Критическая статья

Вменив себе в особенную честь предложение императорской Академии наук, сообщенное Вашим превосходительством,1 в отношении от 2 минувшего февраля, рассмотреть препровожденную ко мне драму г. Островского "Гроза" и сказать о ней свое мнение, я располагал сделать полный, отчетливый, по крайнему моему разумению, разбор этого произведения и ждал только облегчения от болезни, которою страдаю с осени.2 Но облегчения до сих пор нет, и я, опасаясь без пользы продлить время, спешу в нескольких словах изложить свое мнение о драме "Гроза".
Не опасаясь обвинения в преувеличении, могу сказать по совести, что подобного произведения, как драмы, в нашей литературе не было. Она бесспорно занимает и, вероятно, долго будет занимать первое место по высоким классическим красотам. С какой бы стороны она ни была взята,-- со стороны ли плана создания, или драматического движения, или, наконец, характеров, всюду запечатлена она силою творчества, тонкостью наблюдательности и изяществом отделки.
Прежде всего она поражает смелостью создания плана: увлечение нервной, страстной женщины и борьба с долгом, падение, раскаяние и тяжкое искупление вины,-- все это исполнено живейшего драматического интереса и ведено с необычайным искусством и знанием сердца. Рядом с этим автор создал другое типическое лицо -- девушку, падающую сознательно и без борьбы, на которую тупая строгость и абсолютный деспотизм того семейного и общественного быта, среди которого она родилась и выросла, подействовали, как и ожидать следует, превратно, то есть повели ее веселым путем порока, с единственным извлеченным из данного воспитания правилом: лишь бы все было шито да крыто. Мастерское сопоставление этих двух главных лиц в драме, развитие их натур, законченность характеров,-- одни давали бы произведению г. Островского первое место в драматической литературе.
Но сила таланта повела автора дальше. В той же драматической раме улеглась картина национального быта и нравов с беспримерною художественною полнотою и верностью. Всякое лицо в драме есть типический характер, выхваченный прямо из среды народной жизни, облитый ярким колоритом поэзии и художественной отделки, начиная с богатой вдовы Кабановой, в которой воплощен слепой, завещанный преданиями деспотизм, уродливое понимание долга и отсутствие всякой человечности,-- до ханжи Феклуши. Автор дал целый, разнообразный мир живых, существующих на каждом шагу личностей.
Язык действующих лиц в этой драме, как и во всех произведениях г. Островского, давно всеми оценен по достоинству, как язык художественно верный, взятый из действительности, как и самые лица, им говорящие.
Не распространяясь далее в справедливых похвалах этому высокому, классическому произведению, в заключение долгом считаю присовокупить, что, по моему мнению, драма г. Островского, на основании ї 9 пункта 4 Положения о наградах графа Уварова,3 заслуживает премии, независимо от всех прочих достоинств, и потому, что в ней исчерпан и разработан богатый источник русского современного народного быта.
КОММЕНТАРИИ

И. А. Гончаров

Иван Александрович Гончаров (1812--1891) -- замечательный русский писатель, был в то же время и тонким, глубоким критиком. Ему принадлежат классическая статья о "Горе от ума" "Мильон терзаний", несколько автокомментариев к собственным романам. Помимо публикуемого письма собирался написать большую статью об Островском (1874), материалы к которой опубликованы посмертно.

Отзыв о драме "Гроза" г. Островского

1 Отзыв адресован непременному секретарю Академии наук К. С. Веселовскому и датирован 8 марта 1860 г.
2 В прошении об увольнении со службы, которое Гончаров подал в январе 1860 г., он указывал на свою болезнь: "...хронический ревматизм в висках и во всем лице" (Алексеев А. Д. Летопись жизни и творчества И. А. Гончарова. М.; Л., 1960. С. 103).
3 Пункт 4 ї 9 "Положения о наградах гр. Уварова" гласил: "Драматические сочинения должны обличать в писателе несомненный литературный талант и добросовестное изучение представленной им эпохи. По слогу и ходу пьеса должна быть созданием художественным и следовательно соответствовать главным требованиям драматического искусства и строгой критики; а потому, при присуждении награды, надо иметь в виду не относительное значение представленных к соисканию драматических сочинений, а безусловные литературные их достоинства" (Отчет о втором присуждении наград графа Уварова. СПб., 1858. С. 86).

Пьеса Островского вызвала мно-жество статей и рецензий. Среди них особенно выделяется статья Н. А. Добролюбова «Луч света в темном царстве». Почему именно Катерина была названа «лучом света»? Потому, что инстинктивный протест героини «Грозы» был для критика прямым доказательством обреченности «тем-ного царства». «Известно, — утверждал Добролюбов, — что крайности отражаются крайностями и что са-мый сильный протест бывает тот, который подни-мается наконец из груди самых слабых и терпе-ливых». Образ Катерины в истолковании критика получал обобщающее значение — как утверждение той скрытой силы, которая не может не пробу-диться в естественном стремлении народа к свободе, как свидетельство непримиримости его ко всем про-явлениям угнетения, несправедливости, к любым формам самодурства.

Через несколько лет, в 1864 г., появилась статья другого известного критика Д. И. Писарева «Моти-вы русской драмы». Писарев попытался обосновать совершенно другую трактовку образа Катерины. В своей статье он спорил не столько с Островским, сколько с Добролюбовым. Для Писарева Катерина, при всей ее страстности, нежности, искренности, что он охотно признает, все же не является «лучом света», прежде всего потому, что живет и действует она не по законам разума. Для Писарева же необ-ходимым условием «светлого явления должен быть сильный и развитой ум; там, где нет этого свой-ства, там не может быть и светлых явлений».

В подобного рода высказываниях критика-просве-тителя достаточно отчетливо проявляется и его си-ла, и его слабость. Отсюда же проистекает и прямое противопоставление Катерины любимому писаревскому герою — Базарову (из романа Тургенева «Отцы и дети»). Даже одно то, что Базаров — ученый-естест-венник, занимающийся, в частности, опытами над лягушками, приводит критика в восторг: «Тут-то именно, в самой лягушке-то, и заключается спасе-ние и обновление русского народа. Ей-богу, чита-тель, я не шучу и не потешаю вас парадоксами». Все симпатии Писарева отданы «базаровскому типу», а Катерина отнесена им к разряду «вечных детей». Материал с сайта

Наконец, необходимо учитывать оценку драмы Островского Аполлоном Григорьевым, который увидел в «Грозе» прежде всего «поэзию народной жизни», мимо чего прошли и Добролюбов и Писарев. Ряд ученых в последнее время разрабатывают именно эту концепцию: они стремятся уяснить истоки ха-рактера Катерины в контексте русской национальной культуры. Впрочем, справедливости ради следует заметить, что Достоевский, постоянно полемизиро-вавший с Добролюбовым, в письме к Н. Н. Стра-хову (18 апреля 1869 г.) сделал важное признание: «...знаете ли, я убежден, что Добролюбов правее Григорьева в своем взгляде на Островского. Может быть, Островскому и действительно не приходило в ум всей идеи насчет Темного Царства, но Добролю-бов подсказал хорошо и попал на хорошую почву».

Долгое время считалось общепринятым, что после Добролюбова уже ничего принципиально нового о «Грозе» сказано не будет. Однако драма Островского не «памятник», она и сегодня живет, и сегодня способна заинтересовать пытливую мысль и школь-ника и многоопытного литературоведа.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском

На этой странице материал по темам:

• критика образа катерины в грозе
• драма гроза в русской критике
• статья критика гончарова о грозе островского
• гроза островский рецензия
• григорьев после грозы островского конспект

Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов

КИРОВСКИЙ ФИЛИАЛ

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

по дисциплине История русской литературы

Тема: Драма А.Н. Островского «Гроза» в русской критике

Саламатовой Анны Александровны

Введение

Многие крупнейшие произведения мировой литературы при своем появлении подвергались цензурным запретам и гонениям, становились полем острой полемики, ожесточенной идейной борьбы. Грибоедов не дожил до издания полного текста «Горя от ума», не видел свою комедию на сцене. Флобер - после выхода в свет «Госпожи Бовари» - был привлечен к суду за «оскорбление общественной морали, религии и добрых нравов». Критические сражения вокруг большинства самых значительных русских романов (в особенности романов Тургенева), драм, поэм и стихотворений девятнадцатого века представляли собою непримиримые столкновения прогрессивных и реакционных сил, борьбу за правду и реализм художественного творчества.

Бурно встречали современники новые произведения, ставшие впоследствии классикой. Сложная и противоречивая борьба развернулась и вокруг «Грозы» Островского. После авторских чтений новой драмы, ее первых представлений на сцене и журнальной публикации завязался жестокий бой между критиками, стоящими на разных идейных позициях, между новаторами и ретроградами. Необычность и сложность полемики вокруг «Грозы» заключалась в том, что во взглядах на эту драму разошлись не только идейные и эстетические противники, но передовые художники и критики. «Гроза» оценивалась очень высоко людьми борющихся идейных лагерей.

«Гроза» впервые увидела свет не в печати, а на сцене: 16 ноября 1859 года состоялась премьера в Малом театре, а 2 декабря -- в Александринском. Напечатана драма была в первом номере журнала «Библиотека для чтения» следующего, 1860 года, а в марте того же года вышла отдельным изданием.

Очевидно, что «самое решительное произведение» Островского не случайно, не по писательской прихоти появилось на переломе пятидесятых - шестидесятых годов, в пору, когда общественная атмосфера в стране накалилась до предела, когда сама жизнь неотвратимо требовала решительных перемен. «Гроза» прозвучала как трагический голос времени, как крик народной души, не могущей более терпеть гнет и неволю.

Цель данной работы - изучить место драмы «Гроза» в литературе. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи: проанализировать научные публикации по данному произведению, дать характеристику героям драмы, осветить суть конфликта, присутствующего в «Грозе», а также раскрыть сущность названия данного произведения.

Драма (как родовое понятие трагедии и комедии) есть высший род поэзии, и высший именно потому, что в ней личность поэта - его настроение, его воззрения и проч., ярко выступающие в произведениях лирических и более или менее проглядывающие в произведениях эпических, исчезают совершенно, уступая место жизни, воспроизводимой вполне объективно. А потому драма не допускает ни морали, ни сентенций, ни задних мыслей, ни желания провести какую-нибудь идею, выставить в благоприятном свете какой-нибудь принцип, ни стремления поразить какой-нибудь общественный порок и возвести на пьедестал какую-нибудь общественную добродетель. Все это чуждо драме, которая имеет дело только с жизнью, объективно воспроизводимой - и ни с чем более. Задача драматического писателя - перенести на сцену жизнь, но не судить о ней, не разъяснять ее, не карать ее дурных сторон или восторгаться хорошими. Если же драматический писатель, пораженный каким-нибудь неразумным явлением жизни, поставит себе задачей - выставить перед зрителем в возможно ярком свете весь вред этого явления,- то он уже перестает быть драматическим писателем в настоящем смысле этого слова (ибо перестает объективно относиться к жизни) и становится сатириком, карающим то или другое общественное зло. Такая сатира облекается обыкновенно в драматическую форму и, смотря по степени караемого зла, принимает комический или трагический характер. Таково "Горе от ума" Грибоедова, такова последняя пьеса А. Н. Островского "Гроза",- шедшая в бенефис г. Васильева.1

Если на пьесу г. Островского смотреть как на драму в настоящем смысле этого слова, то она не выдержит строгой критики: многое в ней окажется лишним, многое недостаточным; но если в ней видеть едкую сатиру, облеченную только в форму драмы,- то она, по нашему мнению, превосходит все до сих пор написанное почтенным автором.

1.1 Цель создания пьесы Островского

Цель "Грозы" - показать во всем ужасающем свете как тот страшный семейный деспотизм, который господствует в "темном царстве" {По превосходному выражению г. -бова (Добролюбова).} - в быту некоторой части нашего загрубелого, неразвитого купечества, внутренней стороной своей жизни еще принадлежащего временам давно минувшим,- так и тот убийственный, роковой мистицизм,2 который страшною сетью опутывает душу неразвитого человека. И автор мастерски достиг своей цели: перед вами в ужасной, поразительной картине выступают пагубные результаты того и другого,- в картине, верно срисованной с натуры и ни одной чертой не отступающей от мрачной действительности; вы видите в живых, художественно-воспроизведенных образах, до чего доводят эти два бича человеческого рода - до потери воли, характера, до разврата и даже самоубийства.

1.2 Образы героев в сюжете пьесы Островского «Гроза»

Сюжет драмы представляет следующее. В городе Калинове, на берегу Волги живет Марфа Игнатьевна Кабанова, богатая купчиха, вдова,- женщина грубая, дикая, ханжа и деспотка. Закоренелая в старых варварских понятиях, она является страшным бичом в своем семействе: гнетет сына, подавляя в нем всякое проявление воли, всякий порыв, гнетет невестку, точа ее, как ржа железо, за всякий поступок, несогласный с ее дикими безумными требованиями. Кабанова - это идеал женщины-рабыни, закоснелой в рабстве и порабощающей все, на что только может простираться ее дикий произвол. Что-то адское, сатанинское есть в этой женщине; это какая-то леди Макбет,3 выхваченная из темных закоулков "тёмного царства".

Тихон Иванович, сын Кабановой,- напротив, человек добрый, с мягким сердцем, но уже совершенно лишенный всякой воли: мать делает с ним все, что хочет. Любя жену и, по натуре своей, не имея возможности обращаться с ней грубо, деспотически, как требуют того старинные нравы, в которых Кабановой хотелось бы воспитать и удержать всех,- он тем навлекает на себя постоянное гонение матери, ее грубая натура, воспитанная в грубых, варварских нравах, не может допустить мысли, чтобы муж мог не бить жены, и обращаться с ней кротко, по-человечески. Она видит в этом слабость, и недостаток характера. Жене, по ее мнению, тоже не след ласкаться к мужу и открытое выражать свои чувства - она ведь не любовница, а жена (удивительный аргумент!): все это противно кодексу морали, которого так свято придерживаются в "темном царстве". Жене прилично только раболепствовать перед мужем, кланяться ему в ноги, беспрекословно исполнять его приказания,- и обманывать его, притворяться, скрывать от него свои мысли и чувства.

Подавив всякую волю в сыне, Кабанова не может, однако, поработить совершенно невестку: Катерина постоянно делает ей отпор, постоянно отстаивает права свои на самостоятельность. Отсюда вечная вражда между ними. Результатом всего этого выходит то, что жизнь в доме Кабановой - не жизнь, а каторга. Оставаться в таком положении нет сил ни для Тихона, ни для Катерины,- и каждый из них выходит по-своему из своего, по-видимому, безвыходного положения. Тихон рвется куда-нибудь - и напьется,- хотя вином душу отведет,- и мать ни слова против этого: пить и развратничать позволяется нравам "темного царства", лишь бы только все было шито да крыто. Катерина тоже находит исход, но только в другом роде: она влюбляется в одного молодого человека, Бориса Григорьевича, племянника купца Дикого.

В Катерине, как женщине неразвитой, нет сознания долга, нравственных обязанностей, нет развитого чувства человеческого достоинства и страха запятнать его каким-нибудь безнравственным поступком; в ней есть только боязнь греха, страх дьявола, ее пугает только ад кромешный, геенна огненная:4 в ней есть мистицизм, но нет нравственности.

И она, по нашему мнению, только этим и отличается от своей золовки, Варвары, в которой нет уже ни мистицизма, ни нравственности, и которая преспокойно прогуливает себе ночи с конторщиком Ваней Кудряшом, не боясь ни унизить своего человеческого достоинства, ни попасть за это в геенну огненную. Личность Катерины с первого раза располагает к себе зрителя,- но только с первого раза, пока в нее не вдумаешься; она заслуживает не сочувствия, а только сострадания, как заслуживают его эпилептики, слепые, хромые: жалеть их можно, стараться пособить им - должно, но сочувствовать их эпилепсии,5 слепоте и хромоте - уж никак нельзя: это было бы безумием. Не будь у Катерины такой тещи (свекрови - И. С.) - бабы-яги она не завела бы интриги с Борисом и провела бы жизнь с Тишей, который, как нам кажется, в тысячу раз и умнее и нравственнее пошлого Бориса. Но у нее теща - леди Макбет - и она десять ночей прогуливает с возлюбленным, позабыв на это время и о страшном суде и о геенне огненной. Но вот возвращается муж - и страх содеянного греха начинает мучить Катерину. Не обуяй ее так мистицизм, она бы вышла как-нибудь из своего затруднительного положения (в особенности с помощью Варвары, которая бой-девка - проведет и выведет),- Да мистицизм уж слишком одолел ее - и она не знает, что ей делать: мысль о содеянном грехе преследует ее на каждом шагу. А тут подвернись еще гроза, которая загоняет ее в какой-то грот, а в гроте-то на стенах картины страшного суда и геенны огненной - ну, все и кончено. Катерина бух мужу в ноги, да и ну каяться - и покаялась во всем, да еще при всем честном народе, который тоже забежал сюда укрыться от дождя.

Что за этим последовало, догадаться нетрудно: Катерина убежала из дому, обратилась было к Борису, чтоб тот взял ее с собой (его дядя за любовные проделки посылает в Сибирь), но Борис - пошляк страшнейший отвечал ей на это, что дяденька не велит. И осталось несчастной женщине любое из двух: или воротиться к теще на вечное мучение и страду или броситься в Волгу. Мистицизм и тут помог ей: она бросилась в Волгу…

Несмотря, однако, на такой трагический конец, Катерина - повторяем все-таки не возбуждает сочувствия зрителя,- потому что сочувствовать-то нечему, не было в ее поступках ничего разумного, ничего человеческого: полюбила она Бориса ни с того ни с сего, изменила мужу (который так полно, так благородно доверял ей, что прощаясь. с ней ему даже трудно было выговорить, строгое приказание матери, чтоб она не засматривалась на чужих молодцов) - ни с того ни с сего, покаялась - ни с того ни с сего, в реку бросилась - тоже ни с того ни с сего. Вот почему Катерина никак не может быть героиней драмы; но зато она служит превосходным сюжетом для сатиры. Конечно, разражаться громом против Катерин нечего - они не виноваты в том, что сделала из них среда, в которую еще до сих пор не проник ни один луч света; но зато тем более нужно разражаться против среды, где нет ни религии (мистицизм - не религия), ни нравственности, ни человечности, где все пошло и грубо, и ведет к одним лишь пошлым результатам.

Итак, драма "Гроза" - драма только по названию, в сущности же это сатира, направленная против двух страшнейших зол, глубоко вкоренившихся в "темном царстве" - против семейного деспотизма и мистицизма.

Кто на драму г. Островского будет смотреть как на драму в настоящем смысле этого слова и будет прилагать к ней требования, которые уместны только относительно драм вполне художественных, а не драматических сатир,- тот придет к заключению, что все остальные лица драмы, о которых мы еще не говорили, совершенно лишни. Но это будет несправедливо; ибо - еще раз - драма г. Островского - не драма, а сатира.

Лучшим из этих аксессуарных лиц - нужных и превосходных в сатире, и лишних в драме - является, по нашему мнению, Кулигин,- мещанин, часовщик-самоучка. Лицо это прямо выхвачено из жизни и полно глубокого смысла по отношению к основной идее драмы г. Островского. Посмотрите - какое у Кулигина светлое миросозерцание, как чужд ему мистицизм, как ласково и радостно он смотрит на всех, как любит всех, посмотрите, какое у него стремление к знанию, какая любовь к природе, какая жажда принести пользу людям: хлопочет он и об устройстве солнечных часов на бульваре, и об устройстве громоотводов - и все это не для себя, не из видов корысти, не ради спекуляции, а так - ради общего блага, в чистом и благороднейшем значении этого слова… Взгляните же теперь на другое лицо драмы (тоже аксессуарное): на Савелья Прокофьича Дикого, купца, значительное лицо в городе. Какой контраст с Кулигиным! От первого веет человечностью, разумностью, видно, что свет божий проник в его душу; второй точно зверь лютый: ничего знать не хочет, ничьих прав признать не хочет, никого не слушает, всех ругает, ко всем придирается,- и все потому лишь, у него уж нрав такой, что совладать с собой не может. Откуда этот контраст? Оттого, что в душу одного проник луч истины, добра и прекрасного - луч образования, а душа другого объята мраком непроницаемым, разогнать который может лишь свет просвещения…

Из остальных аксессуарных лиц, после Кулигина, на первый план выступает Феклуша, приживалка. Лицо это, мастерски срисованное с натуры, играет огромную роль в концепции сатирической драмы г. Островского. Феклуша, толкующая о "Салтане Махмуде турецком", о "Салтане Махмуде персидском" и о том, что в Турции нет судей праведных, а все судьи неправедные, и т. д., эта Феклуша, и ей подобные, составляет единственный источник света и просвещения для жителей "темного царства": всякая нелепость, которая только может придти ей в голову, застрянет обыкновенно на веки-вечные и в голове "темных людей", с религиозным благоговением слушающих ее рассказ о дальних странах - о святых местах, о граде Киеве и проч. и проч. Немалый источник мистицизма, такою дьявольскою сетью опутавшего душу несчастной Катерины, кроется, по нашему мнению, в этих приживалках-Феклушах, в их рассказах о разных разностях, отуманивающих на всю жизнь сознание бедных "темных людей".

Теперь несколько слов об остальных лицах. Они не нужны для хода драмы (исключая разве Варвары), но необходимы для полной картины жизни уездного купечества, желчную сатиру на которую нам представляет "Гроза". Дикой, дядя Бориса,- это один из самодуров, которые так великолепно удаются г. Островскому. Без самодура картина из купеческого быта обойтись не может: это уже аксиома. Вот причина, почему и Дикой выведен в "Грозе", хотя он и не нужен для хода пьесы - и причина, по нашему мнению, вполне законная и разумная.

Лицо Варвары обрисовано тоже превосходно, и оно совершенно необходимо по концепции сатиры: Варвара служит наглядным, пластическим доказательством, что деспотизм матери не охранит нравственности дочери, как это и подтверждается миллионами примеров, взятыми из жизни «темного царства».

Что касается до лица Бориса (хотя нужного в драме, но совершенно бесцветного), то самая его бесцветность - есть его достоинство как лица художественно воспроизведенного: Борис должен быть бесцветен, потому что самодурство дяди вывело в нем всякий цвет. Его бесцветность хороша и в том отношении, что рельефно выставляет всю нелепость любви к нему Катерины.

пьеса островский критик писарев

2. Оценка драмы русскими критиками

2.1«Луч в тёмном царстве» Добролюбова

В 1859 г. Островский подводит промежуточный итог литературной деятельности: появляется его двухтомное собрание сочинений. "Мы считаем за самое лучшее - применить к произведениям Островского критику реальную, состоящую в обозрении того, что нам дают его произведения, - формулирует Добролюбов главный свой теоретический принцип. - Реальная критика относится к произведению художника точно так же, как к явлениям действительной жизни: она изучает их, стараясь определить их собственную норму, собрать их существенные, характерные черты, но вовсе не суетясь из-за того, зачем это овес - не рожь, и уголь - не алмаз..."

Какую же норму увидел Добролюбов в мире Островского? "Деятельность общественная мало затронута в комедиях Островского, зато у Островского чрезвычайно полно и рельефно выставлены два рода отношений, к которым человек еще может у нас приложить душу свою, - отношения семейные и отношения по имуществу. Немудрено поэтому, что сюжеты и самые названия его пьес вертятся около семьи, жениха, невесты, богатства и бедности.

"Темное царство" - это мир бессмысленного самодурства и страданий "наших младших братий", "мир затаенной, тихо вздыхающей скорби", мир, где "наружная покорность и тупое, сосредоточенное горе, доходящее до совершенного идиотства и плачевнейшего обезличения" сочетаются с "рабской хитростью, гнуснейшим обманом, бессовестнейшим вероломством". Добролюбов детально рассматривает "анатомию" этого мира, его отношение к образованности и любви, его нравственные убеждения вроде "чем другим красть, так лучше я украду", "на то воля батюшкина", "чтоб не она надо мной, а я над ней куражился, сколько душе угодно" и т. п.

"Но ведь есть же какой-нибудь выход из этого мрака?" - задается в конце статьи вопрос от имени воображаемого читателя. "Печально, - правда; но что же делать? Мы должны сознаться: выхода из "темного царства" мы не нашли в произведениях Островского, - отвечает критик. - Винить ли за это художника? Не оглянуться ли лучше вокруг себя и не обратить ли свои требования к самой жизни, так вяло и однообразно плетущейся вокруг нас... Выхода же надо искать в самой жизни: литература только воспроизводит жизнь и никогда не дает того, чего нет в действительности". Идеи Добролюбова имели большой резонанс. "Темное царство" Добролюбова читалось с увлечением, с каким не читалась тогда, пожалуй, ни одна журнальная статья, большую роль добролюбовской статьи в утверждении репутации Островского признавали современники. "Если собрать все, что обо мне писали до появления статей Добролюбова, то хоть бросай перо". Редкий, очень редкий в истории литературы случай абсолютного взаимопонимания писателя и критика. Вскоре каждый из них выступит с ответной "репликой" в диалоге. Островский - с новой драмой, Добролюбов - со статьей о ней, своеобразным продолжением "Темного царства". В июле 1859 г., как раз в то время, когда в "Современнике" начинается печатание "Темного царства", Островский начинает "Грозу".

2.2Опровержение взглядов Добролюбова русским критиком Писаревым

В полемику с Добролюбовым вступил другой критик - Д. И. Писарев.

Разбор "Грозы" Писарев строит как последовательное опровержение взгляда Добролюбова. Писарев полностью соглашается с первой частью добролюбовской дилогии об Островском: "Основываясь на драматических произведениях Островского, Добролюбов показал нам в русской семье то "темное царство", в котором вянут умственные способности и истощаются свежие силы наших молодых поколений. Пока будут существовать явления "темного царства" и пока патриотическая мечтательность будет смотреть на них сквозь пальцы, до тех пор нам постоянно придется напоминать читающему обществу верные и живые идеи Добролюбова о нашей семейной жизни". Но он решительно отказывается считать "лучом света" героиню "Грозы": "Эта статья была ошибкою со стороны Добролюбова; он увлекся симпатиею к характеру Катерины и принял ее личность за светлое явление".
Как и Добролюбов, Писарев исходит из принципов "реальной критики", не подвергая никакому сомнению ни эстетическую состоятельность драмы, ни типичность характера героини: "Читая "Грозу" или смотря ее на сцене, вы ни разу не усомнитесь в том, что Катерина должна была поступать в действительности именно так, как она поступает в драме". Но оценка ее поступков, ее отношений с миром принципиально отличается от добролюбовской. "Вся жизнь Катерины,- по Писареву, - состоит из постоянных внутренних противоречий; она ежеминутно кидается из одной крайности в другую; она сегодня раскаивается в том, что делала вчера, и между тем сама не знает, что будет делать завтра; она на каждом шагу путает и свою собственную жизнь и жизнь других людей; наконец, перепутавши все, что было у нее под руками, она разрубает затянувшиеся узлы самым глупым средством, самоубийством, да еще таким самоубийством, которое является совершенно неожиданно для нее самой." Писарев говорит о "множестве глупостей", совершенных "русской Офелией и достаточно отчетливо противопоставляет ей "одинокую личность русского прогрессиста", "целый тип, который нашел уже себе свое выражение в литературе и который называется или Базаровым или Лопуховым". (Герои произведений И. С. Тургенева и Н. Г. Чернышевского, разночинцы, склонные к революционным идеям, сторонники ниспровержения существующего строя).

Добролюбов накануне крестьянской реформы оптимистически возлагал надежду на сильный характер Катерины.

Через четыре года Писарев, уже по эту сторону исторической границы, видит: революции не получилось; расчеты на то, что народ сам решит свою судьбу, не оправдались.

Нужен иной путь, нужно искать выход из исторического тупика. "Наша общественная или народная жизнь нуждается совсем не в сильных характерах, которых у нее за глаза довольно, а только и исключительно в одной сознательности.

Нам необходимы исключительно люди знания, т. е. знания должны быть усвоены теми железными характерами, которыми переполнена наша народная жизнь Добролюбов, оценивая Катерину лишь с одной стороны, сконцентрировал все свое внимание критика лишь на стихийно бунтарской стороне ее натуры, Писареву бросилась в глаза исключительно темнота Катерины, допотопность ее общественного сознания, ее своеобразное социальное "обломовство", политическая невоспитанность."

Заключение

Основываясь на драматических произведениях Островского, Добролюбов показал нам в русской семье то "темное царство", в котором вянут умственные способности и истощаются свежие силы наших молодых поколений. Статью прочли, похвалили и потом отложили в сторону. Любители патриотических иллюзий, не сумевшие сделать Добролюбову ни одного основательного возражения, продолжали упиваться своими иллюзиями и, вероятно, будут продолжать это занятие до тех пор, пока будут находить себе читателей. Глядя на эти постоянные коленопреклонения перед народною мудростью и перед народною правдою, замечая, что доверчивые читатели принимают за чистую монету ходячие фразы, лишенные всякого содержания, и зная, что народная мудрость и народная правда выразились всего полнее в сооружении нашего семейного быта,- добросовестная критика поставлена в печальную необходимость повторять по нескольку раз те положения, которые давно уже были высказаны и доказаны.

Пока будут существовать явления "темного царства" и пока патриотическая мечтательность будет смотреть на них сквозь пальцы, до тех пор нам постоянно придется напоминать читающему обществу верные и живые идеи Добролюбова о нашей семейной жизни. Но при этом нам придется быть строже и последовательнее Добролюбова; нам необходимо будет защищать его идеи против его собственных увлечений; там, где Добролюбов поддался порыву эстетического чувства, мы постараемся рассуждать хладнокровно и увидим, что наша семейная патриархальность подавляет всякое здоровое развитие. Драма Островского "Гроза" вызвала со стороны Добролюбова критическую статью под заглавием "Луч света в темном царстве".

Список литературы

1. Артамонов С.Д. История зарубежной литературы XVII-XVIII вв. Учебник для студентов педагогических институтов про специальности №2101 «Русский язык и литература». М.: Просвещение. 1978.-608 с.

Лебедев Ю.В. Русская литература XIX века: 2-ая половина: Книга для учащихся.-М.: Просвещение. 1990.-288 с.

Качурин М.Г., Мотольская Д.К. Русская литература. Учебник для 9 класса средней школы. М.: Проосвещение. 1982.-384 с.

Островский А.Н. Гроза. Бесприданница. Пьесы. Переиздание.-М.: Детская литература.. 1975.-160 с.

Хрестоматия по зарубежной литературе для VIII-IX классов средней школы. М.: Просвещение. 1972.-607 с.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Мнение о драме г. Островского "Гроза"

Не имея возможности, по случаю отъезда моего в Москву, заняться подробным рассмотрением драмы г. Островского "Гроза", но, вместе с тем, считая для себя особенным удовольствием исполнить поручение Академии наук, которым ей угодно было почтить меня,-- я должен ограничиться кратким отзывом об упомянутой пьесе.

Прежде всего позволю себе сделать два замечания, говорящие в пользу таланта г. Островского и достоинства его сочинений.

Упадок драматической поэзии в современной эпохе не подлежит сомнению. Это факт, знакомый каждому, кто занимается литературой. Ни в Англии, ни в Германии, ни во Франции давно уже не является таких пьес, которые могли бы по праву стоять в ряду истинно изящных произведений. Гетнер в сочинении своем "Das moderne Drama" (1852) справедливо сетует на внутреннюю скудость драм, написанных поэтами так называемой школы "Юная Германия". 1 Он не отрицает таланта в их авторах, но признает, что произведения их далеко уступают образцам Шиллера и Гете, 2 как последние поэты стоят на высоте художественного творчества, так последователи их заняли уровень посредственности. Этого уровня не подняла и драма Фрейтага "Валентина", хотя дарование Фрейтага 3 выходит из среды обыкновенных. То же неутешительное явление замечается и во французских драмах. После В. Гюго, А. Дюма, Скриба 4 и некоторых других наступило затишье или фабрикуются мелодрамы. Но и Скриб, в отношении к Мольеру, и Гюго с А. Дюма, в отношении к Корнелю и Расину, 5 -- то же, что "Юная Германия" в отношении к Шиллеру и Гете: в комедиях нет силы мольеровского комизма, в трагедиях нет силы трагизма, которая прославила Расина и Корнеля, хотя и вращалась в кругу ложно-классического искусства. Новейшие попытки французов создать нечто оригинальное производят иногда блестящие пьесы, но блестящие не светом истинного художества, а внешними эффектами и внешним же соприкосновением с текущими новостями, с интересами дня (nouvelles du jour). Везде мелодрама, и нигде настоящей драмы.

Вышесказанное не применяется к современной русской комедии, или, точнее, к пьесам г. Островского, так как в них единственно и нераздельно заключается вся наша комедия. Положение г. Островского -- иное. В ряду известнейших наших комиков он занял также видное место. Он достойно продолжает дело Гоголя. Я не сравниваю их талантов: я говорю только, что в таланте, сравнительно низшем, бывают такие стороны, которые не выказывались в таланте много высшем. Так, в пьесах г. Островского есть нечто свое, особенное, что имеет вес после "Ревизора" и "Женитьбы". А в произведениях искусства, равно как и во всех произведениях духовной деятельности человека, эта особенность, своеобразность ценится преимущественно. Она свидетельствует об отличительных свойствах таланта; ею объясняется сочувствие к таланту публики -- и образованной, умеющей сознавать то, что ей нравится, и необразованной, бессознательно воспринимающей эстетическое наслаждение.

Вторая заметка имеет в виду указать врожденную наклонность г. Островского к драме. Он вступил в литературный свет с драматическою пьесой и до сих пор не изменил выбранному им поэтическому роду. Другие авторы пробуют свои силы в разных родах, как бы назло своей природе. Г. Тургенев, например, пытался, кроме повестей и романов, которыми он приобрел себе такую громкую и вполне справедливую известность, писать также драмы; но если и можно признать относительное достоинство и частные красоты его "Провинциалки", "Нахлебника", "Завтрака у предводителя", 6 то нельзя не видеть, что он вошел не в свою колею. Г. Островский, напротив, и не пытался менять драматическую форму на лирику или эпос. Одна из пьес его, "Воспитанница" (в "Библиотеке для чтения" 7), могла бы легко дать сюжет повествователю; однако ж он не увлекся этой легкостью. Ясно, что призванием его служит драма. Неизменность направления нередко, сама собою, независимо от других предметов, указывает на внутреннюю цену направления, и неспособность свободно входить в разнородные области знания или творчества тем ощутительнее выказывает способность правильно распоряжаться в той области, к которой автор, так сказать, приписан от рождения. Специальность г. Островского -- поэтическое представление купеческого класса. Перемена во взгляде на характер явлений, которыми обнаруживаются сословные отличия, производила некоторую перемену и в характере представления, так что драмы автора, написанные в небольшой период времени, в течение десяти или двенадцати лет, выказали уже несколько направлений.

Первая его комедия, "Свои люди -- сочтемся", принадлежащая к числу самых блестящих литературных дебютов, изображает сущность купеческого класса, насколько она раскрывается в семействе и торговле. Следовательно, это комедия нравов известного сословия в известную эпоху, комедия общественная, образцы которой даны у нас Фонвизиным, Капнистом, 8 Грибоедовым, Гоголем. Г. Островский тесно примыкает к школе последнего; его комедия указывает темные стороны купеческого быта: в семействе -- самоуправная власть отца, от которой страдают жена, дети и прислуга и которая не знает других оснований, кроме личного произвола; в торговле -- неправильное ведение дел, поставляющее единственной целью нажиться как можно скорее. Но развязка имеет замечательную особенность: посредством нее комедия переходит в действительную трагедию, ибо семейный деспот и злостный банкрут пожинает то, что посеял; перед лицом зрителя совершается его наказание, а в перспективе готовятся другие наказания -- бесчувственной дочери от ее будущих детей, и плуту Подхалюзину от плута-слуги его, Тишки.

Как бы испугавшись темного колорита своей первой пьесы, автор отступил назад, и -- подобно Гоголю, нарисовавшему во 2 томе "Мертвых душ" несколько идеальных лиц светлой стороны русского общества,-- решился также создать идеалы, которые долженствовали примирить публику с тем сословием, в жизни которого так много комического; и комизм так часто разрешается трагическим концом. Желанное примирение найдено в коренных, стихийных свойствах русского человека, преимущественно такого, который не подвергся еще действию цивилизации. Плодом такого воззрения автора были пьесы "Не в свои сани не садись", "Бедность не порок", "Не так живи, как хочется", 9 имевшие большой успех на сцене как по артистической игре актеров, так и по своим несомненным достоинствам, как бы ни судили об идее, лежащей в их основании. Светлым, идеальным личностям в них противополагаются такие русские люди, которых добрые начала, присущие русской природе, искажены цивилизацией. Задача пьес -- дать торжество первым лицам над вторыми, иначе -- показать превосходство патриархального быта над бытом ложной образованности, в котором человек не заменил ничем существенным утраченной им первобытной наивности, природной простоты. Превосходство это может выразиться следующим образом: в простом русском человеке, сохранившем всецело свои стихийные начала, эти начала возобладают некогда над внешней грубостью и необразованностью, тогда как человек, поведенный по дороге поверхностной цивилизации, невольно подчиняется ей и теряет сочувствие к своим коренным началам.

Когда критика, недовольная этим направлением г. Островского и подозревая его в славянофильских тенденциях, приняла на себя защиту цивилизации, тогда автор задумал отдать справедливость образованному классу и представлением его хороших сторон противопоставить им дурные стороны необразованности. Явились две новые пьесы: "В чужом пиру похмелье" и "Доходное место". 10 В первой из них идеалы из быта купеческого и простонародного перенесены в быт класса просвещенного. Нравственный героизм воплощен в лице учителя и его дочери; наоборот, богатый купец оказывается самодуром, со всеми дикими выходками человека, не озаренного светом знания. Задача пьесы рельефно выставляется напоказ читателям или зрителям. Так как задача, предположенная автором, всегда почти вредит художественному исполнению, то комедия "В чужом пиру похмелье" вышла в этом отношении неудачною.

В новой своей пьесе "Гроза" г. Островский, по моему мнению, возвратился к пункту начального отправления. Он не покинул выбранной им специальности -- поэтического представления купеческого быта в существеннейших его проявлениях; но его не стесняла уже более намеренная постановка вопроса, не обязывало ни желание выставить одни темные стороны, при которых, по словам Гоголя, остается единственно честным лицом -- комический смех, 11 ни желание отыскивать идеалы там, где они еще не выработаны историческим развитием. Действительность является именно такою, какова она на самом деле: в смешении нравственного и умственного безобразия с красотою души и сердца. И в этой невымышленной действительности, с одной стороны -- исключительная преданность обычаю, как святому, непреложному догмату, обоготворение старины, понимаемое не иначе, как в виде ненависти ко всему новому, свежему, молодому; с другой -- желание вырваться из душной атмосферы обычной, обрядовой жизни и заявить законное действие жизни, кипящей избытком сил. Освобождение совершается различно, смотря по различию темпераментов и понятий; иногда это -- грубая разнузданность, резкое самоотрешение от семейных и общественных связей (как это мы видим в лице Варвары), иногда же прервание ровного существования, с сожалением и раскаянием, с внутреннею борьбою, стоящею крови и слез (что и представляет нам Катерина), иногда же еще заглазная преданность разгулу и пьянству, которыми забитый (как сын Кабанихи) отводит себе душу. Различием освобождения уславливается и различие исхода драмы: в одних случаях столкновение враждебных сил начинается, продолжается и оканчивается смехом; в других оно -- постоянная гроза, тайная или явная. В пьесе г. Островского, носящей имя "Грозы", действие и катастрофа трагические, хотя многие места и возбуждают смех. Обрядовая жизнь выведена им с суровыми последствиями: она имеет значение как бы греческой судьбы, сокрушающей всякую неподчиненность. Верная хранительница обычаев, непрерывно протестующая против движения жизни, Кабаниха даже над трупом жены своего сына не выговаривает слова примирения. И между тем, как она неумолимо ломает все, что идет наперекор ее понятиям. Дикой, по своенравию, которое для него служит орудием, преступает иногда обычаи, хотя в других он этого не допускает,-- Дикой заедает жизнь своего племянника (Бориса), отправляя его в Кяхту, и неугомонную деятельность свою истощает в беспрерывной брани встречному и поперечному. Мир, изображенный г. Островским,-- тяжелый мир, и впечатление, производимое его драмой, совершенно соответствует характеру того, что в нем совершается. В этой нравственной тяжести, от которой прискорбно уму и чувству, я полагаю, яснейшее доказательство превосходства пьесы.

В заключение замечу, что драма "Гроза" принадлежит по своему направлению и по своим художественным достоинствам к той школе драматической, которая, по моему понятию, единственно законна в настоящее время, равно как единственно законна и одна только школа повествовательная. Я называю эту школу двумя именами: историческою, потому что она относится ко всем явлениям так же, как история относится к явлениям прошлой жизни, и физиологическою, потому что она изображает отправления нравственной и духовной жизни, как физиология рассматривает действия органов. Такая школа не влагает в жизнь того, чего в ней нет, не населяет ее небывалыми идеалами добра или зла, и, конечно, не заглядывает в будущее на том основании, что поэт и пророк -- одно и то же. Дело поэзии созерцать действительно существующее, в этом действительно существующем подмечать законы явлений, их сущность, их идею, и схваченную идею выражать по-своему, конкретно, т. е. влагая ее в созданный творчеством образ.

О чем задумываешься, когда перечитываешь то, что написал Дмитрий Иванович Писарев о «Грозе» Александра Николаевича Островского? Пожалуй, то, что литература следует за гениями… Золотая русская литература XIX века, начавшись с прорыва международного уровня в поэзии, уже к средине столетия осуществила его и в прозе, послужив «лучом света» для всего русского общества. Речь, конечно же, идет о не стихотворных произведениях Пушкина, Гоголя, Островского.

Гражданский посыл статьи

Статья о «Грозе» Писарева является откликом гражданина на знаковую пьесу позапрошлого столетия. Написанная в 1859 г. Александром Николаевичем Островским пьеса в пяти актах занимает в золотой русской литературе особое место. Данное драматургическое произведение послужило мощным стимулом дальнейшего развития реализма. Свидетельством тому послужила оценка, данная пьесе критиками. Она свидетельствует о настоящем плюрализме мнений. И в споре действительно родилась истина! В понимании этого принципиально знать, что статья «Мотивы русской драмы», в которую поместил Писарев о «Грозе» свой отзыв, была написана как ответ на другую критическую статью известного литературного критика Николая Добролюбова. Статья, с которой полемизировал Писарев, называлась ярко - «Луч света в темном царстве». Мы же попытаемся представить читателям наш анализ вышеупомянутой работы Дмитрия Писарева. Она занимает особое место в русской литературе. Островскому удалось достойно продолжить в русской драматургии реализм, заложенный Грибоедовым в «Горе от ума».

Принципиальное несогласие с Добролюбовым по пьесе «Гроза»

Дмитрий Иванович, несомненно, был тонким знатоком и, несомненно, приступая к работе, глубоко ознакомился со статьей выдающегося литературного критика Добролюбова, которого знал и уважал. Однако, очевидно, следуя мудрости древних, (а именно - «Сократ мне друг, но истина - дороже»), Писарев о драме Островского «Гроза» написал свой отзыв.

Необходимость выразить свою точку зрения он реализовал, потому что ощутил: Добролюбов попытался показать Катерину «героем времени». С такой позицией Дмитрий Иванович принципиально не согласился, причем, вполне мотивировано. Поэтому он написал свою статью «Мотивы русской драмы», где поддал критике главный тезис в работе Николая Александровича Добролюбова о том, что Катерина Кабанова является «лучом света в темном царстве».

Калинов как модель России

Несомненно, в статье излагал Писарев о «Грозе» свои мысли, четко осознавая, что Добролюбовым дана такая «темная» характеристика формально одному уездному городу, а фактически - всей России средины XIX века. Калинов - маленькая модель огромной страны. В нем общественным мнением и всем ходом городской жизни манипулируют двое людей: купец, неразборчивый в методах обогащения Савел Прокофьич Дикой, и ханжа шекспировского размаха, купчиха Кабанова Марфа Игнатьевна (в простонародье - Кабаниха).

В 60-х годах позапрошлого века сама Россия представляла собой огромную страну с сорокамиллионным населением и развитым земледелием. Уже действовала сеть железных дорог. В скором будущем после написания Островским пьесы (точнее, с 1861 года, после подписания Императором Александром II «Манифеста», отменяющего крепостное право) увеличилось количество пролетариата и, соответственно, начался промышленный подъем.

Однако показанная в пьесе Островского удушливая атмосфера дореформенного общества была действительно правдивой. Произведение было востребовано, выстрадано...

Актуальность идей пьесы

Пользуясь простой аргументацией, на понятном для читателя языке создает свой отзыв Писарев о «Грозе». Краткое содержание пьесы он ювелирно точно воспроизводит в своей критической статье. Как же иначе? Ведь проблематика пьесы - насущна. И Островский делал великое дело, своим произведением всем сердцем желая построения гражданского общества вместо «темного царства».

Однако, дорогие читатели… Так сказать, положив руку на сердце… Можно ли назвать сегодня наше общество «царством света, добра и разума»? Разве в пустоту написал Островский монолог Кулигина: «Потому что честным трудом никогда не заработать нам больше А у кого деньги, сударь, тот старается бедного закабалить, чтобы на его труды даровые еще больше денег наживать…»? Горькие, справедливые слова…

Катерина - не «луч света»

Критика Писарева о «Грозе» начинается с формулировки вывода об опрометчивости вывода Добролюбова. Он мотивирует его, приводя аргументы из авторского текста пьесы. Его полемика с Николаем Добролюбовым напоминает резюмирование умудренного опытом пессимиста по поводу выводов, сделанных оптимистом. Согласно рассуждениям Дмитрия Ивановича, сущность Катерины - меланхолична, в ней нет настоящей добродетели, характерной для людей, которых называют «светлыми». По мнению Писарева, Добролюбов допустил систематическую ошибку в анализе образа главной героини пьесы. Он собрал все ее позитивные качества в единый позитивный образ, игнорировав недостатки. По мнению же Дмитрия Ивановича, важен диалектический взгляд на героиню.

Главная героиня как страдающая часть темного царства

Молодая женщина проживает с мужем Тихоном у свекрови, богатой купчихи, имеющей (как сейчас говорят) «тяжелую энергетику», что тонко подчеркивает критическая статья Писарева. «Гроза», как трагическая пьеса, во многом обусловлена этим образом. Кабаниха (так по-уличному зовут ее) патологически зациклена на моральном угнетении окружающих, постоянными упреками, ест их, «как ржа железо». Это она делает по-ханжески: т. е. постоянно домогаясь, чтоб домашние «поступали по порядку» (точнее, следуя ее указаниям).

Тихон и его сестра Варвара адаптировались к речам маменьки. Особенно чувствительна к ее придиркам и унижениям ее невестка, Катерина. Она, обладающая романтичной, меланхолической психикой, действительно несчастна. Ее цветные сны и мечты обнажают совершенно детское мировосприятие. Это мило, однако не есть добродетелью!

Неумение сладить сама с собой

Вместе с тем критика Писарева о «Грозе» объективно указывает на инфантильность и импульсивность Катерины. Она выходит замуж не по любви. Лишь улыбнулся ей велиречивый Борис Григорьевич, племянник купца Дикого, и - готово дело: спешит Катя на тайное свидание. При этом она, сблизившись с этим, в принципе, чужим человеком, совершенно не задумывается о последствиях. «Неужели автор изображает «светлый луч?!» - спрашивает читателя критическая статья Писарева. «Гроза» отображает крайне нелогичную героиню, не умеющую не только справиться с обстоятельствами, но и сладить сама с собой. После измены мужу, находясь в депрессии, по-детски напуганная грозой и кликушеством полоумной барыни, она признается в содеянном и сразу же идентифицирует себя с жертвой. Банально, не правда ли?

По совету маменьки Тихон ее «немножко», «для порядку» бьет. Однако издевательства самой свекрови становятся на порядок изощренней. После того как Катерина узнает о том, что Борис Григорьевич едет в Кяхту (Забайкалье), она, не обладающая ни волей, ни характером, решается на самоубийство: бросается в реку и тонет.

Катерина - не «герой времени»

Писарев о «Грозе» Островского размышляет философски. Он задается вопросом о том, может ли в рабском обществе человек, не наделенный глубоким умом, не обладающий волей, не занимающийся самообразованием, не разбирающийся в людях - в принципе, стать лучом света. Да, эта женщина трогательно кротка, добра и душевна, она не умеет отстаивать свою точку зрения. («Сокрушила она меня», - говорит Катерина о Кабанихе). Да, она обладает творческой, впечатлительной натурой. И этот типаж действительно может очаровать (как это случилось и с Добролюбовым). Но это сути не меняет… «Не может возникнуть при изложенных в пьесе обстоятельствах человек - «луч света»!» - утверждает Дмитрий Иванович.

Зрелость души - условие взрослой жизни

Более того, продолжает свою мысль критик, капитулировать перед мелкими, вполне преодолимыми жизненными трудностями, - это разве добродетель? Этим очевидным, логичным вопросом задается Писарев о «Грозе» Островского. Разве это может быть примером для поколения, чей удел - изменить рабскую Россию, угнетаемую местными «князьками» по типу Кабанихи и Дикого? В лучшем случае такой суицид может вызвать лишь Однако же в результате борьбу с социальной группой богатеев и манипуляторов должны вести волевые и образованные люди!

Вместе с тем не уничижительно отзывается Писарев о Катерине. «Гроза», считает критик, не зря столь последовательно изображает ее образ, начиная с детства. Образ Катерины в этом смысле подобен незабвенному образу Ильи Ильича Обломова! Проблема ее несформировавшейся личности - в идеально уютном детстве и юности. Родители не готовили ее к взрослой жизни! Более того, они не дали ей должного образования.

Однако следует признать, что в отличии от Ильи Ильича, попади Катерина в более благоприятную среду, чем семья Кабановых, она бы, скорее всего, состоялась, как личность. Островский этому дает обоснование…

В чем позитивность образа главной героини

Это художественно целостный, позитивный образ - повествует Писарев о Катерине. «Гроза» при своем прочтении приводит читателя к осознанию, что главная героиня реально имеет внутренний эмоциональный заряд, характерный для творческой личности. Ей присущ потенциал позитивного отношения к действительности. Она интуитивно чувствует главную потребность российского общества - свободу человека. У нее есть скрытая энергия (которую она чувствует, но не научилась управлять ею). Поэтому и воскликнула Катя слова: «Почему люди - не птицы?». Автор не случайно задумал такое сравнение, ведь героине подсознательно хочется свободы, подобной той, которую ощущает птица в полете. Той свободы, бороться за которую ей не хватает душевных сил…

Заключение

К каким же выводам подводит своей статьей Писарев «Мотивы русской драмы»? «Гроза» изображает не «героя времени», не «луч света». Этот образ гораздо слабее, но не художественно (здесь как раз все в порядке), а по зрелости души. Не может «герой времени» «сломаться», как личность. Ведь людей, которых называют «лучами света», скорее можно убить, чем сломить. А Катерина - слаба…

Есть у обоих критиков и общее направление размышлений: статья о «Грозе» Писарева, как и статья Добролюбова, одинаково трактуют название пьесы. Это - не только атмосферное явление, до смерти испугавшее Катерину. Скорее, речь идет о социальном конфликте отставшего негражданского общества, вступившего в конфликт с потребностями развития.

Пьеса Островского - своего рода обвинительный акт. Оба критика показали, вслед за Александром Николаевичем, что люди - бесправны, они несвободны, они, по сути подчинены «Кабанихам» да «Диким». Почему же Добролюбов и Писарев о «Грозе» написали столь по-разному.

Причиной этому является, несомненно, глубина произведения, в котором есть не одно смысловое «дно». В нем есть и психологизм, и социальность. Каждый из литературоведов по-своему их осмыслил, по-разному расставил приоритеты. Причем и один, и другой это сделали талантливо, и русская литература от этого только выиграла. Поэтому совершенно глупо задаваться вопросом: «Писарев о пьесе «Гроза» написал точнее или же Добролюбов?». Несомненно, следует читать обе статьи…