Уильям Рубен Слоун
Паром медленно приближался к бетонированной площадке перед доком; в воздухе над берегом висели густой туман и угольный дым. В нескольких метрах от дока начиналась территория промышленного предприятия - судоверфи Каванами. На противоположном берегу залива, от побережья до дальних гор, раскинулся город Нагасаки; в горах городские кварталы скрывались за плотными облаками.
Нас построили на площадке в колонну по два, и охранники начали нас пересчитывать, это была первая из многих попыток пересчитать 250 пленных. Наконец, нас погнали вверх по грязной дороге, размокшей от дождя, к горе, находившейся метрах в восьмистах от площадки. Ноги постоянно скользили, многие падали в грязь вместе с вещами, которые несли с собой. Охранники бежали рядом с колонной, выкрикивая: «Исогу! Исогу!» («Быстрее! Быстрее!»). Часто одновременно с этими выкриками они подгоняли упавшую жертву прикладом винтовки. Я никогда не мог понять, почему охранники всегда подгоняли нас, чтобы мы бежали быстрее.
В течение предшествующих шести месяцев в лагере находились около 980 срочнослужащих и двадцать офицеров. Это были британцы, голландцы, австралийцы и несколько американцев; большинство американцев были из уцелевших в боях в Яванском море. Япы привезли их сюда, чтобы они в качестве рабов строили малые грузовые суда на верфи Каванами. Работали без выходных, пищевой рацион составлял 900 калорий в сутки. Они были грязные, в грязной одежде, многие страдали от истощения.
У входных ворот стояло небольшое здание, занимаемое охраной. Японский персонал жил на первом этаже двухэтажного административного здания. Самым большим сооружением был четырехугольный барак, в нем жили пленные. Туалет представлял собой решетчатую конструкцию в юго-восточном углу барака.
В центре открытой площадки, образуемой квадратом барака, были установлены умывальники с холодной водой. На протяжении большей часть зимы вода была замерзшей. Это было единственное место, где пленные могли постирать одежду или помыться сами.
В каждом крыле барака были комнаты размером 6 х 9 м, отделенные от центрального четырехугольника коридором шириной около полутора метров. В наружной стене каждой комнаты имелись двойные раздвижные окна, а в коридор вели двойные раздвижные двери. В верхней части наружной стены коридора также были раздвижные окна, с их помощью в летние месяцы осуществлялась вентиляция. Когда в жаркую погоду все окна и двери были открыты, конкурентную борьбу за свою долю в пожирании человеческих тел вели москиты, мухи, вши и другие насекомые. На холодные месяцы все окна и двери закрывались, поскольку отопления не было, и тогда воздух загрязнялся вонью от клопов и немытых тел.
У боковых стен каждой комнаты располагались двухъярусные нары с циновками татами, В центре каждой комнаты стоял деревянный стол и скамейки, закрепленные на постоянном месте; тут пленные могли сидеть, есть, а также курить в дозволенное время.
Завтраки состояли из чашки риса, жидкого супа (с рыбьими глазами, плавающими на поверхности, если накануне на ужин была рыба); на обед давали дополнительную чашку риса. Мне не сразу удалось заставить себя выпить суп, из которого на меня пялились рыбьи глаза. Но месяца через три я даже пытался есть эти глаза. Воду для питья надо было кипятить; для ее ароматизации повара добавляли в нее японский чай. На вкус это было неплохо, но такая вода быстро становилась протухшей. Нам приходилось быть осторожными и тщательно прополаскивать фляги.
Первая вечерняя перекличка обошлась без неприятностей. Каждый пленный стоял у своей постели по стойке смирно и по-японски произносил свой номер. Счет шел по кругу против часовой стрелки, начинаясь от двери и заканчиваясь у двери. Номера следовало выкрикивать по порядку. Если заключенный ошибался, охранник мог ударить его или ткнуть прикладом винтовки в грудь. В наш первый вечер в лагере лагерный комендант капитан Танака приветствовал вновь прибывших чрезвычайно вежливо. Мы удивили его тем, что правильно рассчитались по номерам на японском языке.
После переклички до выключения света в 22:00 у нас оставался час свободного времени. Я сменил мокрую одежду на сухую, но не мог согреться. Дождь перестал, но в воздухе висела сырость. Отопления не было, я закутался в одеяло поверх одежды. Наконец, согрелся, и тут мне понадобилось пойти в туалет. Пища была в основном жидкая, и в ту первую ночь я ходил в туалет двенадцать раз.
Утренняя перекличка была в 06:00. По проходу прошли охранники, стуча в двери и крича: «Исогу!» За перекличкой следовала медицинская проверка. Больные могли остаться на данный день в жилом помещении только с санкции японского сержанта-медика. Больным с температурой 39,5 0С и выше разрешалось оставаться в лагере. Когда больной оставался в лагере, в ногах его постели вывешивался специальный знак.
Когда работники ушли на верфь, Баддинг (переводчик) разъяснил нам лагерные правила. Некоторые правила были жестки и трудновыполнимы, но им следовало подчиняться; нарушение давало основание для сурового наказания. Курить разрешалось только в жилых комнатах и только в определенные промежутки времени. Все пленные должны были кланяться каждому японцу или отдавать ему честь. Комнаты надлежало содержать в чистоте и порядке.
Затем Баддинг сообщил: «Этот лагерь был построен судостроительной компанией Каванами в качестве жилой зоны для военнопленных. Вы будете заняты на работах по строительству малых грузовых судов для японцев. Сегодня через некоторое время вас отведут на верфь и там распределят по уже сформированным бригадам».
Сразу после обеда, состоявшего из холодного риса, охранники провели нас маршем на верфь Каванами, к месту для собраний, которое было расположено метрах в тридцати от входа на верфь. Нас распределили по разным группам. Хорриган, Мичи и я попали в бригаду по сборке корабельных котлов.
Перед окончанием собрания главный управляющий поднялся на возвышение и начал произносить зажигательную речь. «Мистер Каванами согласился позволить вам работать на его верфи, для этого он сохранил вам жизнь. Каждый должен работать очень усердно, проявляя благодарность мистеру Каванами. Он будет гордиться вами, когда вы будете усердно работать». Он обменялся несколькими фразами с теми, кто стоял около него на возвышении, и заключил речь словами: «Вы приступите к работе завтра».
Благоприятного впечатления речь на нас не произвела. Все это выглядело так, как будто время вернулось на много столетий назад, в средние века, когда так обращался верховный владыка к своим вассалам. Потом мы узнали, что японцы все еще разговаривали в такой же манере и со своими людьми.
Когда мы вернулись в лагерь, нам выдали личные номера. Мне достался номер 1002. Номера надлежало носить согласно четко определенным правилам. Номер был написан на дощечке с прикрепленным к ней шнурком, чтобы вешать дощечку поверх одежды. Инструкция гласила: «Номер должен быть надет всегда, даже ночью в туалете». Имен у нас больше не было. Для тех, кто взял нас в плен, каждый из нас был всего лишь каким-то номером.
Видеть, как другие заключенные возвращаются с верфей, было печальным зрелищем. Они были голодные, усталые, грязные. На многих отражались притеснения, которым они подвергались со стороны флотских охранников. Как-то раз охранник настиг одного лейтенанта, когда тот вытаскивал вшей из своей одежды, и заставил его лечь и отжиматься в течение примерно десяти минут. Охранник пояснил: «Он не был усерден на работе».
Персонал, который управлял лагерем и отводил заключенных маршем на верфь, был армейский. А после того как работники входили в ворота верфи и производилась проверочная перекличка, управление переходило в руки охранников с флота или из морской пехоты; после работы они передавали пленных обратно под надзор армейских. По дороге от входных ворот к рабочей зоне флотские охранники пользовались любой возможностью, чтобы притеснять и изматывать пленных. Один из нас должен был отсчитывать по-японски ритм для движения в ногу. Каждого, кто сбивался с шага, вытаскивали из строя. Нарушителя избивали на месте или отводили его к зданию охраны и заставляли отжиматься до изнеможения. В строю маршировало более тысячи человек, колонна растягивалась почти на километр. Всем маршировать в ногу было невозможно. В ветреные дни, когда слышимость хуже всего, были для охранников днями особого веселья.
Загрязненный воздух в котельном цеху был вреден для здоровья. Открытые топки, дуговая сварка, клепка, шлифовка прокатной стали без какой-либо принудительной вентиляции и при недостаточном проветривании - такие условия были смертельно опасны. Некоторые работники, я в том числе, в результате вдыхания загрязненного воздуха страдали хронической бронхиальной астмой.
Охранники-сержанты направляли пленных офицеров наблюдать за работой других пленных и «следить, чтобы они всегда работали усердно». Мы старались предохранять их от неприятностей со стороны охранников.
Майор Хорриган попытался объяснить переводчику, что нашим работникам нужно больше еды, что они нуждаются в еде лучшего качества, и что им необходим по меньшей мере один выходной день в неделю. Хорриган объяснял: «Наши люди выполняют тяжелую работу без всякого отдыха при недостаточном питании. Они не смогут выдержать это в течение долгого времени без серьезных заболеваний».
На следующий день вместе с переводчиком в котельный цех пришел сержант-охранник и начал бить Харригана по спине, яростно выкрикивая: «Никогда не жалуйтесь на то, как японцы обращаются с людьми. Люди должны работать, не жалуясь».
Этот мучительный опыт не остановил Хута Харригана. Этот рыжеволосый ирландец почти двухметрового роста был человек с сильной волей и лидерскими качествами, воспитанными в военном училище Уэст-Пойнт. В тот же день вечером он созвал англоязычных и голландских пленных на общее собрание. Участники собрания составили следующее заявление, которое договорились представить коменданту лагеря: 1) учитывая, что Красный Крест организует продовольственные посылки для пленных, такие посылки должны доставляться нашим людям, чтобы обеспечить достаточное питание; 2) если не будет по крайней мере одного выходного в неделю, люди будут умирать от изнурения; 3) людям, выполняющим самую тяжелую работу, должны выдаваться увеличенные порции пищи; 4) офицеры живут в слишком большой тесноте, им должно быть разрешено переместиться в две свободные комнаты в северном крыле - в одну комнату англоязычным офицерам, а в другую остальным.
К нашему удивлению, капитан Танака отреагировал на эти предложения положительно. Он разрешил офицерам немедленно переместиться в указанные свободные комнаты и обещал изучить возможности получения посылок от Красного Креста. Затем он информировал наш комитет о том, что решения о рационе питания и рабочем времени принимает главный управляющий верфи. Он обещал представить ему наши предложения.
Перед самым Рождеством были доставлены посылки от Красного Креста - по одной посылке на два человека. Посылки пришли из Британии, в них были соленая говядина, консервные банки со сливочным маслом, соль, сахар, сыр, йоркширский пудинг и сухое печенье.
Весной 1943 года капитан Танака сообщил, что нам разрешается один выходной в неделю. Примерно тогда же закончили строить баню, и все пленные стали мыться в бане дважды в неделю. На верфи с нами также стали лучше обращаться.
По мере того как новости о ходе войны становились более оптимистичными, время для нас, казалось, шло все медленнее. Наше питание становилось хуже, мы становились все более истощенными и жили под постоянной угрозой заболеваний. Большую часть зимы 1944-1945 годов меня мучили тяжелые простуды и приступы гриппа; доктора диагностировали бронхиальную астму. Я потерял в весе 27 килограммов, многие из нас выглядели как ходячие скелеты. Вид наших тел в бане был ужасен. Я не переставал поражаться тому, какую огромную нагрузку может выдерживать человеческое тело.
Когда известие о смерти президента Рузвельта достигло Японии, англоязычных пленных офицеров вызвали на построение в северной части лагеря. Мы подумали, что нам хотят сообщить о смерти президента нашей страны (о чем мы уже знали), но вместо этого нам прочитали лекцию о нашем умонастроении. Отповедь звучала примерно так:
“Япония взяла вас в качестве пленных и позволила вам жить. Мы могли казнить вас, а вместо этого мы все эти годы вас кормили и предоставляли вам жилище. Вы должны быть благодарны за доброту его Императорского Высочества».
Все мероприятие было каким-то недостойным ребячеством со стороны организаторов. Мы еле удерживались от смеха. И все же, я думаю, некоторые из нас испытывали жалость к тем, кому предстояло потерпеть поражение в войне. Мы старались выглядеть серьезными и восприимчивыми к их наставлениям. Конец был так близок, что мы не хотели провоцировать людей, которые все еще властвовали над нашей жизнью и смертью. Стоя в том строю, я вспомнил слова из Евангелия от Матфея, 10:28:
“…не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне.”
Материал печатается в сокращении.
Несколько медсестер, измученные, продирались сквозь тропические заросли. Они шли уже весь прошлый день и большую часть ночи. Утреннее южное солнце начинало палить уже совсем немилосердно и их когда-то белая форма, теперь пропитавшись потом, при каждом движении липла к молодым телам. Десять девушек попали в плен к японцам днем раньше, во время штурма американского военного лагеря и теперь их тащили в штаб-квартиру японцев для допроса. Как только медсестры, все не старше 30-ти лет попали в японский лагерь, их заставили раздеться до гола и загнали в бамбуковые клетки. Им бросили несколько бритв и приказали выбрить себе лобки, вроде бы из целей гигиены и запуганные девушки подчинились, хотя отлично знали, что все это ложь.
Примерно в полдень в лагерь приехал генерал, хорошо известный, как чудовищный садист. Он отрядил двух солдат притащить ему одну из пленниц. Они схватили Лидию, 32-летнюю длинноногую блондинку с великолепными полными грудями. Она кричала и упиралась, но двое японцев быстро одолели и опрокинули на землю быстрым пинком в открытый выбритый пах.
“Мы знаем, что у тебя есть информация о передвижении американских войск. Для тебе будет лучше рассказать все или ты будешь подвергнута адским пыткам. Поняла, американская пиз…а?”
Лидия принялась объяснять, что она ничего не знает, крича от ужаса. Не обращая внимания на ее мольбы, солдаты посадили медсестру на бамбуковую жердь, укрепленную между двумя высокими пальмами. Руки связали и подняли над головой, так что ее чудесные груди были полностью открыты всем взглядам. Затем ей развели в стороны ноги и также привязали их к деревьям, выставив напоказ ее лоно.
Если бы веревки не поддерживали ее тело, она вряд ли бы удержалась на этом неудобном сиденьи. Один из солдат сжал в ладонях ее голову, а второй воткнул ей в рот пластиковую трубку и сантиметров на 30 запихал ее в глотку пленницы. Она завизжала, как свинья, но теперь могла только мычать вместо членораздельной речи. Между деревьев привязали еще одну жердь, теперь уже на уровне ее шеи и крепко притянули веревкой шею, так что она не могла двигать головой. В рот вокруг трубки забили кляп, чтобы она не могла избавиться от трубки. Другой конец трубки привязали над ее головой к дереву и вставили в него большую воронку.
“Она почти готова…”, остальные женщины с ужасом смотрели на происходящее, не понимая, что должно случиться. Великолепное тело Лидии уже блестело от пота под жарким тропическим солнцем. Она вся трепетала от ожидания чего-то страшного. Солдат начал лить воду в воронку. Одна кружка, вторая… Теперь Лидия давилась и захлебывалась, ее глаза выкатились, но вода все продолжала литься. Через десять минут она выглядела словно на 9-м месяце беременности. Боль была неописуемой. Второй солдат забавлялся, запихивая пальцы ей во влагалище. Он попытался открыть мизинцем ее мочеиспускательный канал. Сильным толчком он вогнал палец в отверстие мочеиспускательного канала. Обезумев от боли, Лидия хрипела и мычала.
“Так, теперь ей хватит воды,… давайте заставим ее пописать”.
Из ее рта вытащили кляп и несчастная смогла отдышаться. Она задыхалась, ее живот был растянут до предела. Солдат, который только что играл с ее влагалищем, принес тонкую бамбуковую трубку. Он принялся засовывать ее в отверстие мочеиспускательного канала пленницы. Лидия дико завопила. Медленно трубка входила в ее тело, пока из ее конца не потекла струйка мочи. Скоро моча стала только капать, но это продолжалось бесконечно, благодаря огромному количеству проглоченной ею воды. Один невысокий японец принялся бить ее кулаком в переполненный живот, посылая невыносимые волны боли. В это время остальных пленниц выволокли из клеток и подвергли групповому изнасилованию.
Спустя три часа истязаний водой и ударами в живот, один из солдат вогнал большой плод манго в зияющий канал наслаждений пленницы. Затем левой рукой он схватил левый сосок Лидии и изо всех сил сжав его, оттянул грудь. Наслаждаясь отчаянными криками несчастной он поднес бритвенно острое лезвие меча к нежному телу и начал отрезать грудь. Вскоре он поднял руку, выставив на всеобщее обозрение окровавленную покачивающуюся массу. Отсеченную грудь насадили на заостренные бамбуковый кол. Лидии вновь задавали вопросы и ее ответ вновь не удовлетворили палачей.
Дюжина солдат наклонила две большие пальмы, росшие примерно в 9 метрах от допрашиваемой. К их верхушкам привязали веревки, закрепив их другие концы на лодыжках пленницы. Лидия отчаянно умоляла пощадить ее, когда меч генерала свистнул, рассекая удерживавшие деревья веревки. Мгновенно тело медсестры взметнулось в воздух, подвешенное за растянутые в стороны ноги, так как силы деревьев было недостаточно, чтобы разорвать ее пополам. Она истошно вопила, головки ее обеих бедренных костей были вырваны из суставов. Генерал встал под ней и занес меч над ее выбритым лоном. Он рубанул точно по ее лобковой кости. Раздался треск и тело Лидии было разорвано деревьями пополам. Вниз хлынул дождь проглоченной пленницей воды, крови и разорванных кишок. Многие из женщин в клетках, наблюдавших эту бесчеловечную сцену, потеряли сознание.
Следующую жертву бросили в большую бочку, утыканную изнутри железными шипами. Она не могла шевельнуться, чтобы не напороться на их острия. На ее выбритую макушку начали медленно капать воду. Монотонно капающая на одно и то же место вода заставила ее почти что сойти с ума... Это продолжалось целыми днями. Через три дня этой варварской пытки ее вытащили из бочки. Она уже плохо понимала, где она и что с ней делают. Полностью опустошенную, ее подвесили на веревках, обмотанных вокруг ее пышных грудей. Теперь палачи принялись хлестать ее кнутом ко всеобщему удовольствию. Она кричала с неизвестно откуда взявшейся силой, все ее прекрасное тело извивалось словно змея. Ее избивали 45 минут… и наконец она потеряла сознание и вскоре безжизненно свисала с дерева…
Другие женщины были изнасилованы в самых извращенных формах. Они понимали, что допрос о передвижении американских войск был лишь предлогом для пыток. Каждый день одну из них зверски мучили и убивали просто для развлечения.
Какими были японские "лагеря смерти".
В Британии опубликована коллекция снимков, сделанных во время освобождения пленных из Японских лагерей смерти. Эти фотографии шокируют не меньше, чем снимки из немецких концлагерей. Япония не поддерживала Женевскую конвенцию об обращении с военнопленными, и жестокие тюремщики вольны были творить с пленниками что угодно: морить их голодом, пытать и издеваться, превращая людей в истощенные полутрупы, передает Фишки .
Когда после капитуляции Японии в сентябре 1945 года войска союзников начали освобождать военнопленных из японских концентрационных лагерей, их глазам предстало ужасающее зрелище. Японцы, не поддерживавшие Женевскую конвенцию об обращении с военнопленными, издевались над попавшими в плен солдатами, превращая их в живые скелеты, обтянутые кожей.
Истощенных пленных японцы постоянно подвергали пыткам и издевательствам. Обитатели лагерей с ужасом произносили имена надзирателей, прославившихся особым садизмом. Некоторые из них впоследствии были арестованы и казнены как военные преступники.
Заключенных в японских лагерях кормили чрезвычайно скудно, они постоянно голодали, большинство из оставшихся в живых к моменту освобождения находились в крайней степени истощения.
Десятки тысяч голодающих военнопленных постоянно подвергались издевательствам и пыткам. На снимке - пыточные приспособления, обнаруженные в одном из лагерей военнопленных освобоившими лагерь войсками союзников. Пытки были многочисленными и изобретательными. К примеру, большой популярностью пользовалась "водяная пытка": надзиратели сначала заливали пленному в желудок через шланг большой объем воды, а затем прыгали на его раздувшемся животе.
Некоторые надзиратели особенно прославились своим садизмом. На снимке - лейтенант Усуки, известный среди пленных как "Черный принц". Он был надсмотрщиком на строительстве железной дороги, которую военнопленные называли "дорогой смерти". Усуки избивал людей за малейшую провинность или даже безо всякой вины. А когда один из пленных решился бежать, Усуки лично отрубил ему голову на глазах у остальных заключенных.
Еще один жестокий надсмотрщик - кореец по прозвищу "Безумный полукровка" - также прославился жестокими избиениями. Он буквально забивал людей до смерти. Впоследствии он был арестован и казнен как военный преступник.
Очень тмногие британские военнопленные в плену подверглись ампутации ног - как из-за жестоких пыток, так и из-за многочисленных воспалений, причиной которых в условиях влажного теплого климата могла стать любая ранка, а при отсутствии адекватной медицинской помощи воспаление быстро перерастало в гангрену.
На снимке - большая группа пленных-ампутантов после освобождения из лагеря.
Многие пленные к моменту освобождения буквально превратились в живые скелеты и уже не могли самостоятельно встать.
Ужасающие снимки делались офицерами союзнических войск, освобождавших лагеря смерти: они должны были стать свидетельствам военных преступлений японцев в ходе Второй мировой.
Во время войны в плену у японцев оказались более 140 тысяч солдат союзнических войск, включая представителей Австралии, Канады, Новой Зеландии, Австралии, Нидерландов, Великобритании, Индии и США.
Труд заключенных японцы использовали на строительстве шоссе, железных дорог, аэродромов, для работы в шахтах и на фабриках. Условия труда были невыносимыми, а количество еды - минимальным.
Особенно ужасной славой пользовалась "дорога смерти" - железнодорожная ветка, строившаяся на территории современной Бирмы. На ее строительстве были задействованы более 60 тысяч военнопленных союзников, около 12 тысяч из них умерли в ходе строительства от голода, болезней и издевательств.
Японские надсмотрщики, как могли, издевались над заключенными. Пленников нагружали работой, которая была явно не под силу истощенным людям, и жестоко наказывали за невыполнение нормы.
В таких хижинах-развалюхах, в постоянной сырости, скученности и тесноте жили военнопленные в японских лагерях.
Около 36 000 военнопленных были перевезены в центральную Японию, где работали на шахтах, судоверфях и заводах по производству боеприпасов.
Пленники оказывались в лагере в той одежде, в которой были захвачены японскими войсками. Других вещей им не выдавали: лишь иногда, в некоторых лагерях они получали рабочую одежду, которая надевалась лишь во время работы. Остальное время пленники донашивали собственные вещи. Поэтому к моменту освобождения большинство военнопленных оставались в совершенных обносках.
Говоря о преступлениях нацизма во время Второй мировой войны, многие часто упускают из вида союзников гитлеровцев. Между тем, они прославились своей жестокостью не меньше. Некоторые из них - к примеру, румынские войска, - активно участвовали в еврейских погромах. А Япония, бывшая союзником Германии до последнего дня войны, запятнала себя такими жестокостями, перед которыми меркнут даже некоторые преступления германского фашизма.
Каннибализм
Китайские и американские военнопленные неоднократно утверждали, что японские солдаты ели тела пленных и, что еще хуже, отрезали куски плоти для еды у еще живых людей. Зачастую охранники лагерей для военнопленных недоедали, и к таким методам они прибегали, чтобы решить проблему продовольствия. Существуют свидетельства тех, кто видел останки пленных со снятой с костей для еды плотью, однако в эту кошмарную историю все равно верят не все.
Эксперименты над беременными
В японском военном исследовательском центре под названием «часть731» пленных китаянок насиловали, чтобы те забеременели, после чего проводили над ними жестокие эксперименты. Женщин заражали инфекционными заболеваниями, включая сифилис, и следили за тем, перейдет ли болезнь к ребенку. Иногда женщинам проводили чревосечение, чтобы посмотреть, как болезнь повлияла на нерожденного ребенка. При этом никакой анестезии во время этих операций не использовали: женщины в результате эксперимента просто умирали.
Жестокие пытки
Известно много случаев, когда японцы издевались над пленными не ради получения сведений, а ради жестокого развлечения. В одном случае взятому в плен раненому морскому пехотинцу отрезали гениталии и, засунув их солдату в рот, отпустили его к своим. Эта бессмысленная жестокость японцев не раз потрясала их противников.
Садистское любопытство
Японские военные врачи во время войны не только проводили садистские эксперименты на пленниках, но и зачастую делали это безо всякой, даже псевдонаучной цели, а из чистого любопытства. Именно такими были эксперименты на центрифуге. Японцам было интересно, что произойдет с человеческим телом, если его часами вращать на центрифуге с огромной скоростью. Десятки и сотни пленных стали жертвой этих экспериментов: люди умирали от открывшихся кровотечений, а иногда их тела просто разрывало на части.
Ампутации
Японцы издевались не только над военнопленными, но и над гражданскими лицами и даже собственными гражданами, подозреваемыми в шпионаже. Популярным наказанием за шпионаж было отрезание какой-либо части тела - чаще всего, ноги, пальцев или ушей. Ампутацию проводили без наркоза, но при этом тщательно следили за тем, чтобы наказанный выжил - и страдал до конца своих дней.
Утопление
Погружать допрашиваемого в воду, пока тот не начнет захлебываться, - пытка хорошо известная. Но японцы шли дальше. Они просто лили в рот и ноздри пленного потоки воды, которые шли прямо ему в легкие. Если пленный долго сопротивлялся, он просто захлебывался - при таком способе пытки счет шел буквально на минуты.
Огонь и лед
В японской армии широко практиковались эксперименты по замораживанию людей. Конечности пленных замораживали до твердого состояния, а потом с живых людей без анестезии срезали кожу и мышцы, чтобы изучить воздействие холода на ткань. Точно так же изучали и воздействие ожогов: людям живьем выжигали кожу и мышцы на руках и ногах горящими факелами, внимательно наблюдая за изменением тканей.
Радиация
Все в той же печально известной части 731 китайских пленных загоняли в специальные камеры и подвергали мощнейшему рентгеновскому излучению, наблюдая за тем, какие изменения впоследствии происходили в их организме. Такие процедуры повторяли несколько раз, пока человек не умирал.
Рекомендуем почитать
Погребение заживо
Одним из самых жестоких наказаний для американских военнопленных за бунт и непослушание было захоронение заживо. Человека ставили вертикально в яму и заваливали кучей земли или камней, оставляя его задыхаться. Трупы наказанных таким жестоким образом войска союзников обнаруживали не раз.
Обезглавливание
Обезглавливание врага было распространенной казнью в Средние века. Но в Японии этот обычай сохранился до ХХ столетия и применялся к пленным во время Второй Мирвой. Но самым страшным было то, что отнюдь не все палачи были поднаторевшими в своем ремесле. Часто солдат не доводил удар мечом до конца, а то и вовсе попадал мечом по плечу казнимого. Это лишь продлевало мучения жертвы, которую палач колол мечом, пока не достигал своей цели.
Смерть в волнах
Этот довольно типичный для древней Японии вид казни применялся и во время Второй мировой. Казнимого привязывали к шесту, вкопанному в зоне прилива. Волны медленно поднимались, пока человек не начинал захлебываться, чтобы наконец, после долгих мучений, утонуть окончательно.
Самая мучительная казнь
Бамбук - самое быстрорастущее растение в мире, за сутки он способен вырасти на 10-15 сантиметров. Это его свойство японцы издавна использовали для древней и страшной казни. Человека приковывали спиной к земле, из которой прорастали свежие побеги бамбука. Несколько дней растения разрывали тело страдальца, обрекая его на ужасные муки. Казалось бы, этот ужас должен был остаться в истории, но нет: доподлинно известно, что эту казнь японцы использовали для пленных и во время Второй мировой.
Сваренные изнутри
Еще один раздел опытов, проводившихся в части 731 - опыты с электричеством. Японские медики били пленных током, прикрепляя электроды к голове или к туловищу, давая сразу большое напряжение или долгое время подвергая несчастных воздействию напряжения поменьше… Говорят, при таком воздействии у человека возникало ощущение, что его жарят заживо, и это было недалеко от истины: некоторые органы у жертв были буквально сварены.
