В апреле 1920 г. в Крыму генерал Врангель принял всю полноту военной и гражданской власти с санкции Правительствующего Сената.

Приказом Главнокомандующего вооруженными силами Юга России в марте 1920 г. было введено «Положение об управлении областями, занимаемыми вооруженными силами Юга России». Наряду с членами военного командования оно устанавливало должности государственного контролёра, начальника гражданского управления (ведающего вопросами земледелия, землеустройства, юстиции и просвещения), начальника хозяйственного управления (ведающего финансами, продовольствием, торговлей, промышленностью и путями сообщения), начальника управления иностранных сношений. Эти должностные лица входили в Совет, имеющий характер совещательного органа при Главнокомандующем. Последнему подчинялись казачьи части и органы самоуправления, имевшие довольно широкую автономию.

В апреле 1920 г. Правительство Юга России образовало комиссию по разработке земельного вопроса. Основными принципами реформы стали частная собственность на землю, максимальное число пользователей, посредничество государства в земельных сделках. Предполагалось, что реформа будет распространена на все пространство России после победы над большевиками. Все, наделяемые землей, получали ее в собственность за выкуп и в законном порядке. Для проведения реформы на местах создавались органы земского самоуправления. Размеры участков определялись земельными советами и утверждались правительством. Бывшие «показательные» хозяйства или совхозы передавались в государственное управление или волостным земствам с обязательством «сохранения в них правильного хозяйства». Земли, при советской власти, включенные в коммуны, перераспределялись волостными земельными советами, между частными лицами. Из общих правил об отчуждении изымались и сохранялись за собственниками следующие виды землевладения: надельные земли, купленные при содействии крестьянского банка; выделение на хутора и отруба; отведенные церквям и монастырям; принадлежащие сельскохозяйственным учреждениям; относящиеся к городским поселениям; огородные. При проведении реформы подчеркивалось, что право частной собственности всегда уступает общегосударственным интересам, однако главной целью оставалось «укрепление права бессословной частной земельной собственности. Правительство Юга России разработало также «Правила о восстановлении волостных и уездных земств». При этом предполагалось права, которыми обладали уездные земства, перенести на волость, а на уезд -- права губернских учреждений. Гласные волостных земских собраний избирались сельскими сходами, участие в которых должны были принимать только земледельцы-домохозяева. Уездные земские собрания состояли из гласных, избираемых волостными земскими собраниями. В дополнение к модели земских органов 1864 г. по приказу Главнокомандующего войсками Юга России на волостных земских собраниях должны были избираться еще и волостные земельные советы.

Постановления земских собраний могли быть приостановлены: по волости -- начальником уезда, по уезду -- губернатором. Дальнейший спор мог разрешиться председателем съезда мировых судей, окружным судом, присутствием уездного правления или высшей центральной властью.

На территории Правительства Юга России действовала система военно-полевых судов, корпусных и военно-судных комиссий при начальниках гарнизонов (в составе председателя и пяти членов). Комиссии подчинялись главному прокурору, военно-полевые суды -- войсковым начальникам. Несколько позже в состав корпусных и гарнизонных комиссий были включены с правом совещательного голоса по два представителя от крестьянства волости. Предварительное следствие проводилось одним из членов комиссии, тем самым следствие и судопроизводство смешивались (по аналогии с деятельностью органов ВЧК, действовавших на советской территории). При рассмотрении дел военно-судные комиссии руководствовались правилами о военно-полевых судах. Приговоры утверждались военными начальниками. В случае несогласия последних с приговором дело передавалось в корпусной или военно-окружной суд.

Уголовный розыск отделялся от государственно-правового (контрразведка). В качестве административной меры применялась «высылка в советскую Россию лиц, изобличенных в явном сочувствии большевизму, в непомерной личной наживе» (мера, сходная с той, которую предусматривали Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1918 г.). Право высылки было предоставлено губернаторам и комендантам крепостей.

Государственно-правовая политика Правительства Юга России в августе 1920 г. формулировалась в следующих декларациях:

• · будущий государственный строй России предлагалось определить народу путем выборов Учредительного Собрания;
• · равенство гражданских и политических прав граждан;
• · предоставление в полную собственность земли обрабатывающим ее крестьянам;
• · защита интересов рабочего класса и его профессиональных организаций;
• · объединение различных частей России «в одну широкую федерацию, основанную на свободном соглашении»;
• · восстановление производительных сил России «на основах, общих всем современным демократиям, предоставляющих широкое место личной инициативы»;
• · признание международных обязательств, заключенных предыдущими правительствами России; выполнение обязательств по выплате долгов.

В марте 1920 года, после Новороссийской катастрофы, гибели Северного и Северо-Западного фронтов, положение Белого дела представлялось обреченным. Прибывшие в Крым Белые полки были деморализованы. Англия, самый верный, как казалось, союзник, отказалась от поддержки Белого Юга. На маленьком Крымском полуострове сосредоточилось всё, что осталось от недавно ещё грозных Вооруженных сил Юга России. Войска были сведены в три корпуса: Крымский, Добровольческий и Донской, насчитывавшие в своих рядах 35 тысяч бойцов при 500 пулеметах, 100 орудиях и при почти полном отсутствии материальной части, обозов и лошадей. 4 апреля 1920 генерал Деникин сложил с себя полномочия Главнокомандующего Вооруженными Силами Юга России и, по просьбе собранного по этому вопросу Военного совета, передал их генерал-лейтенанту Петру Николаевичу Врангелю.

В приказе Деникина говорилось: «§1. Генерал-лейтенант Врангель назначается Главнокомандующим Вооруженными силами Юга России. §2. Всем, честно шедшим со мной в тяжелой борьбе, низкий поклон. Господи, дай победу армии, спаси Россию». В тот же вечер, на борту английского миноносца, генерал Деникин покинул русскую землю.

Барон Пётр Николаевич Врангель (1878 - 1928) родился в семье, принадлежащей к старинному немецкому роду. Окончил Ростовское реальное училище и Горный институт в Санкт-Петербурге. Служил рядовым в Лейб-гвардии Конном полку. В 1902 г. выдержал испытание на корнета гвардии при Николаевском кавалерийском училище. Во время Русско-японской войны по собственному желанию был определён в Забайкальский казачий полк и в декабре 1904 г. произведён в сотники «за отличия в делах против японцев». Награждён орденами Св.Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» и Св.Станислава с мечами и бантом. Через шесть лет Врангель окончил Академию Генерального штаба, но остался в Конном полку. В августе 1914 г. Врангель, командуя эскадроном этого полка, взял в конной атаке немецкую батарею и стал первым георгиевским кавалером Великой войны. В декабре был произведён в полковники, а за бои 1915 г. награждён Георгиевским оружием. С октября 1915 г. Врангель был назначен командиром 1-го Нерчинского полка Забайкальского казачьего войска, в декабре 1916 г. - командиром 2-й бригады Уссурийской конной дивизии. В январе 1917 г. был произведён «за боевое отличие» в генерал-майоры и временно принял командование Уссурийской конной дивизией. 9 сентября 1917 г. назначен командующим 3-м конным корпусом, но в командование не вступил. После захвата власти большевиками Врангель уволился из армии и уехал в Ялту.В августе 1918 г. он прибыл в Добровольческую армию и был назначен командиром бригады в 1-й конной дивизии, а затем начальником дивизии. В ноябре 1918 г. назначен командиром 1-го конного корпуса и произведён в генерал-лейтенанты «за боевые отличия». В декабре 1918 г. Врангель был назначен на должность командующего Кавказской армией, с которой совершил поход на Царицын. С генералом Деникиным у Врангеля были разногласия, в частности по вопросу выбора направления наступления на Москву и в вопросах внутренней политики. В ноябре 1919 г., после неудачного наступления на Москву, был назначен командующим Добровольческой армией, но в январе 1920 г. Врангель подал в отставку, считая неправильными действия генерала Деникина. Приняв на себя командование после Новороссийской катастрофы, генерал Врангель, прежде всего, начал восстанавливать дисциплину и укреплять моральное состояние войск. Врангель допускал возможность проведения широких демократических реформ, несмотря на условия войны. Будучи монархистом по убеждениям, он считал, тем не менее, что вопрос о форме государственного правления может решаться лишь после «полного прекращения смуты». После эвакуации из Крыма, в Константинополе, генерал Врангель стремился воспрепятствовать распылению армии, находившейся в лагерях в Галлиополи и на острове Лемнос. Ему удалось организовать переезд воинских частей в Болгарию и в Югославию. Сам генерал Врангель со своим штабом переехал из Константинополя в Югославию, в Сремски Карловицы. Стремясь сохранить кадры Русской армии за границей, в надежде на продолжение борьбы, генерал Врангель отдал 1 сентября 1924 г. приказ о создании Русского Общевоинского Союза (РОВС). В сентябре 1927 г. генерал Врангель переехал с семьей в Брюссель, оставаясь руководителем РОВСа. Однако вскоре он неожиданно тяжело заболел и скончался 25 апреля 1928 г. Весьма вероятно, что генерал был отравлен по заданию ОГПУ. Врангель похоронен в Белграде в русском храме Св.Троицы.

От Врангеля требовалось ясное определение целей Белого движения. 25 марта 1920 г. во время молебна на Нахимовской площади в Севастополе, новый Главком заявил, что только продолжение вооруженной борьбы с советской властью является единственно возможным для Белого движения. «Я верю, - говорил он, - что Господь не допустит гибели правого дела, что Он даст мне ум и силы вывести армию из тяжелого положения». Но для этого требовалось восстановление не только фронта, но и тыла.

Принцип единоличной диктатуры сохранялся. «Мы в осажденной крепости, - утверждал Врангель, - и лишь единая твердая власть может спасти положение. Надо побить врага, прежде всего, сейчас не место партийной борьбе. Для меня нет ни монархистов, ни республиканцев, а есть лишь люди знания и труда». На пост премьера Правительства Юга России Врангель пригласил ближайшего помощника П.А.Столыпина А.В. Кривошеина. Начальник переселенческого управления и сотрудник Кривошеина сенатор Г.В.Глинка принял Управление земледелия, бывший депутат Государственной Думы Н.В.Савич стал Государственным контролером, а известный философ и экономист П.Б.Струве - министром иностранных дел. Интеллектуально это было сильнейшее правительство России, политически оно состояло из политиков центра и умеренно правой ориентации.

Врангель был убежден, что «не триумфальным шествием из Крыма к Москве можно освободить Россию, а созданием хотя бы на клочке русской земли такого порядка и таких условий жизни, которые потянули бы к себе все помыслы и силы стонущего под красным игом народа». Крым должен был стать своеобразным «опытным полем», на котором можно было бы создать «модель Белой России», альтернативную «России большевицкой». В национальной политике, отношениях с казачеством Врангель провозгласил федеративный принцип. 22 июля с атаманами Дона, Кубани, Терека и Астрахани (генералами А.П. Богаевским, Г.А. Вдовенко и В.П.Л яховым) было заключено соглашение, гарантировавшее казачьим войскам «полную независимость в их внутреннем устройстве».

Определенные успехи были достигнуты и во внешней политике. Франция признала Правительство Юга России de facto.

Но главной частью политики Врангеля стала земельная реформа. 25 мая, накануне наступления Белой армии, был обнародован «Приказ о земле». «Армия должна нести землю на штыках» - таков был смысл аграрной политики. Вся земля, в том числе и «захваченная» у помещиков в ходе «черного передела» 1917 - 1918 гг., оставалась у крестьян. «Приказ о земле» закреплял землю за крестьянами в собственность, хотя и за небольшой выкуп, гарантировал им свободу местного самоуправления через создание волостных и уездных земельных советов, а помещики не могли даже возвращаться в имения.

С земельной реформой была тесно связана реформа местного самоуправления. «Кому земля, тому и распоряжение земским делом, на том и ответ за это дело и за порядок его ведения» - так в приказе 28 июля определялись Врангелем задачи нового волостного земства. Правительство разработало проект системы всеобщего начального и среднего образования. Эффективность земельной и земской реформ, даже в условиях неустойчивости фронта, была высока. К октябрю прошли выборы земельных советов, началось разверстание участков, были подготовлены документы о праве крестьянской собственности на землю, приступили к работе первые волостные земства.

Продолжение вооруженной борьбы в белой Таврии в 1920 г. потребовало реорганизации армии. В течение апреля - мая было ликвидировано около 50 различных штабов и управлений. Вооруженные Силы юга России были переименованы в Русскую армию, подчеркивая тем самым преемственность от регулярной армии России до 1917 года. Была возрождена наградная система. Теперь за боевые отличия награждали орденом Св.Николая Чудотворца, статус которого был близок к статусу ордена Св. Георгия.

Военные действия лета-осени 1920 г. отличались большим упорством. 8 июня Русская армия вырвалась из крымской «бутылки». Пять дней продолжались жестокие бои. Отчаянно защищавшиеся красные были отброшены на правый берег Днепра, потеряв 8 тысяч пленными, 30 орудий и оставив при отступлении большие склады боевых припасов. Задача, поставленная войскам, была выполнена, и выходы из Крыма открыты. Июль и август прошли в беспрерывных боях. В сентябре, в ходе наступления на Донбасс, Русская армия добилась своих наибольших успехов: она разбила красный конный корпус Д.П. Жлобы, казаки Донского корпуса освободили один из центров Донбасса - Юзовку. Из Екатеринослава спешно эвакуировались советские учреждения. Пять с половиной месяцев длилась борьба Русской армии на равнинах Северной Таврии на фронте от Днепра до Таганрога. Оценивая боевой дух Белого воинства, ЦК Коммунистической партии в директивном письме, разосланном во все организации, писал: «Солдаты Врангеля сплочены в части великолепно, дерутся отчаянно и сдаче в плен предпочитают самоубийство».

Была сделана и высадка на Кубани, и хотя плацдарм там удержать не удалось, немало кубанцев получили возможность уйти от Красной власти в белый Крым. Красные же переправились 7 августа через Днепр у Каховки и стали теснить силы Врангеля. Ликвидировать Каховский плацдарм Белым не удалось. После Челябинска, Орла и Петрограда, это была четвертая победа красных, решившая исход Гражданской войны. Врангеля ожидала та же неудача, которая годом раньше свела на нет все успехи Деникина: фронт растянулся, и немногочисленные полки Русской армии не смогли его удержать.

Главной чертой всех боевых действий этого периода была их непрерывность. Затихая на одном участке фронта, бои сейчас же вспыхивали на другом, куда перебрасывались только что вышедшие из боя Белые полки. И если Красные, обладая численным превосходством, могли сменять одни дивизии другими, то на стороне Белых везде и всюду дрались со всё новыми и новыми красными частями, неся тяжелые и невосполнимые потери, одни и те же корниловцы, марковцы, дроздовцы и другие старые части. Мобилизации исчерпали людские ресурсы в Крыму и в Северной Таврии. По сути, единственным источником пополнения, за исключением прибывших из Польши нескольких тысяч «бредовцев», оставались военнопленные красноармейцы, а они далеко не всегда были надёжны. Влитые в Белые войска, они понижали их боеспособность. Русская армия буквально таяла. Тем временем советское правительство настойчиво склоняло Польшу к заключению мира, и, несмотря на уговоры Врангеля, и на тот факт, что действия поляков к этому времени были успешными, они уступили большевикам и начали с ними переговоры. Перемирие, заключенное 12 октября между советской Россией и Польшей стало для Русской армии катастрофой: оно позволил красному командованию перебросить с Западного фронта на Южный большую часть освободившихся сил и довести численность войск до 133 тысяч человек против 30 тысяч бойцов Русской армии. Был брошен лозунг: «Врангель еще жив - добить его без пощады!»

Учитывая создавшуюся обстановку, генералу Врангелю предстояло решить вопрос - продолжать ли бои в Северной Таврии или же отвести армию в Крым и обороняться на позициях Перекопа? Но отход в Крым обрекал армию и население на голод и другие лишения. На совещании генерала Врангеля со своими ближайшими помощниками было принято решение принять бой в Северной Таврии.

В конце октября начались страшные бои, продолжавшиеся неделю. Все пять красных армий Южного фронта двинулись в наступление с задачей отрезать Русской армии путь отступления в Крым. Корпус Буденного прорвался к Перекопу. Лишь стойкость полков 1-го корпуса генерала Кутепова и донских казаков спасли положение. Под их прикрытием полки Русской армии, бронепоезда, раненые и обоз «втянулись» обратно в «крымскую бутылку». Но и теперь не исчезала надежда. В официальных заявлениях говорилось о «зимовке» в Крыму и о неизбежном падении советской власти к весне 1921 г. Франция поспешила прислать в Крым транспорты с теплыми вещами для армии и гражданского населения.

…Тогда здесь, в Крыму, находился и старик священник Мокий Кабаев - тот самый уральский казак, что шёл с крестом на большевиков. Он не собирался мириться с тем, что для Белых уже почти не оставалось надежды. Офицер Уральского казачьего войска, оставивший воспоминания о Кабаеве, лечился тогда в Севастополе от ранения. Он описал свою неожиданную встречу с этим непоколебимым в своей вере человеком. «Однажды, выходя после обедни из Собора, я увидел знакомую фигуру. Это был Кабаев. Он был на костылях, с непокрытой головою, в каком-то больничном халате и с восьмиконечным крестом на груди. Прохожие принимали его за нищего, и некоторые подавали ему свои гроши, но он их не брал. Я подошёл к нему. Он меня не узнал, а когда я сказал, что я уралец, он заволновался и начал быстро-быстро рассказывать, что хочет собрать крестоносцев и идти освобождать Россию и родное Войско». В Севастополе многие знали Кабаева, который не раз, собрав где-нибудь вокруг себя кучку народа, убеждал их идти с крестом освобождать Россию от безбожников. Его считали юродивым - смеялись, шутили, бранились. «И только изредка какая-нибудь женщина, протягивая ему сотенную бумажку, говорила: “Помолись, родимый, о душе новопреставленного воина…” Он не брал денег, но вынимал старый потёртый поминальник и дрожащей рукой вписывал туда имя убитого…». После ухода армии Врангеля из Крыма Мокий Алексеевич Кабаев укрылся в Херсонесском монастыре. 4 мая 1921 г. Кабаеву был выдан пропуск, и он поехал на родину в Уральск, но 19 мая был схвачен в Харькове, опознан, при нём были найдены уличающие документы, что он был священником в Уральском казачьем войске. Мокий Алексеевич был доставлен в Уральск под конвоем 14 июня 1921 г. и после непродолжительного следствия расстрелян с двумя казаками 19 августа 1921 г.- А.Трегубов. “Последняя легенда мятежного Урала” // “Станица”, №1(50), январь 2008, - с. 29-31.

Белые части неимоверными усилиями сдерживали Красных на позициях Перекопа. «Сколько времени мы пробыли в боях на Перекопе, не могу в точности сказать. - Писал поручик Мамонтов. - Был один сплошной и очень упорный бой, днём и ночью. Время спуталось. Может быть всего несколько дней, вероятнее, неделю, а может быть и десять дней. Время казалось нам вечностью в ужасных условиях».

Николай Туроверов посвятил стихи этим боям за Перекоп:

«…Нас было мало, слишком мало.

От вражьих толп темнела даль;

Но твёрдым блеском засверкала

Из ножен вынутая сталь.

Последних пламенных порывов

Была исполнена душа,

В железном грохоте разрывов

Вскипали воды Сиваша.

И ждали все, внимая знаку,

И подан был знакомый знак…

Полк шёл в последнюю атаку,

Венчая путь своих атак…»

Большевицкое командование не собиралось ждать весны. В третью годовщину октября 1917 г. начался штурм Перекопа и Гениченска. Предпринятые перегруппировки белых войск не были закончены - полкам приходилось идти в бой без подготовки и отдыха. Первый штурм был отбит, но в ночь на 8 ноября красные двинулись в наступление. В течение трёх дней и четырёх ночей на всей линии Перекопского перешейка чередовались яростные атаки пехоты и конницы 6-й Красной армии и контратаки пехотных частей генерала Кутепова и конницы генерала Барбовича. Отходя с тяжелыми потерями (особенно в командном составе), в этих последних боях белые воины явили пример почти невероятной стойкости, и высокого самопожертвования. Красные уже знали о своей победе, и всё же контратаки Белых были стремительны и порою заставляли Красных дрогнуть и откатиться назад. Командующий красным Южным фронтом доносил 12 ноября Ленину: «Потери наши чрезвычайно тяжелы, некоторые дивизии потеряли 3/4 своего состава, а общая убыль достигает убитыми и ранеными при штурме перешейков не менее 10 тысяч человек». Но красное командование не смущалось никакими жертвами.

В ночь на 11 ноября две красные дивизии прорвали последнюю позицию Белых, открыв себе дорогу на Крым. «Однажды утром, - вспоминает поручик Мамонтов, - мы увидели чёрную линию южнее нас. Она двигалась справа налево, в глубь Крыма. Это была красная кавалерия. Она прорвала фронт южнее нас и отрезала нам путь к отступлению. Вся война, все жертвы, страдания и потери стали вдруг бесполезными. Но мы были в таком состоянии усталости и отупения, что приняли почти с облегчением ужасную весть: - Уходим грузиться на пароходы, чтобы покинуть Россию».

Генерал Врангель отдал войскам директиву - оторвавшись от противника, идти к берегу для погрузки на суда. План эвакуации из Крыма к этому времени был готов: генерал Врангель сразу после принятия на себя командования армией посчитал необходимым обезопасить армию и население на случай несчастья на фронте. Одновременно Врангель подписал приказ, объявляющий населению об оставлении армией Крыма и о посадке на суда всех тех, кому угрожала непосредственная опасность от насилия врага. Войска продолжали отход: 1-й и 2-й корпуса на Евпаторию и Севастополь, конница генерала Барбовича на Ялту, кубанцы на Феодосию, донцы на Керчь. Ещё днем 10 ноября генерал Врангель пригласил представителей русской и иностранной печати и ознакомил их с создавшимся положением: «Армия, сражавшаяся не только за честь и свободу своей родины, но и за общее дело мировой культуры и цивилизации, оставленная всем миром, - истекает кровью. Горсть раздетых, голодных, выбившихся из сил героев ещё продолжает отстаивать последнюю пядь родной земли и будет держаться до конца, спасая тех, кто искал защиты за их штыками». В Севастополе погрузка лазаретов и многочисленных управлений шла в полном порядке. Последнее прикрытие погрузки было возложено на заставы юнкеров Алексеевского, Сергиевского артиллерийского и Донского Атаманского училищ и части генерала Кутепова. Закончить всю погрузку было указано к полудню 14 ноября.

«Приказ правителя Юга России и главнокомандующего Русской армией. 29 октября (с.с.) 1920 г. Севастополь.

Русские люди! Оставшаяся одна в борьбе с насильниками, Русская армия ведет неравный бой, защищая последний клочок русской земли, где существует право и правда.

В сознании лежащей на мне ответственности я обязан заблаговременно предвидеть все случайности.

По моему приказанию уже приступлено к эвакуации и посадке на суда в портах Крыма всех, кто разделял с армией ее крестный путь, семей военнослужащих, чинов гражданского ведомства с их семьями, и отдельных лиц, которым могла бы грозить опасность в случае прихода врага.

Армия прикроет посадку, памятуя, что необходимые для ее эвакуации суда также стоят в полной готовности в портах, согласно установленному расписанию. Для выполнения долга перед армией и населением сделано всё, что в пределах сил человеческих.

Дальнейшие наши пути полны неизвестности.

Другой земли, кроме Крыма, у нас нет. Нет и государственной казны. Откровенно, как всегда, предупреждаю всех о том, что их ожидает. Да ниспошлет Господь всем силы и разума одолеть и пережить русское лихолетье.

Генерал Врангель»

Около 10 часов генерал Врангель с командующим флотом вице-адмиралом Михаилом Александровичем Кедровым обошел на катере грузившиеся суда. Юнкера выстроились на площади. Поздоровавшись с ними, генерал Врангель поблагодарил их за славную службу и отдал им приказ грузиться. Глава американской военной миссии адмирал Мак-Колли, горячо пожимая руку Главнокомандующего перед строем юнкеров, говорил: «Я всегда был поклонником Вашего дела и более чем когда-либо являюсь таковым сегодня». В 14 часов 40 минут катер с генералом Врангелем на борту отошел от пристани и направился на крейсер «Генерал Корнилов». Суда одно за другим выходили в море… Потеплело, на море был штиль… Генерал Врангель, как и обещал, с честью вывел армию и флот. На 126 судах было вывезено около 146 тысяч человек, в том числе 50 тысяч чинов армии и 6 тысяч раненых. Остальные - личный состав военных и административных тыловых учреждений, в небольшом количестве семьи военнослужащих, гражданские беженцы. Пароходы вышли в море, переполненные до крайности. Все трюмы, палубы, проходы, мостики были буквально забиты людьми.

«Помню горечь солёного ветра,

Перегруженный крен корабля;

Полосою синего фетра

Исчезала в тумане земля;

Но ни криков, ни стонов, ни жалоб,

Ни протянутых к берегу рук.

Тишина переполненных палуб

Напряглась, как натянутый лук;

Напряглась и такою осталась

Тетива наших душ навсегда.

Чёрной пропастью мне показалась

За бортом голубая вода…» - писал Туроверов.

На крейсере «Генерал Корнилов» Главнокомандующий обошел все порты погрузки - Ялту, Феодосию, Керчь. Французские и английские боевые корабли, помогавшие в эвакуации, салютовали ему последним салютом как Главе Русского государства. Крейсер отвечал салютом на салют. С рейда Феодосии 17 ноября в 15 часов 40 минут генерал Врангель приказал «Генералу Корнилову» взять курс на Босфор… Вооруженная борьба с большевиками на Юге России была окончена с оружием в руках, сопротивлением врагу до последней пяди русской земли.

Большевики пообещали простить всех Белых солдат и офицеров, которые не уйдут из Крыма, а сдадутся на их милость. Большевики, как всегда, обманули. 55 тысяч человек, поверивших и оставшихся, было убито по приказу Бела Куна и Розалии Землячки, безусловно исполнивших волю Ленина.

П.Н. Врангель Воспоминания. Франкфурт-Майн, 1969. или др. издания.

Крым. Врангель. 1920 год. М., 2006.

Н.Г. Росс. Врангель в Крыму. Frankfurt/Main, 1982.

В.Ж. Цветков. Петр Николаевич Врангель. В кн. Белое движение. М., 2005.

Параграф 2.2.36. Белый Крым. 1920 г. Политика генерала Врангеля

А.Б. Зубов

Share

Земельный вопрос всегда остро стоял на повестке дня в Российской империи. Аграрная реформа П.А. Столыпина на первых парах, конечно, принесла свой успех в данном направлении, тем не менее, данный вопрос не был полностью исчерпан и закрыт.
Справедливости ради, следует отметить, что аграрная сфера в Российской империи на начало ХХ века была опутана массой феодальных пережитков, которые существенно затрудняли ее нормальное развитие. К примеру, и так скудные крестьянские наделы были обременены разнообразными платежами: земскими, выкупными, подушной податью и т.д. Нужда, голод, нехватка собственной земли, в таких условиях, крестьяне были вынуждены постоянно брать у помещиков хлеб в долг, а землю в пользование. Расплачиваться приходилось собственным трудом (отработками). Так, состояние российской деревни было тяжелым. Более того, и в относительно сытый год крестьянство недоедало. Таким образом, в ситуации углублявшегося разрыва между промышленностью и сельским хозяйством, экономика России была более уязвима, более подвержена кризисам и потрясениям, чем экономика развитых западных держав.
После революций 1917 г. в земельной отрасли, как и в других, был полный хаос и беспорядок. Многие в это время незаконно захватывали земельные участки, причем с применением насилия в отношении их настоящих собственников. Добавим, что такая практика сложилась на территории почти всей страны.
К началу гражданской войны такое положение дел достигло своего апогея. Необходимо было срочно решать данный весьма принципиальный вопрос, причем возврата к старым порядкам, естественно не предполагалось.
Однако лидеры белого движения оставляли разрешение наиболее важных, не терпящих отлагательств вопросов, в частности решение вопроса о земле, на потом. Еще раз подчеркнем то, что их политическая деятельность отличалась тем же существенным недостатком в условиях гражданской войны, который был и у Временного правительства – а именно они не предрешали никаких политических и социальных вопросов, оставляя их на решение Учредительного собрания. (Заметим, что Учредительное собрание является единственным органом, который имеет право законодательной власти после отречения государя.). В то время как большевики обещали народу рай на земле, белые же не обещали ничего.
Так, на первый план выходило активное военное наступление и сопротивление большевистскому режиму. Здесь заметим, что активное военное наступление, безусловно, верный путь, но и внутреннюю политику никто не отменял. Особенно когда речь идет о гражданской войне. Ведь как считал В.О. Каппель, гражданская война – это особый вид войны, которая требует применения не только орудий истребления, но и психологического воздействия. Так, под психологическим воздействием можно понимать и качественно проводимую внутреннюю политику, которая сама по себе без кровопролития притягивала бы людей, а с ними территории.
Так, руководители белого движения были пламенными патриотами, бескорыстными людьми, обладали рыцарскими понятиями о чести и совести, но, к сожалению, были слабыми политиками, зачастую не чувствующими конъюнктуру развития действий и событий. Именно поэтому население фактически не знало, что несут с собой белые. А если к этому прибавить то, что на территории белых бывали случаи, когда бывшие помещики пытались восстанавливать свои права на землю и на людей (белое командование такие действия преследовало, но не всегда могло их предотвратить), то станет понятным, что крестьяне, радостно встречавшие белых как освободителей от большевиков, зачастую кардинально меняли к ним свое отношение, т.е. либо становились политически нейтральными, либо присоединялись к врагам белых, к примеру, к Махно, к зеленым.
Исключением из всех лидеров белого движения является генерал Петр Николаевич Врангель. Именно он повел белую политику на принципиально иных началах, проводя в жизнь целый ряд законов касающихся гражданской, мирной жизни населения на территориях ему подконтрольных (Юг России). Но он стал во главе армии слишком поздно, когда белое дело было уже фактически обречено.
Однако проведением нового курса политики в отношении урегулирования гражданской жизни, П.Н. Врангель добился значительных успехов. Так, один из современников П.Н. Врангеля вспоминал, что если бы земельный закон, хотя бы в том виде, в каком он был издан генералом Врангелем 25 мая 1920 г., был издан генералом А.И. Деникиным 25 мая 1918 г., – результаты гражданской войны были бы совсем другие. Если без земельного закона, в атмосфере ненависти большей части крестьянской массы, Добровольческая армия при помощи английских пушек и танков дошла до Орла и Брянска, то с земельным законом, который, безусловно, привлек бы крестьянские массы на ее сторону, она, вполне возможно дошла бы до Москвы. Другими словами, активные наступательные действия на фронтах плюс проведение реформ на уже занятых территориях, являли бы собой полноценный механизм по сплачиванию и укреплению больших народных масс вокруг белого дела. К слову, такой указанный тандем явился бы смертным приговором для большевистского режима.
Нельзя не упомянуть тот факт, что Врангель крайне спешил с проведением радикальной земельной реформы в жизнь. Такая спешка оправдывается быстроменяющимися условиями гражданской войны. Он требовал от всех учреждений и лиц в настоящих условиях самой напряженной работы, и работа действительно проходила в хорошем смысле революционным темпом.
Напомним, что разработка земельного закона проходила в несколько этапов. И после бурных обсуждений целого ряда ключевых положений, было трудно прийти к общему мнению и заодно учитывать абсолютно все требования крестьян и землевладельцев, а также требования военного времени. К примеру, одна из комиссий приняла целый ряд положений, которые ограничивали право землевладения определенным максимумом владения, причем крупным землевладельцам предлагалось продать свои земельные излишки в двух или трехлетний срок, после которого наступал момент принудительного отчуждения. Понятно, что такой закон мало устраивал и тех и других. И не отвечал всем тем возложенным на него задачам.
После чего, Крестьянский союз представил Врангелю свой проект земельной реформы. Данный проект в отличие от предыдущего, не содержал таких положений, которые были направлены на замедление, затягивание процесса осуществления реформы. Также в виду отсутствия какой-либо заинтересованности со стороны Крестьянского союза, в представленном проекте не было задачи «обезвредить» земельную реформу для землевладельцев. Именно поэтому вопрос о принудительном отчуждении земель разрешался здесь более решительно, и что важно оперативно. В такой ситуации, по распоряжению Врангеля, Г.В. Глинка срочно созвал новую комиссию для составления законопроекта на основании предложений крестьянского союза. Затем при помощи П.П. Зубовского, Г.В. Глинка довольно оперативно составил новый законопроект, который по всем ключевым направлениям существенно отличался в лучшую сторону от первых документов. Далее, крайний законопроект был утвержден Врангелем, а 12 (25) мая 1920 г. – Правительство Врангеля приняло «Закон о земле». И сначала в Крыму, а затем и в освобожденных от большевиков частях северной Таврии земельная реформа стала претворяться в жизнь.
Так, первым параграфом закона устанавливается, что «всякое владение землею, независимо от того, на каком праве оно основано, подлежит охране правительственной власти от всякого захвата и насилия. Все земельные угодья остаются во владении обрабатывающих их или пользующихся ими хозяев» впредь до изменений, производимых в порядке, предусмотренном законом.
Кроме того, теперь из земель общего сельскохозяйственного значения прежним владельцам подлежат возврату лишь участки, своим размером не превышающие максимальных норм землевладения, которые устанавливаются правительством по представлению земельных советов. Все остальные земли в каждой волости передаются в распоряжение волостных земельных советов, которые распределяют их между обрабатывающими землю земледельцами, получающими ее в полную личную собственность.
Также стоит отметить, что преимущественные права по приобретению земель в собственность предоставляются «воинам, находящимся в рядах войск, борющихся за восстановление государственности, и их семействам».
П.Н. Врангель подчеркивал, что объявленные правительством мероприятия не только должны проводиться быстро, но и так, чтобы население верило, что со стороны власти нет колебаний в проведении в жизнь намеченных мер. Главным образом в проведении в жизнь земельного закона. Сверх того, необходимо, чтобы у крестьян была уверенность, что этот закон власть искренне готова провести в жизнь. В связи с этим, немедленно начались мероприятия по ознакомлению широких масс крестьянства с «Законом о земле». Армия должна нести крестьянам землю на штыках – вот психологическое значение закона. Большевики это отлично учли и делали со своей стороны все возможное, чтобы препятствовать распространению закона среди населения.
Земельно-аграрная реформа первостепенной задачей ставит радикально разрешить аграрный вопрос и включает в себя законный переход, путем выкупа, всех годных к обработке земель в руки обрабатывающих их крестьян; земли эти передаются им в собственность, с целью создать в перспективе сильный класс мелких земельных собственников, что вполне отвечает стремлениям русского крестьянина. А со временем, уже среднее крестьянство, которое увеличило свое землевладение при помощи нового земельного закона, должно было стать твердой опорой государственной власти. Здесь любопытно отметить, что приблизительно в одно и то же время и П.Н. Врангель и В.И. Ленин поставили ставку на «середняка».
Анализируя земельный закон, приходим к выводу о том, что в действительности в его основу был положен принцип принудительного отчуждения и выкупа. Так, новые собственники земель должны будут платить за них правительству одну пятую ежегодного урожая или же соответствующую сумму в течение двадцати пяти лет. Соответствующими платежами правительство хотело удовлетворять бывших землевладельцев. Разумеется, что радикальная земельная реформа, как психологическое средство, серьезно пострадала от высоких исчислений выкупных платежей, что послужило в дальнейшем поводом для усиленной агитации против всего земельного закона. Тем не менее, крестьяне надеялись, что, получив землю на законном основании, они уже ее не лишатся, а выкупные платежи ведь могут быть рассрочены (что предусматривалось в законе), а то и совсем отменены «по манифесту» .
Что касаемо оценок новому земельному закону, то следует привести следующий факт. Так, председатель Совета министров Французской Республики Александр Мильеран заявил, что генералом П.Н. Врангелем в Крыму и северной Таврии образовано настоящее правительство, существующее де-факто, и сумевшее обеспечить себе поддержку и симпатии населения проведением аграрной реформы, распределением земли между крестьянами. Здесь следует указать, что только Франция, явилась единственным государством, которое признало власть правительства Юга России. Таким дружественным действием со стороны Франции был сделан первый шаг к возвращению России в семью культурных европейских держав. Не стоит забывать, что непосредственно французская сторона оказывала огромнейшую финансовую и материальную поддержку Югу России.
В целом, земельная реформа была встречена крестьянством сочувственно, и имя Врангеля довольно быстро приобрело среди них большую популярность. Как известно, около трети крестьянского населения Крыма состояло из безземельных «скопщиков» и арендаторов, заветная мечта которых – получить в частную собственность обрабатываемую ими землю, наконец, осуществилась.
Также, генералом Врангелем был подписан закон о волостном земстве. В соответствии с которым, в занимаемых Вооруженными силами Юга России областях, в полной мере восстанавливаются земские учреждения. В связи с этим казенная и частновладельческая земля сельскохозяйственного назначения, распоряжением самих волостных органов будет передаваться обрабатывающим ее крестьянам.
Реализация закона шла быстро и планомерно, чего и требовала ситуация. Волостные советы в тех местностях, где их еще не заменили волостные земские управы, проявляли огромную работоспособность. В большинстве волостей обследование земель проводилось в кратчайшие сроки, притом без потери в качестве работы. Были установлены и закреплены нормы землевладения. На местах активизировался процесс к укреплению земель в собственность за трудящимися на них крестьянами. Добавим, что по получении крестьянами земельных участков, учитывая их довольно трудное положение, им периодически оказывалась помощь со стороны войск в проведении полевых работ.
Во многих наиболее богатых волостях обеспеченные крестьяне непосредственно покупали у владельцев земельные участки. Таким образом, помещик сразу получал выкупную сумму, а крестьяне в один момент освобождались от выкупных платежей. Именно здесь наиболее ярко проявилось стремление к получению земли в собственность, на законных основаниях. Как нами ранее было отмечено, дух нового закона, что очень важно, всецело был понят и принят населением.
По нашему мнению, количество таких земельных сделок полюбовному соглашению между крестьянами с одной стороны и землевладельцами с другой, безусловно, было бы в разы больше. Однако напомним о тех тяжких условиях, которые диктовала гражданская война, а именно: постоянные призывы, лишавшие крестьянские хозяйства работников, недостаток коневых средств и т.п.
Важно подчеркнуть, что фундаментом государственного строя новой России, является тандем в лице земельно-аграрной реформы, а также реформы местного самоуправления. Именно благодаря указанным реформам, Правительство Юга России закрепило прочный мир с народом, жизненно необходимый для успешного ведения войны с большевиками. Тем не менее, не стоит забывать, о том, что лимит времени для белого движения подходил к концу. Ввиду успехов красных на всем юго-западном фронте, силы и средства сторон, т.е. белых и большевиков, оказались в сверх неравном положении.
Завершая данную работу, особенно важно отметить, что земельный закон являл собой решительный поворот в земельной политике южно-русской власти, которая стала искать опоры в крестьянстве. Так, активное образование земельных советов, оперативно начавшееся укрепление земель за новыми собственниками стали фактами действительности на территории Крыма и северной Таврии. Так или иначе, важная для населения, земельная реформа, обещанная разными правительствами, впервые осуществилась на территории подконтрольной Правительству Юга России.
Таким образом, автор пришел к следующим выводам.
Земельная реформа, безусловно, привнесла свои положительные результаты. Однако, она не была доведена до своего логического конца по объективным причинам. Просто напросто не успел появиться и закрепиться класс мелких (средних) крестьянских собственников, той необходимой опоры для власти. Не успела значительно улучшиться ситуация с продовольствием. Тем не менее, в первую очередь – крестьянство, а также отечественные и иностранные эксперты дали положительную оценку данному закону.
По нашему мнению генерал П.Н. Врангель является незаурядным политическим деятелем и всецело практическим руководителем. Ведь именно он в кратчайшие сроки сумел создать из остатков, приехавших из Новороссийска, сплоченную и боеспособную армию. Более того, он провел в жизнь так необходимые реформы, касающиеся в первую очередь крестьян и земли. Показал сильную власть. Так, к примеру, грабежи в армии при нем почти исчезли, а зеленое движение ушло в подполье. Другими словами, наступил порядок.
В заключении приведем речь Врангеля, в которой отражена вся совокупность его действий и помышлений на посту Правителя и Главнокомандующего Вооруженными силами на Юге России. Так, в одном из интервью П.Н. Врангель заявил: «Не триумфальным шествием на Москву можно освободить Россию, а созданием хотя бы на клочке русской земли такого порядка и таких условий жизни, которые потянули бы к себе все помыслы и силы стонущего под красным игом народа».

Статья А.А. Нимаева , занявшего 2-е место в конкурсе исследовательских работ «Правительство П.Н. Врангеля в Крыму».

Литература
1. Аксенова М.Н. Энциклопедия Аванта. История России. Ч.3. / М.Н. Аксенова. – М.: Астрель, 2007. – 512 с.
2. Алексеев С.А. Революция и гражданская война в описаниях белогвардейцев / С.А. Алексеев. – М.: Отечество, 1991. – 512 с.
3. Васильев Б.Л. Покаянные дни / Б.Л. Васильев // Родина. – 1990. — № 10. – С. 8-11.
4. Врангель П.Н. Воспоминания (Путь русского офицера) / П.Н. Врангель. – М.: Вече, 2013. – 480 с.
5. Гончаров В.Л. Гражданская война в России: Оборона Крыма / В.Л. Гончаров. – СПб.: ООО «Издательство АСТ», 2003. – 175 с.
6. Игнатьев С.Д. Афоризмы. Мысли и изречения разных времен и народов / С.Д. Игнатьев. – Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1972. – 462 с.
7. Изместьев В.В. Россия в ХХ веке / В.В. Изместьев. – Нью-Йорк: Перекличка, 1990. – 456 с.
8. Корнаков П.К. Краски войны / П.К. Корнаков // Родина. – 1990. — № 10. – С. 26-29.
9. Левандовский А.А. История России, ХХ – начало ХХI века / А.А. Левандовский. – М.: Просвещение, 2010. – 384 с.
10. Соколов Б.В. Врангель / Б.В. Соколов. – М.: Молодая гвардия, 2009. – 502 с.
11. Фельштинский Ю.Г. Безумие во имя идеи / Ю.Г. Фельштинский // Родина. – 1990. — № 10. – С. 40-47.
12. Черкасов-Георгиевский В.Г. Белое движение: мемуары А.И. Деникина, П.Н. Краснова, П.Н. Врангеля / В.Г. Черкасов-Георгиевский. – М.: Вагриус, 2006. – 992 с.
13. Чуфаринов В. Иосиф Виссарионович Сталин (краткая биография) / В. Чуфаринов. – М.: ОГИЗ Государственное издательство политической литературы, 1945. – 78 с.
14. Шипов Я. Тихоновская церковь и Врангель. Исторический очерк (составлен на основе архивных документов, найденных в Крыму) / Я. Шипов. – М. Издательство «Красная новь» ГЛАВПОЛИТПРОСВЕТ, 1923. – 46 с.

13.07.2019

Политика Врангеля в Крыму

После разгрома белых на Кубани и Дону в марте 1920 года остатки Добровольческой Армии (2-й армейский корпус генерала ёва), ушли в Крым и там закрепились. Сюда же на ко­раблях Антанты были переброшены бе­логвардейские части, уцелевшие от разгрома на Юге Украины и Северном Кавказе. Сломленный интригами и недоверием окружающих Деникин, Главнокомандующий разбитой армии, сложил с себя все полномочия и на британском миноносце отбыл в Константинополь. 4 апреля Главнокомандующим ВСЮР был утвержден генерал-лейтенант барон Петр Врангеля. Врангель согласился с выбором своих соратников - официально для обеспечения эвакуации армии. В своем первом приказе он дал обещание войскам сделать все возможное, чтобы «вывести армию и флот с честью из создавшегося положения»1.

За два месяца генералу Врангелю удалось восстановить боеспособность армии, установив в частях строжайшую дисциплину. Не принимая во внимание прежние заслуги, ряд генералов, прославившихся в 1919 году разгульным образом жизни, бесчинствами и любовью к «щедрым дарам благодарного населения», а также строптивые казачьи лидеры были отрешены от должности, некоторые вынуждены были уехать за границу.

11 мая главком переименовал ВСЮР в Русскую армию, доведя ее численность до 40 тысяч штыков и сабель. 7 июня 1920 года белые перешли на всем фронте в контрнаступление и вырвались на Северную Таврию. И хотя это было следствием отвлечения основных сил красной армии на Польский фронт, после трагедии Новороссийска это казалось невероятным.

Дипломатическую поддержку Врангелю обеспечила на началь­ном этапе Великобритания, предложив­шая Советскому правительству прекратить военные дейст­вия на крымском участке и начать перего­воры на условиях предоставления амни­стии белогвардейцам. Режим получил оставшиеся неиспользованными кредиты, предоставленные ранее английским правительством Де­никину (свыше 11 млн. фунтов стерлингов)2. Приняв по­мощь, Врангель отклонил предложения Великобритании ограничить военные дейст­вия обороной Крыма, в чём его поддер­жала Франция.

Конфликт между РСФСР и независимой Польшей принял открытый характер. Франция стала рассматривать Русскую армию как европейского союзника в борьбе с большевиками , поддержав решимость Врангеля удержать Крым и всю территорию бывшей Таврической губернии. 10 августа 1920 года Франция признала правительство Юга России де-факто, однако французы полу­чали за это право на фактически бесконтроль­ный грабёж экономических ресурсов захвачен­ных территорий Советской России. Затем интерес к «Крымской государственности» стало проявлять и правительство США. Будучи по мировоззрению монархистом в духе столыпинской практики, генерал Врангель совершенно не предполагал никакой механической реставрации в случае победы над большевиками. Главком гласно заявил, что его «цель состоит в предоставлении возможности русскому народу самому свободно выразить свою волю касательно формы правления в России». Врангель неоднократно подтверждал свое намерение создать условия, «позволяющие созыв Национального собрания, избранного на основе всеобщего избирательного права и посредством которого будет установлена форма правления в новой России»3. Но не военные и не дипломатические успехи были главными в кратковременной истории белого Крыма в 1920 года. Врангель так охарактеризовал свои политические цели: «Я добиваюсь того, чтобы в Крыму, хоть на этом клочке сделать жизнь возможной. Ну, словом, чтобы, так сказать, показать остальной России… вот у вас там коммунизм, то есть голод и чрезвычайка, а здесь идет земельная реформа, вводится волостное земство , заводится порядок и возможная свобода. Мне надо выиграть время, чтобы, так сказать, слава пошла: что вот в Крыму можно жить. Тогда можно будет двигаться вперед медленно, не так, как при Деникине, – медленно закреплять за собой захваченное. Тогда отнятые у большевиков губернии будут источником нашей силы, а не слабости, как было раньше»4.«Левая политика правыми руками», диалог с промышленными рабочими, земельная и волостная реформы - политика созидания альтернативной России стала и главным достижением, и главным оружием Врангеля и одновременно явилась ошибками проводимой им политики.

Правительство Врангель формировал, опираясь на высокий профессионализм своей команды. Помощником и соратником генерала Врангеля в реформаторской деятельности стал вернувшийся из эмиграции в Крым – бывший управляющий землеустройством и земледелием в правительстве Петра Столыпина. При Врангеле Кривошеин занимал должность помощника по гражданской части, но фактически возглавлял в Крыму правительство Юга России. Другим гражданским сотрудником Врангеля стал Петр Струве, общественно-политический деятель, известный либерал-консерватор. В политическом отношении Струве прошел путь от автора Манифеста Российской социал-демократической партии в 1898 года до начальника управления внешних сношений в антибольшевистском правительстве Юга России в 1920 года. Признание Францией правительства генерала Врангеля было во многом личной заслугой Струве, но основывалось все-таки на корысти и личных интересах французов. определил курс Врангеля как "левую политику правыми руками" - "левую", конечно, по понятиям предвоенной России.

Правительство разрабо­тало «Закон о земле», по которому часть помещичьих земель (в имениях свыше 600 десятин) могла отойти в собственность крестьянства с выкупом земли по 5-кратной стоимости урожая с рассрочкой на 25 лет, «Закон о волостных земствах и сельских об­щинах», объявлявший их органами крестьянского са­моуправления взамен волостных и сельских Советов. Факт определения срока выкупа – 25 лет сразу вызывало вопросы, так как с самого начала своего правления Врангель не обещал своим войскам и населению победы над большевиками. Пахотная земля на основе нерушимого права частной собственности объявлялась принадлежащей только тем, кто ее обрабатывает. Размер индивидуальных наделов определялся в зависимости от местной специфики уезда или губернии. Стоимость получаемого надела владелец оплачивал государству в рассрочку, а из поступавших сумм государство рассчитывалось с теми помещиками, чьи земли подлежали отчуждению. Остающиеся излишки земли подлежали распределению через специальный фонд между малоземельными и безземельными крестьянами. Землеустройство и размежевание пахотной земли поручалось специальным волостным земельным советам, которые избирались самими крестьянами.

К 28 октября , когда армии Южного фронта готовились к наступлению на Крым, на территории, контролируемой белыми, из 140 волостей в 90 уже были выбраны и приступили к работе крестьянские земельные советы. «Временное положение о волостных земских учреждениях» было опубликовано 28 июля , а об уездных учреждениях – 3 октября . 29 октября 1920 года уездные земства и городские самоуправления получили в свое полное ведение находившиеся на их территориях начальные школы с правом назначения и увольнения всего учительского персонала.

По замыслу Врангеля и Кривошеина, из волостного земства должно было вырасти земство уездное, а затем областные собрания, участники которого и должны были избрать общероссийское Национальное собрание, чтобы поставить точку в революционной смуте. Это конкретизировало и ранее проводимую белыми политику государственного строительства.

В Крыму при Врангеле, несмотря на естественную инфляцию, налаживалась торговля. Продолжали работать рынки, базары, ярмарки, кафе, рестораны, закусочные, магазины. Не закрывались увеселительные заведения, театры и кинематограф. Но, конечно, социально-экономические реалии Гражданской войны брали свое, одновременно с этим развивалась и спекуляции, и натуральный обмен товаров. Рост цен обгонял рост жалованья, но страдали от него преимущественно офицерство, служилая интеллигенция, и беженцы. Например, литр молока в октябре 1920 года стоил 2 тыс. рублей, килограмм говядины – 3,5 тысячи, хлеба – 600 рублей, пара обуви – 200–300 тысяч рулей, рубашка – 70–100 тысяч рублей и так далее. В то же время месячное жалованье рабочего составляло 500–600 тыс. рублей, офицера в чине от штабс-капитана до полковника – 90–130 тысяч руб. Прожиточный минимум для семьи из трех человек (в месяц) накануне эвакуации Крыма достигал 540 тысяч рублей.

При «черном бароне» самостоятельностью пользовались рабочие независимые профсоюзы, полностью разгромленные в РСФСР еще в 1918 году. Земская интеллигенция жаловалась, что рабочие в Крыму живут лучше, чем земцы, получавшие в 5–6 раз меньшее жалованье. При Врангеле действовали общественные и благотворительные организации, гражданские учебные заведения, кадетские корпуса и скаутские отряды. Существовавшая цензура не препятствовала изданию более 20 газет и журналов («Крымский вестник» И. Неймана издавался с 1887 года, а также «Юг России», «Южные ведомости », «Ялтинский курьер» и др.) – от фактически умеренно социалистических до крайне правых.5

Эволюция внутренней политики Врангеля диктовалась необходимостью обновления социального состава белого лагеря, получения поддержки со стороны крестьянства, вовлечения в движение окраинных народностей. Считалось, что если удастся закрепиться на «крайних рубежах русской земли», то и без «похода на Москву» можно будет дождаться скорого падения советской власти из-за ее «разложения» изнутри, крестьянских восстаний, экономической разрухи и т. д.

В расчёте на успех аграрных мероприятий и вследствие политических разногласий с главой польского государства Ю. Пилсудским, Врангель откло­нил предложение о едином русско–польском командовании войсками. План самостоятельных военных действий «Русской армии» предусматривал захват Северной Таврии, Донбасса, Та­манского полуострова, а после усиления войск, вследствие мобилизации крестьянства - втор­жение на Дон и Северный Кавказ, наступ­ление на Москву. Используя отвлечение основных сил Красной Армии на польский фронт, бе­логвардейцы в июне овладели Северной Тав­рией, где начали мобилизацию крестьян, но потерпели неудачу, которая фактически свела на нет их военные успехи. Крестья­не-середняки и даже кулаки уклони­лись от союза с Врангелем. Изменив свои планы и сделав ставку на казачество, он заключил соглашение с казачьими правительствами и атаманами , ставивших их в зависимое от бе­логвардейцев положение в военном и политическом отношениях: режим сохранял за собой полное руководство армией, коммуникациями; исключительное право внешних сношений и тор­говли, монополию деникинской эмиссии; устраня­лись внутренние таможенные границы, вводи­лись единая налоговая системы и другие.

В крымских изданиях печатались такие известные отечественные литераторы, как Аркадий Аверченко, Викентий Вересаев, Иван Шмелев и др. В сентябре 1920 года пост начальника Отдела печати Гражданского управления правительства Юга России занял видный русский историк Георгий Вернадский. Врангель и Кривошеин старались максимально корректно строить отношения с крымско-татарским населением и другими национальными меньшинствами Крыма, хотя принятие законопроекта о крымских татарах так и не успело состояться до общей эвакуации. Контрразведывательную деятельность в Крыму возглавлял генерал-лейтенант Евгений Климович – сенатор и бывший директор департамента полиции МВД, успешно боровшийся с большевистским подпольем. Врангелевской контрразведке удалось практически полностью перехватить все группы большевиков, направленные для подрывной и идеологической работы в Крым. Вследствие этого, каких-либо мер, способных сорвать эвакуацию белых, принять было невозможно. Трудно сказать, как бы сложилась судьба врангелевского государства и судьба России, если бы Русской армии удалось продержаться в Крыму до весны 1921 года, когда в Западной Сибири и на Тамбовщине против большевиков поднялись сотни тысяч недовольных продразверсткой крестьян, какое время бы еще продолжалась гражданская война.

Но удержаться Врангелю не удалось, хотя ряд частных успехов на фронте и был достигнут. Белые не сумели перенести боевые действия на Кубань и восстановить фронт на Северном Кавказе. В то время как командование Южного фронта во главе с не испытывало недостатков в пополнении, людские ресурсы Русской армии неуклонно таяли в ожесточенных боях, а резервы в Крыму оказались исчерпаны. Чины армии испытывали смертельную усталость от постоянного пребывания в боевой обстановке. Мир между РСФСР и Польшей предрешил судьбу белого Крыма, которая беспокоила, встревоженного реформаторскими новациями южнорусского Белого режима.

Неприступность Перекопа неоспорима, но к 28 октября соотношение штыков и сабель на Южном фронте было 5:1 в пользу Фрунзе. Его войска на первом этапе поддержала мобильная конница Повстанческой армии анархиста Нестора Махно. На стороне Красной армии было также значительное превосходство в пулеметах, орудиях, танках и бронеавтомобилях. Ранние морозы на некоторых участках облегчили красным переход через Сиваш. Фрунзе был уверен, что войска Южного фронта сумеют ворваться в Крым и уничтожить Русскую армию, не допустив ее эвакуации за границу из Евпатории, Керчи, Севастополя, Феодосии и Ялты. В ночь на 8 ноября красные начали переход через Сиваш и после жестоких боев спустя сутки овладели Перекопом. К полудню 10 ноября борьба на фронте закончилась, и под прикрытием конницы части белой армии стали отступать к крымским портам. Юнкерские училища приняли под охрану порты и пункты посадки, в которых задолго до печального исхода был сосредоточен тоннаж судов, заготовлены уголь, минимальные запасы продовольствия и медикаментов. 11 ноября красная армия взяла Чонгар. В тот же день правительство Юга России объявило о предстоящей эвакуации, предложив остаться в Крыму всем желающим и тем, кому «не угрожала, как непосредственная опасность». Фрунзе в обращениях по радио и в листовках обещал полную амнистию с последующим правом свободного выезда за границу для всех желающих. 12 ноября в Севастополе началась погрузка частей армии. Вице-адмирал заранее позаботился о транспортах для гражданских беженцев, а также вывел в море все, что могло держаться на воде, вплоть до тихоходных барж, прогулочных яхт и рыбачьих шаланд, обреченных на верную гибель в малейший шторм. Но море оставалось на удивление спокойным. Остающиеся махали с берега платками, папахами и фуражками, многие из них жалели уплывавших, а невольные изгнанники, в свою очередь, и представить себе не могли страшную участь остающихся, уже обреченных на физическое уничтожение.

Член правительства Юга вспоминал о крымской эпопее: «Итоги нашей борьбы, итоги Белого движения подведены. Итоги для нас убийственные. Не нам, современникам величайшей трагедии и участникам проигранной борьбы, судить, кто прав и кто виноват. Судить нас будет Господь Бог, который все знает, все видит». P. S. К 16 ноября 1920 года части Красной армии заняли весь Крымский полуостров. С ведома командующего Южным фронтом Михаила Фрунзе, а также под непосредственным руководством председателя Крымского ревкома Белы Куна и начальника Особого отдела Южного фронта Ефима Евдокимова коммунистами в Крыму были расстреляны не менее 75 тысяч человек из числа оставшихся во время эвакуации, а также взятых в плен.6 Фрунзе представил Евдокимова к ордену Красного Знамени, считая, что «деятельность товарища Евдокимова заслуживает поощрения». Массовые расстрелы продолжались и на протяжении 1921 года. Из каждых трех крымских интеллигентов большевиками были убиты двое.

Политическая жизнь последних белых режимов характерна стремлением к укреплению принципа военной диктатуры. Сокращение занимаемой территории, отход от борьбы многих политических групп и партий, считавших Белое движение уже безнадежно проигравшим, сужение в сравнении с 1919 годом масштабов борьбы за власть - все это приводило к усилению единоличной роли белых вождей. Но проведение демократических преобразований в условиях неограниченной единоличной власти, исключающей политическую борьбу («левая политика правыми руками»), становилось невозможным, так как для реализации «новой» политики у белых режимов уже не оставалось ни времени, ни сил, ни пространства. Стихия гражданской войны исключала для правительства Крыма возможность основательной проработки и реализации экономических планов и программ. Можно говорить о неблагоприятной международной обстановке, слабости материальной базы и боевого потенциала Русской армии, географических факторах. Но главное не это. Гражданская война в еще большей мере, чем межгосударственная, - это продолжение политики иными средствами, прежде всего политический конфликт, и выигрывается он декретами о земле, даже если спустя десятилетие декрет этот оборачивается коллективизацией . Программа Врангеля, по сути, была попыткой пересадить на почву революционной России столыпинские идеи, она дважды отстала от хода российской истории. Одно внесение платы за землю сделало бы ее абсолютно непригодной даже в 1917-м, не говоря уже о ноябре 1920-го. И никакое волостное земство не могло привлечь крестьянство, не признававшее иной формы власти, кроме Советов - даже в худшем для большевиков варианте "Советов без коммунистов". Белые, пытаясь удержаться на окраинах русского государства, о новом «походе на Москву» уже не говорили. Генерал Врангель, стремившийся на «последней пяди русской земли», в Крыму, создать своего рода «опытное поле», заявлял: «Не триумфальным шествием из Крыма к Москве можно освободить Россию, а созданием хотя бы на клочке русской земли такою порядка и таких условий жизни, которые потянули бы к себе все помыслы и силы стонущего под красным игом народа»7. Однако попытки Врангеля (осущест­вившего в июле 1920 года десант на северное побережье Азовского моря, а в августе - Улагаевский де­сант на Кубань) поднять казачество на борьбу с Советской властью оказались без­успешными. В сентябре белогвардейцы на­чали активные действия по захвату Дон­басса. Красная Армия остановила их наступ­ление. В начале октября Врангель развернул боевые действия с целью вывести войска за Днепр, овладеть Одессой и установить связь с Польшей (на Правобереж­ной Украине). Эти планы также оказа­лись сорваны Красной Армией. Прекращение советско-польской войны поз­волило Советскому государству сосредоточить необ­ходимые силы для разгрома Врангеляноября совет­ские войска преодолели укрепления крымских перешейков и 17 ноября завершили освобождение Крыма. 26 октября 1920 года Врангель принял решение об эвакуации. Остат­ки белогвардейской армии и значительное количество гражданских лиц, бежавших из центральных районов страны в Крым, эвакуировались за гра­ницу (всего 145693 человека на 126 судах)8. Только Франция взялась принять белых изгнанников, навсегда покидавших Родную землю, за что договору с Врангелем в качестве компенсации ей досталась вся Русская Флотилия.

1 Врангель. Ноябрь 1916г.-ноябрь 1920г. Т.2.: Воспоминания. Мемуары.-Минск:Харвест, 2002. С.30.

2 Гражданская война и военная интервенция в ССР. Энциклопедия. Издание второе. Главный редактор М. « Советская энциклопедия» 1987 г. С. 121.

3 Петр Николаевич Врангель. 2. Минск. 2002 г. С. 185.

4 Петр Николаевич Врангель. Записки. Воспоминания и мемуары. Минск: Харвест, 2002. С. 289.

5 Валентинов эпопея // Архив русской революции. - Берлин, 1922.- Т.5. - С. 40.

6 Валентинов эпопея // Архив русской революции. - Берлин, 1922. Т..5.- С. 78.

7 Петр Николаевич Врангель. 2. Минск. 2002 г. С. 83.

8 Петр Николаевич Врангель. 2. Минск. 2002 г. С. 381.

Петр Врангель - одна из самых противоречивых фигур Белого движения. До конца жизни он вёл и открытую, и «тайную» войну против большевиков, их агентов за границей и подложной организации «Трест».

Чёрный барон

Из всех предводителей Белого движения барон Врангель был чуть ли не единственным, кто сочетал в себе качества военного и управленца, генерала и чиновника. Он происходил из старинного знатного рода, который подарил России целую плеяду талантливых военных, первооткрывателей и удачливых дельцов, коим был отец Петра Николаевича, Николай Егорович Врангель. Он прочил светскую карьеру и своему старшему сыну, который, впрочем, не проявлял особого интереса к военной деятельности и благополучно числился корнетом гвардии в запасе.

Все изменилось во время русско-японской войны, когда молодой барон добровольно взялся за шашку и более её не отпускал. Кровопролитная русско-японская война принесла награды за храбрость и «отличие в делах против японцев», «Святой Георгий» за безумную конную атаку под Кашеном во время Первой мировой, которая должна была закончиться разгромом, но завершилась полной победой и взятием неприятельской батареи. Потом Гражданская война, рождение «чёрного барона» и долгие годы бесплодных трудов в эмиграции.

Прозвище «чёрный барон» Пётр Врангель получил благодаря его неизменной привычке носить чёрную казачью черкеску. Оно было растиражировано строками песни «Красная армия всех сильней», стало нарицательным и долгое время представляло собой аллегорию мирового зла, врага народа №1, который своими интригами не давал «возродившейся стране» нормально развиваться, стремясь вернуть «монархическое рабство. Да и сам он далеко немногих жаловал. Именно ему принадлежит знаменитая фраза: «Хоть с чёртом, да против большевиков».

Дело об аннулированной амнистии и пропавшем манифесте

Под командованием Петра Николаевича находились небольшие, но ещё мощные остатки его армии. И он собирался сохранить их, во что бы то ни стало, хоть бы поступившись и моральными принципами.

8 ноября 1920 года белые войска проиграли сражение за Крым – многочисленные войска Фрунзе прорвались на территорию полуострова. За этим по радио последовало предложение о добровольной сдаче и амнистии: «по всем проступкам, связанным с гражданской борьбой», что в то время было популярной практикой советов, позволявшей пополнить Красную армию ценными кадрами. Однако до солдат обращение не дошло. Врангель приказал закрыть все радиостанции, кроме одной, обслуживаемой офицерами. Отсутствие ответа было воспринято советской стороной, как очевидный отказ, предложение об амнистии было аннулировано.

Бесследно исчез и манифест великого князя Кирилла Владимировича, отправленный Врангелю дважды: по почте и с оказией. Второй сын Владимира Александровича, третьего сына Александра II, объявив себя блюстителем престола отсутствующего императора Николая II (судьба императорской семьи была на тот момент неизвестна), предложил Врангелю «выгодное сотрудничество». Оно заключалось в организации нового открытого противостояния большевикам с помощью остатков белой армии. Казалось бы, о чём ещё мог мечтать засидевшийся в эмиграции белый генерал, изо всех сил пытавшийся найти политическую силу, способную на борьбу с большевиками.

Однако репутация у Кирилла Владимировича была весьма сомнительна. Мало того, что его брак с двоюродной сестрой - католичкой Викторией Мелитой не был признан Николаем II, который серьёзно намеревался лишить «возможного» наследника прав на престол, так он ещё первым поддержал Февральскую революцию 1917 года. Но основной причиной отказа, разумеется, была не старая обида, а недальновидность князя. Врангель понимал, что лозунги «за восстановление империи» не поддержат республиканцы, воевавшие за Деникина. А значит, сил может не хватить. Поэтому, сославшись на неполучение манифеста, который аж дважды бесследно пропал, Пётр Николаевич новому блюстителю престола отказал.

Однако на этом история не закончилась. Белая армия Врангеля представляла собой слишком лакомый кусок, чтобы просто от него отказаться. 31 августа 1924 года самоназванный «блюститель» объявил себя Императором Всероссийским Кириллом I. Таким образом, армия автоматически переходила под его начало, поскольку формально она подчинялась императору. Но на следующий день армии не стало – она была распущена самим Врангелем, а на её месте появился Русский Общевоинский союз, который возглавил Пётр Врангель. Как ни странно, но РОВС существует, и по сей день, следуя все тем же принципам 1924 года.

Партия с фальшивым союзником. Операция «Трест»

Врангелевские формирования вызывали серьёзную тревогу у Советского командования. За преемником Деникина начали приходить «специальные люди». Так, осенью 1923 года к нему в дверь постучался Яков Блюмкин – убийца германского посла Мирбаха.

Чекисты выдавали себя за французских кинооператоров, которым Врангель до этого согласился позировать. Имитировавший камеру ящик был доверху забит оружием, дополнительный – пулемёт Льюис прятали в чехле от штатива.

Но заговорщики сразу допустили серьёзную ошибку – постучали в дверь, что было совершенно не принято как в Сербии, где происходило действие, так и во Франции, где давно перешли на дверные звонки. Охранники справедливо сочли, что стучаться могут только люди, приехавшие из Советской России, и ворота, на всякий случай, не открыли.

Более серьёзным противником оказалась подложная монархическая организация «Трест», задачи которой состояли в проникновении её в эмигрантские верхи, выяснение их планов, внесение раскола в их среду, ликвидация ключевых представителей белого движения. Заверения, что в новой России крепнут контрреволюционные силы, и вот уже скоро будет нанесён ответный удар, «купили» многих: великого князя Николая Николаевича, на которого делал ставку Пётр Врангель, жаждущего деятельности генерала Александра Кутепова, который начал отправлять своих людей в Петроград, эсера Бориса Савинкова. Даже знаменитый британский разведчик Сидней Рейли, «король шпионажа» и будущий прототип Джеймса Бонда, не смог вовремя раскусить врага, и был казнён на Лубянке.

А вот Врангель сразу заподозрил неладное, сомневаясь в самой возможности существования контрреволюционных сил в тогдашней России, при разгуле красного террора. Для окончательной проверки, чёрный барон отправил «на Родину» своего человека, отважного монархиста и лучшего друга генерала Василия Шульгина, который стремился найти своего пропавшего сына. «Трест» пообещал оказать содействие. Шульгин три месяца путешествовал по нэповской России, описывая всё, что увидел. Его впечатления изложены в книге «Три столицы», которая была издана огромным тиражом. В ней он рассказывал о количестве недовольных советской властью. Якобы видные советские деятели постоянно приходили к нему и рассказывали о том, как хорошо бы было «вернуть всё назад».

Козырь «чёрного барона»

Но люди Врангеля следили за его передвижениями в СССР и выяснили, что все его интересные попутчики и представители советской интеллигенции были кадровыми чекистами. Тем не менее, делиться своими открытиями барон не спешил. Лишь после прекращения финансирования великим князем Николаем Николаевичем, который предпочитал вкладывать деньги в бессмысленные теракты Кутепова, и последующего за этим отказа английского правительства в помощи, Пётр Врангель решился на открытое выступление.

8 октября 1927 года, в популярном за границей журнале «Иллюстрированная Россия» печатается статья журналиста Бурцева о путешествии Шульгина, под говорящим названием «В сетях ГПУ». Бурцев писал:

«Провокаторы знали, что В. В. Шульгин будет писать воспоминания о своей поездке в Россию, и они высказали ему опасение, как бы он, не знакомый хорошо с условиями русской жизни, не сделал в книге каких-нибудь намёков, которые помогли бы ГПУ расшифровать его поездку. Поэтому они просили, чтобы он перед печатанием своих воспоминаний дал бы им возможность просмотреть рукопись своей книги. В. В. Шульгин, конечно, на это согласился и, таким образом, его воспоминания перед печатанием были проредактированы в Москве в ГПУ».

Спустя почти месяц, в том же издании вышло и интервью чёрного барона, где он вспомнил «заслуги» Николая Николаевича и Александра Кутепова, которые своими действиями лишили белое движение последних шансов на существование: «Невиданные по своей чудовищности приёмы ГПУ усыпили многих. Разве из-за того, что неспособный начальник проиграл бой, бросив свои части в наступление, не произведя должной разведки, не обеспечив этого наступления должными силами и средствами, следует заключить, что вечный принцип «лишь наступление обеспечивает победу» - неверен? Работа в России необходима и возможна. Мир начинает понимать, что большевизм - не только русское, но мировое зло, что борьба с этим злом есть общее дело. Внутри России зреют и крепнут здоровые силы. Несмотря на все пережитые испытания, я уверенно смотрю в будущее».

Последние фразы относились к англичанам и означали фактически: «Я знаю, что нужно делать, у меня в России есть связи и люди, нужны только средства».

Внезапная смерть

Вместо англичан на послание откликнулись немцы. В начале марте 1928 года к Петру Врангелю прибыл официальный представитель германского правительства. Пётр Николаевич прибегнул к блефу – пугал немца распространением красной заразы и заинтересованностью англичан во врангелевской организации.

Однако ответа Пётр Николаевич так и не получил. 18 марта у него резко поднялась температура. Зараза была идентифицирована лечащими врачами как «кишечный грипп». Но температура не сходила около месяца, что весьма необычно для гриппозных заболеваний. Вскоре она перетекла в интенсивный туберкулез. Мать генерала вспоминала впоследствии, что это были «тридцать восемь суток сплошного мученичества, он метался, отдавал приказания, пытался встать, делал распоряжения до мельчайших подробностей». Впоследствии, в результате вскрытия, в легких было обнаружено немереное количество палочек Коха. 25 апреля 1928 года, чёрный барон, последняя надежда белого движения, скончался в страшных мучениях, в возрасте 49 лет.

Разумеется столь неожиданная смерть, пришедшая за генералом в самом разгаре его контрреволюционной деятельности, не могла не вызвать толки и слухи об устранении Врангеля агентами ОГПУ. Первой об этом заявила парижская газета «Есhо dе Раris» на следующий день, после кончины: «циркулируют весьма упорные слухи о том, что генерал Врангель был отравлен, что якобы он «ещё недавно говорил одному из своих друзей, что ему следовало бы предпринять крайние меры предосторожности в отношении своего питания, так как он опасается отравления».

Эту точку зрения поддерживали и члены семьи Врангеля. По их версии, «отравителем» был неизвестный гость, гостивший в доме Врангелей накануне болезни. Якобы это был брат состоявшего при генерале вестового Якова Юдихина. Внезапный родственник, о наличие которого солдат ранее не говорил, был матросом советского торгового судна, стоявшего в Антверпене.

Причины столь скоропостижной смерти «чёрного барона», как его называли коммунисты, или «белого рыцаря» (в воспоминаниях его белых соратников) так и остаются тайной.