серебряным шелком, украшались кистями, на них изображали людей, зверей и разные диковинные травы и цветы. Когда в XVII в. пошла мода на немецкую фигурную резьбу, кровати стали еще более красивыми. Их стали украшать коронами, венчавшими шатры, гзымзами (карнизы), шпренгелями, яблоками и пуклями (род шара). Вся резьба по обыкновению золотилась, серебрилась и расписывалась краской.

Такую кровать можно посмотреть в Большом Кремлевском дворце, и хотя, та кровать относиться к более позднему времени, но идея, в общем, отражена.

Цены на царские кровати колебались от 200р. до 2р. Самая дорогая и богатая кровать в Москве семнадцатого столетия стоила 2800р. и была послана Алексеем Михайловичем в дар персидскому шаху. Эта кровать была украшена хрусталем, золотом, слоновьей костью, черепаховым панцирем, шелком, жемчугом и перламутром.

Если так богато устраивались кровати, то не с меньшей роскошью убиралась и сама постель. Причем для особых случаев (свадьба, крестины, рождение ребенка и т. д.) существовала своя постель. Итак, постель состояла: хлопчато-бумажный тюфяк (бумажник) в основании, взгловья (длинная подушка во всю ширину постели), две пуховые подушки, две маленькие пуховые подушечки, одеяло, покрывало, под кроватью стелился ковер. У многих существует представление, что опочивальни тех времен были увешаны иконами. Это не так, для молебна служили крестовые комнаты, которые выглядели как маленькие церкви из-за количества икон. В опочивальне же был только поклонный крест.

Три, иногда четыре комнаты рядом, одна возле другой, в одной связи, служили весьма достаточным помещением для Государя.
Как сказано, эти комнаты были не особенно обширны. Своим простором они равнялись крестьянской избе или крестьянской клети, т. е. имели ширину и длину всего в 3 сажени (1 сажень = 2,134м.), т. е. в 9 аршин (1 аршин = 0,71м.), как и теперь ставятся крестьянский избы, и всегда было в них наружу три окна. И внутри они уподоблялись той же избе, потому что у стен обязательно в них устраивались обычные лавки. Стульев в то время еще не употребляли. Бывало в комнате одно лишь кресло для самого Государя.
Точно так же были расположены и хоромы царицы, которые ставились отдельно от хором царя, но соединялись с ними сенями или переходами. У царицы после Передней следовала Крестовая, а потом уже Комната. Особые хоромы с такими же комнатами ставились и для государевых детей и также соединялись
Государь вставал обыкновенно в четыре часа утра. Постельничий, при помощи спальников и стряпчих, подавал государю платье и убирал (одевал) его. Умывшись, государь тотчас же выходил в Крестовую, где его ожидали духовник или крестовый поп и крестовые дьяки. Духовник или крестовый священник благословлял государя крестом.

Окончив утреннюю крестовую молитву, государь, если почивал особо, посылал дежурного слугу к царице в хоромы спросить ее о здоровье, как почивала? Потом сам выходил здороваться с нею в ее Переднюю или Столовую. После того они вместе слушали в одной из верховых церквей заутреню, а иногда и раннюю обедню.

В домашней жизни цари представляли образец умеренности и простоты. По свидетельству иностранцев, к столу царя Алексея Михайловича подавались всегда самые простые блюда, ржаной хлеб, немного вина, овсяная брага или легкое пиво с коричным маслом, а иногда только одна коричная вода. Кроме постов, он ничего мясного не ел по понедельникам, средам и пятницам. Таким образом, его отношение к еде было строже, чем у многих монахов. За обыкновенным столом государя в мясные и рыбные дни подавалось около семиде­сяти блюд, но почти все эти блюда расходились на подачи боярам и другим лицам, которым государь рассылал эти подачи, как знак сво­его благоволения и почести.

После вечерни иногда также слушались дела и собиралась Дума. Но обыкновенно все время после вечерни до вечернего кушанья или ужина, государь проводил уже в семействе или с самыми близкими людьми.

Во дворце была особая Потешная Палата, в которой разного рода потешники забавляли царское семейство песнями, музыкою, пляскою, танцами на канате и другими «действами». В числе этих потешников были: веселые (скоморохи), гусельники, скрыпотчики, домрачеи, органисты, цымбальники. Во дворце жили также дураки-шуты, а у царицы - дурки - шутихи, карлы и карлицы. Они пели песни, кувыркались и предавались разного рода веселостям, которые служили немалым потешением государеву семейству продолжалась после обеда до вечера. Лето государь проводил большею частью в загородных дворцах, развлекаясь охотою и хозяйством. Зимою он ходил иногда сам на медведя или на лося, охотился за зайцами.

2. Развлечения царской семьи.

2.1. Театр

Среди новых жанров, выражавших рост самосознания, особое место занимает драматургия. Первые театральные представления состоялись в 1672 году в придворном театре царя Алексея Михайловича, где ставились пьесы на античные и библейские сюжеты. Основоположником русской драматургии явился С. Полоцкий , пьесы которого (комедия «Притча о блудном сыне» и трагедия «О Навуходоносоре – царе») поднимали серьёзные нравственные, политические и философские проблемы.

Царю понравились театральные представления. В дощатом театре представляли перед царём балеты и драмы, сюжеты которых были заимствованы из Библии. Эти библейские драмы были приправлены грубыми шутками; так, в «Олоферне» служанка, увидев отрубленную Юдифью голову ассирийского воеводы , говорит: «бедняжка, проснувшись, очень удивится, что у него унесли голову». Это была по существу, первая театральная школа в России.

В 1673 году в постановке Н. Лима был впервые представлен «Балет об Орфее Эвридике» при дворе Алексея Михайловича, положивший начало периодическим показам спектаклей в России, возникновение русского балетного театра.

А по городам и сёлам ходили бродячие артисты – скоморохи, гусляры – песенники, поводыри с медведями. Большой популярностью пользовались кукольные представления с участием Петрушки.

2.2. Музыка.

Сложился стереотип, что музыкальные органы - типичная принадлежность исключительно западноевропейского быта. Однако, такая мысль неверна. Органы были распространены и в России. Еще при Михаиле Фёдоровиче был вызван в Москву органный игрец Иван, чтобы устроить во дворце органную потеху. Быть может, он был и мастером этих инструментов и тогда же занялся их постройкой, если не привез с собою уже готовых... В XVII столетии вместе с органами привезены были во дворец и клавикорды или цимбалы... Далее "органы и цимбалы" упоминаются уже как самые обычные предметы дворцовых потех... В 1617 г. упоминаются органы, стоявшие в Потешной Палате; далее в 1626 году "в государскую радость", т. е. во время свадьбы царя, в Грановитой Палате играли на цимбалах и на органах...

К сожалению, отсутствуют описания органов, которые стояли в Грановитой и в Потешной Палатах. В казне Оружейной Палаты в 1687 г. хранились уже обветшавшие и испорченные "органы четырехголосные с рыгаломъ, а в техъ органахъ 50 труб нетъ, а на лицо трубъ 220; кругомъ резьбы нетъ, клеветура поломаны". Впоследствии органное дело стало обыкновенным делом и для московских дворцовых мастеров, так что государь посылал уже органы, как диковину, в подарок к персидскому шаху. В первый раз органы московской работы были туда посланы в мае 1662 г.

3. Облик и быт дворцов Кремля эпохи XVI-XVII веков.

Облик и быт дворцов Кремля эпохи XVI-XVII веков плохо отвечает картине, внушаемой нам позднейшими историками. Они противоречат сохранившимся документам.

Начиная с XVIII века, историки рисуют нам довольно варварскую картину быта московских царей эпохи XIV-XVII веков. Дескать, диковатая страна, долгое время находившаяся под тяжелым игом злобных ордынско-монгольских завоевателей. Снега, медведи, довольно примитивный уклад жизни, даже при царском дворе. Однако знакомство с документами, уцелевшими после многочисленных романовских чисток, вскрывает существенно другой облик старой Руси. Оказывается, что иконы писанные русскими иконописцами в конце XVII ст. приняты были в Европе за памятники X или XII веков. Скорей всего хронологический сдвиг примерно на 500-600 лет объясняется тем, что русские иконописцы рисовали в XVII веке наверное очень примитивно, как первобытные дикие народы. "Подобные изображения XVI и XVII ст., и в барельефах , и в целых фигурах, очень часто напоминают то первобытное искусство, какое находим только или у народов глубокой древности, или у дикарей, вообще на первой ступени гражданского развития". С точки зрения новой хронологии никаких противоречий тут нет. "Странная схожесть" искусства XVII века и якобы X-XII веков объясняется тем, что многие поздние произведения были неверно датированы историками эпохи XVII-XVIII веков, и в результате "уехали вниз" во времени. Породив "в далеком прошлом" фантомный отблеск эпохи XV-XVII веков.

Еще в начале XVII века царь Борис Годунов посылает 18 молодых боярских людей в Лондон, Любек и во Францию учиться иноземным языкам, а молодые англичане и французы ездили в Москву учиться русскому.

Если ряд загородных монастырей представлял около столицы ряд укреплений, то Кремль, царственный замок, жилище великого государя, представлялся большим монастырём, потому что был наполнен большими, красивыми церквями, среди которых расположен был царский дворец – пёстрая масса зданий самой разнообразной величины, разбросанных без всякой симметрии, единственно по удобству.

Довольно много в Кремле XVII века оставалось астрономических изображений. В столовой, построенной царем Алексеем в 1662 году, в подволоке написано было звездотечное небесное движение, двенадцать месяцев и боги небесные... В сочинении Адольфа Лизека о Посольстве Римского императора Леопольда к царю Алексею Михайловичу сохранилось описание этого изображения... "На потолке изображены небесныя светила ночи, блуждающие кометы и неподвижныя звезды, с астрономическою точностiю. Каждое тело имело свою сферу, съ надлежащимъ уклонениемъ от эклиптики; разстоянiе двенадцати знаковъ небесныхъ такъ точно размерено, что даже пути планетъ были означены золотыми тропиками и такими же колюрами равноденствiя и повороты солнца къ весне и осени, зиме и лету"... Звездотечное небесное движение царской Столовой Палаты пользовалось в то время особенным уважением и несколько раз служило образцом при украшении других комнат. Так, в 1683 году, оно было написано в столовой нижней комнате царевны Софьи Алексеевны, а в 1688 году в деревянной передней царевны Татьяны Михайловны и в верхней каменной комнате царевны Марьи Алексеевны. Кроме того, столовые избы загородных царских хором, в Коломенском, и в Алексеевском, и столовая в новых хоромах царевича Ивана Алексеевича, в 1681 году также были украшены этими изображениями небесных бегов...

4 . Расписание дня.

4.1. Обычный день

День государя начинался в комнатном или покоевом отделении дворца. Ранее утро заставало государя в Крестовой, с богато украшенным иконостасом, в котором уже до появления государя зажигались лампады и свечи. По совершении молитвы, которая длилась обычно около четверти часа, выслушав заключительное духовное слово, читавшееся дьяком, государь шел в приемную. Между тем в Передней собирались окольничие, думные, бояре, ближние люди «челом ударить государю». Поздоровавшись с боярами, поговорив о делах, государь в сопровождении придворных шествовал в девятом часу в одну из придворных церквей слушать позднюю обедню. Обедня продолжалась около 2-х часов. После обедни в Комнате (кабинете) царь слушал в обыкновенные дни доклады и челобитные и занимался текущими делами. После того, как бояре разъезжались, государь (иногда с особо приближенными боярами) шел к столовому кушанью, или обеду. Несомненно, праздничный стол разительно отличался от обычного. Но даже обеденный стол не шел в никакое сравнение со столом государя во время поста. Набожности и аскетичности в соблюдении постов государями можно было только удивляться. Например, царь Алексей во время поста ел только 3 раза в неделю, а именно в четверг, субботу и воскресенье, в остальные дни ел по куску черного хлеба с солью, по соленому грибу или огурцу и пил по полстакана пива. Рыбу он ел только 2 раза за весь семинедельный Великий пост. Даже, когда не было поста, он не ел мясного по понедельникам, средам и пятницам. Впрочем, несмотря на такое постничество, в мясные и рыбные дни, за обыкновенным столом подавалось до 70 разнообразных блюд. После обеда государь обычно ложился спать и почивал до вечера, часа три. Вечером во дворе снова собирались бояре и прочие чины, в сопровождении которых, царь шел к вечерне. Иногда после вечерни также слушались дела или собиралась Дума. Но чаще всего время после вечерни до вечернего кушанья царь проводил в кругу семьи. Царь читал, слушал бахарей (рассказчики сказок и песен), играл. В числе самых любимых развлечений царей были шахматы. О силе этой традиции говорит тот факт, что при Оружейной палате состояли особые мастера-шахматники.

Вообще развлечения того времени не были так бедны, как мы думаем. При дворе существовала особая Потешная палата, в которой всякого рода потешники забавляли царское семейство. Зимой, особенно по праздникам, царь любил смотреть медвежье поле, т. е. бой охотника с диким медведем. Ранней весной, летом и осенью царь нередко выезжал на соколиную охоту. Обычно эта потеха длилась целый день и сопровождалась особым ритуалом. День царя оканчивался обычно также в Крестильной 15-минутной вечерней молитвой.

4.2. Выходной день

К обедне государь выходил обыкновенно пешком, если было близко и позволяла погода, или в карете, а зимою в санях, всегда в сопровождении бояр и прочих служилых и дворовых чинов. Великолепие и богатство выходной одежды государя соответствовали значению торжества или праздника по случаю которого делался выход, а также и состоянию погоды в тот день. Летом он выходил в легком шелковом опашне и в золотой шапке с меховым околом, зимою – в шубе и лисьей шапке, осенью и вообще в ненастную погоду – в суконной однорядке. В руках всегда был посох единороговый или индийский из черного дерева. Во время больших празднеств и торжеств, каковы были Рождество, Богоявление, Светлое Воскресение, Успение и некоторые другие государь обличался в царский наряд , которому принадлежали: царское платье, царский становый кафтан, царская шапка или корона, диадема, наперстный крест и перевязь, которые возлагались на грудь; вместо посоха царский жезл. Все это блистало золотом, серебром, драгоценными каменьями . Башмаки, которые надевал государь в это время, были также богато вынизаны жемчугом и украшены каменьями. Тяжесть этого наряда была очень значительна, и поэтому в подобных церемониях государя всегда поддерживали стольники, а иногда ближние бояре.

Вот как описывает подобный выход итальянец Барберини (1565г.): «Отпустя послов, государь собрался к обедне. Пройдя залы и другие дворцовые покои, он сошел с дворового крыльца, выступая тихо и торжественно, опираясь на богатый серебряный вызолоченный жезл. За ним следовало больше восьмисот человек свиты в богатейших одеждах. Шел он посреди четырех молодых людей, имевших от роду лет тридцать, сильных и рослых: это были сыновья знатнейших бояр. Двое из них шли впереди его, а двое других позади, но в некотором отдалении и на ровном расстоянии от него. Все четверо были одеты одинаково: на головах у них были высокие шапки из белого бархата с жемчугом и серебром, подбитые и опушенные кругом рысьим мехом. Одежда на них была из серебристой ткани до ног, подбита она была горностаями; на ногах были белые сапоги с подковами; каждый нес на плече большой топор, блестевший серебром и золотом».

4.3. Рождество

Зимою, перед Рождеством, 21 декабря , в Москве был большой праздник в память чудотворца Петра, первого митрополита, который стал жить в Москве и освятил её величие. Праздник был собственно праздником преемника Петрова. 19 числа патриарх являлся во дворец звать великого государя и старшего царевича к празднику и кушать, приглашалась обычно вся знать. Накануне Рождества Христова, за четыре часа до света, государь ходил на тюремный и английский дворы и жаловал милостыню из своих рук. По пути следования государь раздавал милостыню раненым солдатам и нищим. Всего раздавалось денег более тысячи рублей. В сам праздник Рождества Христова государь слушал заутреню в Столовой или Золотой палате. Во втором часу дня, в то время как начинали благовест к литургии, он делал выход в Столовую, где ожидал пришествия патриарха с духовенством. Для этого Столовая наряжалась большим нарядом, сукном и коврами. В переднем углу ставилось место государя, а подле него кресло патриарха. Патриарх в сопровождении митрополитов, архиепископов , епископов, архимандритов и игуменов, приходили к государю в Золотую палату славить Христа и здравствовать государя, принося с собой целовальный крест и святую воду. Государь встречал это шествие в сенях. После обычных молитв, певчие пели государю многолетие, а патриарх говорил поздравление. Затем патриарх шел таким же порядком славить Христа к царице, в ее Золотую палату, а потом по все членам царской семьи, если они не собирались у царицы. Простившись с патриархом, государь в Золотой или в Столовой облекался в царский наряд, в котором и шествовал в собор к обедне. После литургии, переменив царский наряд на обыкновенное выходное платье, государь шел во дворец, где потом в Столовой или Золотой палате приготовлялся праздничный стол. Этим оканчивалось праздничное торжество.

В день Рождества царь не садился за стол без того, чтобы не накормить так называемых тюремных сидельцев и пленных. Так в 1663 г. в этот праздник на большом тюремном столе кормлено было 964 человека.

Заключение:

«Дом вести не лапти плести».

Эта народная мудрость сжато выражает отношение русского человека к Дому и хозяйству, его жителям в соответствии с многовековой традицией, которая не укладывается в схематические представления современных нам систем, идей или концепций. Дом вести государю, то есть одновременно и гражданину (исконное значение слова государь), и хозяину, и господину. Наша история представляет самое убедительное доказательство необыкновенной силы и живучести непосредственных народных элементов жизни и даже самих форм, в которых эти элементы выразились. Так, более трехсот лет, начиная с первых преобразований Петра I, мы находимся под влиянием непрерывных реформ, очень многим мы воспользовались в течение этих неутомимых перестроек, но неизмеримо больше остаётся ещё в прежнем положении, и очень часто наши поступки, выявляют в нас людей XVII столетия. «Сила народного быта есть сила самой природы, и чтобы с успехом руководить ею, направлять в ту или иную сторону ход её развития, чтоб с успехом служить ей, как обыкновенно говорят, для её счастья и блага, необходимо прежде хорошо и подробно узнать её свойства, внимательно прислушаться к её требованиям, узнать непосредственные родники её жизни, всегда глубоко скрытые в мелочных и многообразных бытовых условиях…».

На первый взгляд современная жизнь с ее молниеносным темпом, развитыми коммуникациями, многочисленными средствами информации с интернетом и всеохватным телевидением, широким участием населения в политическом процессе мало похожа на неторопливую жизнь наших предков в XVII веке. Однако её основы (государственная служба, традиции семейных отношений, устройство дома, привычки или то, что называется повседневным укладом), закладывалось именно в те далёкие времена. И знание этих основ существенно расширяет кругозор современного человека. Эту мысль я и постаралась раскрыть в своём реферате.

Список использованной литературы

1. Государев двор, или дворец. – М.: Книга, 1990. – 312 с.

2. ёв Чтения и рассказы по истории России. – М.: Правда, 1989. – 768 с., ил.

4. Ишимова России в рассказах. – СПб.: НИЦ «Альфа», 1992. – 432 с., ил.

5. История современной России. 1682 – 1861: Экспериментальное учебное пособие для ВУЗов. / Под общей редакцией В. Шелохаева. – М.: ТЕРРА, 1996. – С.71-127.

6. История. Справочник./. – М.: Филол. о-во «Слово», центр гуманитарных наук при ф-те журналистики МГУ им. , 1999. – 736 с.

7. Сахаров России. – М.: Правда, 1996

8. Карамзин веков – М.: Правда, 1988. – 768 с.

Забелин быт русских царей в XVII столетии. – М.: Книга, 1990. - С. 36.

История. Справочник./. – М.: Филол. о-во «Слово», центр гуманитарных наук при ф-те журналистики МГУ им. , 1999. – С.112.

Забелин быт русских царей в XVII столетии. – М.: Книга, 1990. С. 44.

История современной России. 1682 – 1861: Экспериментальное учебное пособие для ВУЗов. / Под общей редакцией В. Шелохаева. – М.: ТЕРРА, 1996. – С.18.

История современной России – М.: ТЕРРА. 1996. С.236.

Забелин быт русских царей в XVII столетии. – М.: Книга,1990. С. 134.

Забелин двор или дворец. – М.: Книга, 1990. - С.136.

Гребельский Романовых. СПб., 1992, - С. 26

Забелин двор или дворец. – М.: Книга, 1990. – С. 138

Забелин двор или дворец. – М.: Книга, 1990. - С.146

Забелин двор или дворец. – М.: Книга, 1990. - С.238 – 239.

Карамзин веков – М.: Правда, 1988. – С.603.

ёв Чтения и рассказы по истории России. – М.: Правда, 1989. – С. 256.

В 1635–1636 гг. государь выстроил для себя и для детей жилые, или покоевые, хоромы каменные, - что в царском быту, для того времени, было новостью, потому что собственно для жилья всегда предпочитались хоромы деревянные, которым старые привычки не изменяли и впоследствии. Может быть, пожар 1626 г. понудил, среди деревянных построек, хотя одно жилье сделать более безопасным. Эти каменные хоромы были воздвигнуты на стенах старого здания, выстроенного еще Алевизом, именно над Мастерскою палатою и над палатами подклетными, которых ряд тянулся далее к церкви Рождества Богородицы. Прежде над этим подклетным этажом алевизовской постройки, между упомянутых двух приемных царицыных палат, Задней и Наугольной, т. е. Золотой Царицыной, стояли Постельные деревянные хоромы, на месте которых и возведены теперь три новых этажа, подлицо с царицыными приемными палатами, с теремом наверху. Верхний этаж с теремом назначен был для малолетних царевичей Алексея и Ивана, что значится и в надписи, сохранившейся над входом доныне. Терем в то время назывался Чердаком и Каменным Теремом, а в начале XVIII века Золотым теремком, отчего и теперь все это здание называется Теремным дворцом. Все здание, таким образом, сохранило тип деревянных жилых хором и служит любопытным и единственным в своем роде памятником древнего русского гражданского зодчества. В его фасаде и даже в некоторых подробностях внешних украшений остается еще многое, что напоминает характер древних деревянных построек. Таковы, напр., каменные ростески и рези в наличных украшениях окон; по рисунку они вполне напоминают резьбу из дерева. Но яснее всего характер деревянных построек, имевший такое влияние и на каменные, раскрывается во внутреннем устройстве здания. Почти все его комнаты, во всех этажах, одинаковой меры, каждая с тремя окнами, что совершенно напоминает великорусскую избу, до сих пор сохранившую это число окон. Таким образом, Теремный дворец представляет несколько изб, поставленных рядом, одна подле другой, в одной связи и в несколько ярусов, с чердаком, или теремом, наверху. Сила потребностей и неизменных условий быта, среди которых жили наши предки, подчинила своим целям и каменное, довольно обширное, строение, которое давало полные средства устроиться по плану более просторному и более удобному для жизни, по крайней мере, по теперешним понятиям. Но само собой разумеется, что оно вполне отвечало тогдашним требованиям удобства и уютности, и мы будем несправедливы, если только со своей точки зрения станем рассматривать и осуждать наш старый быт и все формы, в которых он обнаруживал свои требования и положения. В 1637 г. эти новые каменные хоромы были отделаны окончательно: какой-то конюх Иван Осипов, по ремеслу златописец, наводил уже в это время сусальным золотом, серебром и разными красками на кровлю репьи "да в теж хоромы, во все окна (опроче чердака, т. е. терема) делал слюденые окончины". В то же время, как строились эти хоромы (1635–1636 гг.), с восточной их стороны, над Золотою Меньшею палатою цариц, сооружен был особый домовый храм во имя Нерукотворенного Спасова образа с приделом Иоанна Белоградского, тезоименитого царевичу Ивану. В древности, как мы видели, такие храмы, обозначаемые выражением: что на сенях, составляли одно из необходимейших условий каждого отдельного помещения в царском быту. Сенные, верховые храмы находились и на царицыной половине, также у царевен и у царевичей, почему и постройка нового храма в этой части дворца вызвана была единственно только новым отдельным помещением государевых детей. Площадка между Теремом и новою церковью образовала Передний каменный двор, с которого лестница вниз вела на Постельное крыльцо и запиралась впоследствии золотою решеткою, отчего и церковь Спаса обозначалась: что за Золотою решеткою. Необходимо упомянуть, что и Теремный дворец и церковь Спаса строили русские каменных дел подмастерья, по нынешнему архитекторы, Бажен Огурцов, Антип Константинов, Трефил Шарутин, Ларя Ушаков. В одно время с описанными постройками, те же подмастерья выстроили над Куретными дворцовыми воротами новую каменную Светлицу, в которой должны были работать царицыны мастерицы, золотошвеи и белошвеи, со своими ученицами. В последние три года своего царствования Михаил выстроил еще какие-то дворцовые палаты и устроил новые хоромы на Цареборисовском дворе для датского королевича Волдемара, за которого хотел выдать дочь свою Ирину.

Таким образом, царь Михаил в течение тридцати двух лет своего царствования успел не только восстановить старый дворец, но и увеличил его новыми каменными и деревянными постройками, выраставшими по мере размножения царской семьи и развития потребностей быта, который, несмотря на силу предания, мало-помалу все-таки двигался далее, вперед, предваряя в некоторых, хотя и мелочных, отношениях приближавшуюся реформу. Его сыну, царю Алексею Михайловичу, оставалось немного дела в отношении основных сооружений. И действительно, в его царствование мы не встречаем особенно значительных построек на царском дворе. Он возобновлял большею частию старое, переделывал и украшал по своей мысли здания, построенные предками или его отцом. В первое время, когда ему было всего 17 лет, в 1646 г., то есть спустя год по смерти отца, он построил себе новые Потешные хоромы, которые тогда срубил дворцовый плотник Васька Романов. Из других построек упомянем о более значительных. Так, в 1660 г. была возобновлена дворцовая палата, построенная, может быть, при Михаиле, в которой помещался Аптекарский приказ и Аптека. Каменных дел подмастерье Вавилка Савельев делал в ней окна и двери и под старые своды подводил новые своды, а знаменщик, т. е. рисовальщик, Ивашка Соловей писал стенное письмо. Палата эта стояла недалеко от церкви Рождества Богородицы. В 1661 г. вместо старой Столовой избы государь выстроил новую и великолепно украсил ее резьбою, золоченьем и живописью в новом заморском вкусе, по вымыслу инженера и полковника Густава Декенпина, который под именем вымышленика выехал к нам в 1658 г. Резные, золотильные и живописные работы исполняли уже в 1662 г. также иноземные мастера, большего частию поляки, призванные в Москву во время польской войны, именно резчики, вырезавшие окна, двери и подволоку (плафон): Степан Зиновьев, Иван Мировской с учениками, Степан Иванов и живописцы: Степан Петров, Андрей Павлов, Юрий Иванов. В том же 1662 г., апреля 1-го, на именины царицы государь справил широкое новоселье в этой Столовой. Подобным же образом была украшена и новая Столовая царевича Алексея Алексеевича, построенная в 1667 г. В 1668 г. ее расписывали живописцы: Федор Свидерский, Иван Артемьев, Дорофей Ермолин, Станислав Куткеев, Андрей Павлов; а резали ученики упомянутых выше мастеров, из которых Иван Мировский размеривал для резьбы и живописи подволоку. Так же, впоследствии, украшены были и новые Постельные хоромы, выстроенные царем в 1674 г. На трех плафонах этих хором государь велел написать притчи пророка Ионы, Моисея и о Эсфири. В 1663 г. каменных дел подмастерье Никита Шарутин починил на дворце, в Верху у государя, соборную церковь Спаса Нерукотворенного Образа и трапезу сделал наново. Без сомнения, трапеза была распространена против прежней, потому что домовый храм Спаса, при царе Алексее, жившем в теремных покоях, стал соборным и в этом значении заменил для царского двора древние соборы Спасо-Преображенский, Благовещенский и Сретенский. Около того же времени, вероятно, произведены были переделки и возобновления в теремном здании. В 1670 г. Передний верхний двор, или площадка, находившаяся между этими покоями и церковью Спаса, была украшена медною вызолоченною решеткою, запиравшею вход с лестницы, которая вела в Терем с Постельного крыльца. Любопытно, что эта прекрасная решетка, сохранившаяся и доныне, была перелита из медных денег, выпущенных перед тем в народ и наделавших столько неудовольствий, убытков, смут и казней.

Иван Егорович Забелин (1820-1908), выдающийся русский историк и археолог, член-корреспондент (1884), почетный член (1907) Петербургской Академии наук, родился в Твери, в семье бедного чиновника. Его отец, Егор Степанович, служил в должности писца в городской Казенной палате и имел чин коллежского регистратора – самый младший гражданский чин 14-го класса.

Вскоре отец И. Е. Забелина получил должность в Московском губернском правлении, и семья Забелиных перебралась в Москву. Казалось, все складывалось как нельзя лучше, однако отец будущего ученого неожиданно умер, когда Ивану едва исполнилось семь лет; с этих пор в их доме надолго поселилась нужда. Поэтому и образование он смог получить только в Преображенском сиротском училище (1832– 1837), где царили «старозаветные, спартанские, суровые и жестокие» методы воспитания. Впрочем, он был любознательным юношей и даже казенная атмосфера сиротского училища не помешала ему увлечься чтением и познакомиться со многими книгами, сыгравшими немаловажную роль в его дальнейшей судьбе.

После окончания училища в 1837 г. Забелин, не имея возможности, из-за своего материального положения, продолжить образование, поступил на службу в Оружейную палату Московского Кремля канцелярским служителем второго разряда. В то время Оружейная палата была не только музеем – в ней находился также богатый архив исторических документов. Иван Забелин не был историком по образованию, однако изучение документов о старинном быте Московской Руси увлекло его, и он всерьез занялся историческими исследованиями.

В 1840 г. он написал свою первую статью – о путешествиях царской семьи в XVII в. на богомолье в Троице-Сергиев монастырь,– которая была напечатана в приложениях к «Московским ведомостям» только в 1842 г. За ней последовали другие труды – к концу 40-х гг. Забелин имел уже около 40 научных работ и был принят как равный в кругу московских историков-профессионалов. Однако читать лекции, например в Московский университет, его так и не пригласили, поскольку у ученого-практика отсутствовало университетское образование. Впоследствии Киевский университет присвоил Забелину профессорское звание по совокупности его научных трудов; только в 80-е годы он стал почетным доктором Московского и Петербургского университетов.

Работая в Оружейной палате, Забелин собирал и обрабатывал материалы по истории царского быта, а затем публиковал их в журнале «Отечественные записки» (1851-1857). В 1862 г. эти статьи вышли отдельным изданием под заглавием «Домашний быт русских царей в XVI и XVII вв.»; в 1869 г. увидел свет 2-й том – «Домашний быт русских цариц в XVI и XVII вв.».

Жизнь Московского дворца была прослежена в этих книгах во всей ее повседневной конкретности, с детальным описанием церемониалов и обрядности. Обстоятельное исследование обряда жизни царя и царицы переплетается с важными для отечественной исторической науки обобщениями о значении Москвы как вотчинного города, о роли государева дворца, о положении женщины в древней России (глава об этом вопросе издана отдельно в «Дешевой библиотеке» Суворина), о влиянии византийской культуры, о родовой общине.

Продолжением главы I «Домашнего быта русских царей» стала интереснейшая работа «Большой боярин в своем вотчинном хозяйстве», опубликованная в журнале «Вестник Европы» в начале 1871 г.

Забелин получил место помощника архивариуса в дворцовой конторе, а еще через восемь лет стал архивариусом. В 1859 г. он перешел в Императорскую археологическую комиссию, где ему были поручены раскопки скифских курганов в Екатеринославской губернии и на Таманском полуострове, близ Керчи, в ходе которых было сделано множество ценных находок. Результаты этих раскопок Забелин описал в работе «Древности Геродотовой Скифии» (1872) ив отчетах Археологической комиссии.

В 1879 г. Забелин был избран председателем Общества истории и древности и затем товарищем (заместителем) председателя Исторического музея. С 1872 г. он входил в комиссию по постройке здания Исторического музея в Москве, а с 1883 г. и до конца жизни он был бессменным товарищем председателя музея. Поскольку председателем был московский губернатор, великий князь Сергей Александрович, Забелин стал фактическим руководителем музея, заботливо следившим за пополнением его фондов.

Забелин и сам всю жизнь занимался коллекционированием. В его обширное собрание входили рукописи, карты, иконы, эстампы, нумизматика. После смерти ученого вся его коллекция, в соответствии с завещанием, была передана в Исторический музей.

Исследования Забелина были посвящены в основном эпохе Киевской Руси и Московскому периоду русской истории. Глубокое знакомство со стариной и любовь к ней нашли отражение в языке сочинений Забелина, выразительном, оригинальном, необыкновенно красочном и богатом. Во всех его работах также отчетливо заметна характерная для этого незаурядного ученого-самоучки вера в самобытные творческие силы русского народа и любовь к нему, «крепкому и здоровому нравственно народу-сироте, народу-кормильцу». Или, если вспомнить его собственные слова: «Нельзя делить Русь на столетия механически, Русь есть живое, образное пространство».

Вадим Татаринов

Том I

Глава I
Государев двор, или дворец. Общий обзор

Вступление.– Общее понятие о княжеском дворе в Древней Руси.– Двор первых московских князей.– Общий обзор древних хоромных построек в Великой Руси.– Способы построек, или плотницкое дело.– Состав деревянного государева дворца.– Каменный дворец, воздвигнутый в конце XV века.– Его расположение в начале XVI века.– История дворца при Иване Васильевиче Грозном и его преемниках.– Дворцовые здания в Смутное время.– Обновление дворца и новые постройки при Михаиле Федоровиче.– Новые украшения дворца при Алексее Михайловиче.– Расширение и украшение дворца при Федоре Алексеевиче и в правление царевны Софьи.– Расположение дворца и его состав в конце XVII ст.– Запустение и постепенное разрушение дворцовых зданий в XVIII ст.

Старый русский домашний быт и особенно быт русского великого государя со всеми своими уставами, положениями, формами, распорядком наиболее полно сложился к концу XVII ст. Это была эпоха последних дней нашей домашней и общественной старины, когда все, чем была сильна и богата эта старина, высказалось и оформилось в таких образах и формах, с которыми по тому же пути дальше было идти невозможно. Москва, самая жизнеспособная в Старой Руси, в эту замечательную и любопытную эпоху отживала свой век при полном господстве исторического начала, которое ею было выработано и водворение которого в жизнь стоило стольких жертв и такой долгой и упорной борьбы. Политическое единство Русской земли, к которому неизбежно вели московские стремления и предания, являлось уже неоспоримым и несомненным делом и в умах самого народа, и для всех соседей, когда-либо протягивавших руку к нашим землям. Представитель этого единства, московский великий государь, самодержец всея Руси, стал в отношении к земству 1 на недосягаемую высоту, о которой едва ли помышляли наши далекие предки.

Похороны древнеславянского князя. С фрески Г. Семирадского

Ничего соответствующего этому «пресветлому царскому величеству» в древней нашей жизни мы не видим. Правда, идея царя была хорошо знакома нам еще с первых веков нашей истории, особенно когда деятельны были наши связи с Византией. Царь греческий представлялся для нас типом самодержавной, ничем не ограниченной власти, типом высокого и великого сана, к которому доступ сопровождался изумительной для простых глаз торжественностью и обстановкой несказанного блеска и великолепия. Обо всем этом мы получили достаточное понятие еще со времени варяжских походов на Царьград 2 . Понятие это не угасало и в последующие века, особенно распространяемое духовенством, греческим и русским, в связи с их частыми отношениями с Царьградом Книжные люди тех веков, обыкновенно тоже церковники, изредка приписывали этот титул и русским князьям из желания наиболее возвысить их сан и значение, по крайней мере в собственных глазах, из желания сказать нечто верноподданническое в похвалу доброму князю.

Позднее тем же титулом мы стали величать царя Ордынского, потому что как же иначе, т. е. понятнее для всех, могли мы обозначить характер ханской власти и характер его господства над нашей землей. Новое явление мы назвали соответственным ему именем, которое как представление давно уже существовало в умах, с давнего времени соединяясь с довольно определенным и знакомым всем понятием. У себя дома, среди своих князей, мы не находили ничего соответствующего этому имени. И если иногда называли их так, то, как мы упомянули, единственно из особой угодливости и подобострастия, которыми большей частью руководилась в своих похвальных словах наша старинная книжность. Тип великого князя Древней Руси не был очерчен резко и определенно. Он терялся среди собственно княжеского рода, дружинников и вечевых городов, пользовавшихся почти равной самостоятельностью голоса, власти и действий. Черты этого типа пропадают в общем строе земли. Он не вдруг приобретает даже имя великого и просто именуется «князем» с прибавлением изредка титула «господин», что показывало только вообще властное его значение. Книжники, вспоминая апостольское писание, присваивают ему иногда значение «божьего слуги», который «не напрасно меч носит, но в месть злодеям, в похвалу же добродеям». Именуют его «главою земли»; но это были представления отвлеченные, собственно книжные; в действительной жизни им мало внимали.

С именем князя повседневные понятия времени соединяли только значение главного судьи и воеводы, хранителя правды и первого воина земли. Когда правда нарушалась поступками князя, он терял доверие, лишался княжества, а иногда и самой жизни. Вообще он был «стражем Русской земли» от врагов внутренних, домашних, и от врагов иноплеменных. За то земля его кормила, и он сам не простирал своих видов дальше права на это кормление. Кормление вместе с тем условливало общее владение землею в княжеском роду и, следовательно, личную зависимость князя, хотя бы и великого, не только от родичей, но даже и от дружинников, потому что и те были участниками кормления и общинного владения землею, участниками в оберегании правды и в защите земли от врагов. Понятно, почему великий князь и для земства становился не более чем наместником, не главой земли, а главой таких же наместников, вождем дружины; понятно, почему и отношения его к земству были так непосредственны и просты. В те простодушные века очень часто слышались на вечевых сходах оживленные речи и споры, в которых люди веча и князь высказывают какие-то братские, совершенно равные отношения. Не станем говорить о том, насколько в этих оживленных беседах обнаруживается сознательно выработанные определения жизни. Может быть, здесь в большей мере высказывается лишь простодушное и прямодушное наивное детство общественного развития, каким отличается вообще первое время в жизни всех исторических народов.

«А мы тебе кланяемся, княже, а по-твоему не хотим» – вот стереотипная фраза, которой выражалось несогласие с княжескими требованиями и притязаниями, выражалось вообще самостоятельное, независимое решение дела. «Тобе ся, княже, кланяем» значило то же, что «ты себе, а мы себе», что по-твоему не сделается. Князья, со своей стороны, людей веча не называют ребятами, а обращаются к ним с обыкновенным народным приветом: «Братье!». Так, «Братья моя милая!» – взывает к новгородцам древний Ярослав 3 , прося помощи на Святополка 4 ; «Братья володимерцы!» – взывает князь Юрий 5 , прося защиты у владимирцев; «Братья мужи псковичи! Кто стар, то отец, кто млад, той брат!» – восклицает Довмонт Псковский 6 , призывая псковичей на защиту отечества. Все эти речи характеризуют древнейшие княжеские отношения к земству, выясняющие тип древнего князя, каким он являлся в действительности, в народных понятиях и представлениях.

Какое неизмеримое отличие этого типа от другого, который именовался впоследствии великим государем и к концу XVII ст. принужден был обязать народ под страхом великой опалы писать ему в челобитных: «Умилосердися, яко Бог» или: «Работаю я, холоп ваш, вам, великим государем, яко Богу». Много нужно было времени, а еще более гнетущих обстоятельств, чтобы жизнь привела народные понятия к такому унижению. Новый тип созидался постепенно, шаг за шагом, под гнетом событий, под влиянием новых жизненных начал и книжных учений, распространявших и утверждавших его.

Несмотря, однако ж, на расстояние, которое отделило каждого земца от «пресветлого царского величества», несмотря на порядки быта, по-видимому, настолько отличающиеся и чуждые преданиям древности, великий государь, при всей высоте политического значения, ни на волос не удалился от народных корней. В своей жизни, в своем домашнем быту он останется вполне народным типом хозяина, главы дома, типическим явлением того строя жизни, который служит основой экономического, хозяйского быта во всем народе. Одни и те же понятия и даже уровень образования, одни привычки, вкусы, обычаи, домашние порядки, предания и верования, одни нравы – вот что равняло быт государя не только с боярским, но и с крестьянским бытом. Отличие обнаруживалось только в большем просторе, в большей расслабленности, с которой проходила жизнь во дворце, а главное – в богатстве, в количестве золота и всяких драгоценностей, всяких цат?, в которых, по мнению века, несравненно достойнее представлялся всякий сан, а тем более сан государя. Но это был только наряд жизни, нисколько не изменявший ее существенных сторон, уставов и положений, и не только в нравственной, но и в материальной среде. Крестьянская изба, срубленная во дворце, для государева житья, убранная богатыми тканями, раззолоченная, расписанная, все-таки оставалась избой в своем устройстве, с теми же лавками, коником 8 , передним углом, с той же мерой в полтрети сажени, сохраняя даже общенародное имя избы. Стало быть, жизнь во дворце, по существу потребностей, нисколько не была шире жизни в крестьянской избе; стало быть, тамошние начала жизни находили себе вполне соответствующий, наиболее подходящий источник в той же избе.

Сам титул царя: великий государь – может отчасти раскрыть, что новый тип политической власти вырос «на старом кореню». Первоначальное значение слова «государь» было затемнено, особенно в позднейшую эпоху, неимоверным распространением этого значения в политическом смысле, а вместе с тем – заученными понятиями и представлениями о государстве и государе как отвлеченных теоретических идеях, о которых наша древняя действительность, почти до самой реформы, очень мало или и вовсе не мыслила Только во второй половине XVII ст. мелькает мысль о вотчем народе, как говаривал царь Алексей, все еще считавший Московское государство своей вотчиной 9 .

Прежде всего нужно заметить, что в древнее время титулов в собственном смысле не существовало. Все теперешние титулы есть, собственно, исторические памятники давней действительности, смысл которой трудно воскресить. Между тем в древности каждое имя заключало в себе живой, действующий смысл. Так, слово «князь», которым земля именовала каждое лицо, принадлежавшее роду Рюрика, было словом, вполне и точно определявшим истинный, живой смысл, какой возникал из характера княжеских отношений к земле. Права, достоинство князя как известного общественного типа были достоянием только лиц княжеского же рода и никому другому не могли принадлежать. Когда род увеличился и простое обычное достоинство князя потребовалось возвысить для лиц, стоявших почему-либо впереди и, следовательно, выше других, тотчас же к имени «князь» стали прибавлять прилагательное «великий», что значило «старший». Этим титулом жизнь обозначила, что достоинство князя, от раздробления на мелкие части, утратило прежнее значение, измельчало, износилось и что, следовательно, наступила новая фаза в развитии княжеских отношений. Тот же путь прошел и титул великого князя. Сначала он обозначал только старшего во всем роду, позже – старшего в своей волости, а к концу фазы почти все князья, имеющие самостоятельные владения, стали именоваться великими. Таким образом, снова обнаружилось измельчание великокняжеского достоинства.

В. Васнецов. Призвание варягов

К XV веку не только тверской или рязанский, но даже и пронский князь уже именует себя великим князем, и именно в то время, когда поступает в подручники, в службу господину осподарю (Витовту). Это новое имя явилось на смену прежнего, отжившего имени и начало новую фазу развития земских понятий о достоинстве князя. Понятие «осподарь, государь» развилось уже на иностранной почве, из элементов, которые были выработаны самой жизнью. Оно, по свойству своих жизненных сил, уже в самом начале показывало, что стремится совсем упразднить первоначальное общее, и притом пришлое достоинство князя, упразднить само понятие об этом достоинстве, что в точности и случилось, когда эта фаза достигла полного развития. В XVII ст. многие князья рода Рюрика смешались с земством и навеки забыли о своем княжеском происхождении. Таким образом, тип древнего князя, переходя в своем развитии из фазы в фазу, к концу пути вовсе разложился, угас, оставив от себя одно имя как исторический памятник.

В древнейших жизненных отношениях рядом с именем «князь» существовало другое, такое же типичное имя «государь». Вначале оно служило названием частной, домашней жизни, наименованием хозяина-собственника и, само собой разумеется, отца семейства, главы дома. Еще в «Русской Правде» словом «государь, осподарь» обозначается, вместе со словом «господин», хозяин собственности, домовладелец, вотчинник, вообще «сам», как часто теперь выражаются о хозяине и как в древности выражались о князьях, державших свою независимую волость, именуя их самодержцами. «Основой» называлась семья в смысле независимого самостоятельного хозяйства, которое и до сих пор на юге носит название осподы, господарьства. «Господою» называется Новгород в смысле правительственной, судной власти; «осподою» назывались собирательно судьи, начальство и вообще господская власть. «Господарь», следовательно, было лицо, совмещавшее в своем значении понятия о главе дома, о непосредственном правителе, судье, владельце и распорядителе своего хозяйства.

В. Васнецов. Двор удельного князя

Домострой XVI века для наименования хозяина и хозяйки не знает другого слова, как «государь», «государыня» (изредка также «господарь, господарыня»). Свадебные песни величают «государем» батюшку, «государыней» – матушку. В том же смысле московские удельные именуют своего отца и мать «князь», не придавая еще этого титула великому князю и чествуя его только именем «господин».

Приводя эти указания, мы желаем только напомнить, что именем «государь» обозначался известный тип жизненных отношений, именно властный, оборотная сторона которого выставляла противоположный тип раба, холопа или вообще слуги. «Осподарь» был не мыслим без холопа, так как и холоп не был бы понятен без осподаря. Как тип частного, собственно домашнего строя жизни, он существовал везде, во всех народностях и во все времена, существует повсюду и в наши дни, более или менее смягченный распространением гуманного, то есть христианского просвещения. Почти везде этот тип пересилил другие общественные формы быта и стал во главе политического устройства земли как исключительное, единственное жизненное начало. Естественная его сила всегда сохранялась в народных корнях, в господстве того же типа в частной, домашней жизни, в понятиях и представлениях народной массы. Изменялось свойство этих корней, изменялся в своем виде и характере и этот тип.

Когда в древнекняжеских отношениях общее владение землею и частый передел этого общего владения отжили свое время, а земство еще не успело выработать себе прочной политической формы, которая могла бы как твердыня защищать его от княжеских захватов и отчинных притязаний, князья мало-помалу, по праву наследства, стали делаться полными собственниками своих наследственных волостей, а вместе с тем, по естественной причине, стали приобретать и новый титул, обозначавший очень верно существо самого дела, т. е. их новое отношение к народу.

Угощение митрополита и его причта князем

Народ, вместо изветшавшего, уже только почетного титула «господин», начал называть их «государями» т. е. не временными, а полными и независимыми хозяевами собственности. Прежний титул «господин», сделавшийся выражением обыкновенной вежливости и почтения, имел и в самом начале довольно общее значение, по крайней мере, более общее, чем слово «государь», которое в отношении к слову «господин» точно так же обнаруживало новую фазу в развитии «господина», т. е. вообще лица властвующего, и в первое время не было даже и титулом.

Перенесение мощей (Из «Сказания о Борисе и Глебе»)

Быт - это живая ткань истории, позволяющая детально представить и прочувствовать историческое бытие.

Иван Егорович Забелин (1820-1908) - выдающийся русский историк и археолог, председатель Общества истории и древностей, почетный член Петербургской Академии наук. Его исследования касаются, главным образом, древнейшей киевской эпохи и московского периода русской истории. Трудам историка свойственен выразительный и оригинальный язык, необыкновенно красочный и богатый, с архаичным, народным оттенком. Исследуя идейные основы русской культуры, он подчеркивает важную роль экономических отношений в истории. Историк стремился выяснить?корни и истоки? русской жизни, выявлял заимствования в культуре от соседних народов. Как ведущий представитель направления?бытовой истории? Забелин обращал внимание любым мелочам, из совокупности которых складывалась жизнь наших предков.

Фундаментальный труд И. Е. Забелина?Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях? посвящён восстановлению основ и мельчайших деталей царского быта, развитию представлений о царской власти и Москве как центре пребывания царей, истории строительства Кремля и царских хором, внутреннему их убранству (архитектурным новшествам и способам внешнего декора, техническим деталям интерьера, росписям стен, мебилировке, предметам роскоши, одежде, домашним животным и т. д.), ритуалам, связанным с персоной царя и придворному протоколу (то есть, кто из царского окружения имел право приходить во дворец, как это следовало делать, какие хозяйственные службы и должности были при дворе, обязанности царских врачей, назначение различных дворцовых помещений), распорядку дня во дворце (занятия государя, начинавшиеся с утренней молитвы, решение государственных вопросов и роль в этом боярской думы, обеденное время и послеобеденные развлечения, цикл православных праздников, центром которого был государев двор).

Оригинальное издание книги вышло в 2-х томах, однако полный текст работы Забелина находится только в первом томе.
Второй том, содержащий дополнительные материалы, я, к сожалению, предложить я не могу.
?Домашний быт русских царей в XVI и XVII? - первая часть более общего исследования Забелина?Домашний быт русского народа в XVI и XVII столетиях?.
Вторая часть - ?Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях? - будет представлена на сайте немного позднее.

Посетители сайта уже имели возможность познакомиться с кратким популярным очерком, составленным Санкт-Петербургским?Обществом грамотности? на основе труда Забелина:
Как жили в старину русские цари-государи.

Другие книги Ивана Забелина на сайте:
История русской жизни с древнейших времён (в 2-х томах)
Минин и Пожарский. Прямые и кривые в Смутное время
Кунцово и древний сетунский стан

Метки темы:
Классика русской исторической мысли