Одно из обвинений, которое постоянно выставляют в отношении СССР и Сталина – это «завоевание» прибалтийских государств и территории современной Молдавии.

При это обвинители упускают из вида, сознательно или по безграмотности, ряд важных фактов:

- Осенью 1939 года Эстония, Латвия и Литва сами заключили с СССР договор о взаимопонимании, после этого Союз получил право разместить на их территории свои военные базы.

В каждой из стран значительные группы населения поддерживали идею социализма, в них действовали не маленькие коммунистические партии, издавались газеты. На выборах в июле 1940 года за «Союз трудового народа» в Эстонии проголосовало 92,8% пришедших выразить своё мнение. Были в прибалтийских странах и «подпольщики» из местных жителей, готовые ценой своей жизни защищать идеалы коммунизма.

Рижане встречают советских «оккупантов» летом 1940 г.

В Литве, вспоминая про «оккупацию», почему-то не вспоминают, что Москва вернула Литве их древнюю столицу – Вильно и Виленскую область, которую в 1923 году захватила Польша.

Раз «советизация» равно «оккупация», почему доблестные армии прибалтийских стран не оказали сопротивления, которое несомненно бы поддержали и западные демократии. По крайней мере, морально, точно, возможно даже и войну бы начали, ведь во время советско-финской войны Лондон и Париж почти уже начали войну с Москвой. Красная Армия «подкачала», слишком быстро победила.

Армии Эстонии, Латвии, Литвы просто «влились» в состав РККА. В Литве армия стала 29-м территориальным корпусом, военнослужащие даже сохранили старую форму, только знаки различия заменили. К офицерам добавили политработников – комиссаров, часто литовцев из жителей СССР или членов коммунистической партии Литвы.

Почему не началось партизанское движение против «оккупантов»?
- Есть масса фотографий, где жители трех прибалтийских государств встречают красноармейцев цветами и хлебом-солью. То есть, по крайней мере для значительной части населения перемены были встречены положительно.

Мало кто из современных политиков признает, что восстановление целостности Империи было для русского народа и для эстонцев, латышей, литовцев положительным явлением, полностью в их интересах.

СССР фактически спас прибалтов, от настоящей оккупации Третьим Рейхом. За время «оккупации» Советским Союзом с 1939 года по 1991 год Эстония потеряла от репрессий 5-7 тыс. человек, ещё примерно 30 тыс. было сослано, не будем вдаваться в подробности за что. Гитлеровцы с неполного 1941 года по 1944 год убили в Эстонии 80 тысяч, ещё 70 тысяч бежало от «цивилизаторов». За неполные 4 года была разрушена половина промышленности, отобрано почти всё поголовье скота, практически уничтожено сельское хозяйство. А при власти советских «оккупантов» Прибалтика процветала, была «витриной СССР».

В Литве за время советской власти было репрессировано 32 тысячи человек (уточним – это не значит, что убиты, может, сосланы, или посажены на год-два), нацисты только физически убили 270 тысяч граждан Литвы.

В Латвии советской властью репрессировано примерно 20-30 тыс. человек, нацисты уничтожили 150 тысяч.

А если вспомнить планы Берлина (план «Ост» и другие разработки), то жителям Прибалтики очень повезло, что Красная Армия одержала победу. Все три народа считались неполноценными и подлежали частью уничтожению, частью выселению за Урал, частью быть прислугой новых хозяев, эту территорию собирались повторно заселить немцами (уже был опыт Тевтонского, Ливонского орденов).

Обвинители не берут во внимание логику военного времени. В Москве сидели не тупицы и знали, что приближается страшная мировая война. Это в мирные годы можно позволить существовать искусственным образованиям, а в годы войны – это плацдарм. Если не взять эту территорию самим, её возьмёт Берлин, а «выковыривать» его оттуда нельзя – это война. Это страшное стратегическое поражение: после развала Российской империи мы и так потеряли огромные территории, включая Финляндию, Польшу, западные границы сместились в угрожаемую близость к Ленинграду и Москве. Чем дальше бы удалось Москве сместить границу на запад, тем лучше, тем больше времени будет на мобилизацию.

Представим на миг, мы не взяли Прибалтику, а Гитлер взял. В реальности вермахт подошёл к Ленинграду 6 сентября 1941 года уже значительно «выдохшимся». От Эстонии до Ленинграда всего ничего – 120 км, если бы группа армий «Север» нанесла удар из Прибалтики, то сколько им понадобилось бы времени, чтобы дойти до второй столицы Союза?. Пять дней или десять? Да и дивизии были бы свежие.

Нельзя забывать и такой военно-стратегический аспект занятия Прибалтики, да и Бессарабии, как человеческие и экономические ресурсы. Они не были в полной мере использованы врагом. Страны Прибалтики вместе выставляли 11 дивизий, одну кавбригаду, два кавалерийских полка, одну танковую бригаду, один танковый полк, 12 артиллерийских полков. В военное время прибалтийские страны выставляли суммарно более 420 тысяч бойцов. Если бы эту территорию занял Гитлер, он бы смог использовать эту силу против СССР. А так Берлин кроме карателей смог в Прибалтике сформировать лишь три дивизии СС. Это при том, что на нашей стороне воевали 3 корпуса: эстонский, латышский и литовский. Затем, в виду их низкой боеспособности, сформировали новые части: 130-й латышский стрелковый корпус, 8-й эстонский стрелковый корпус и 16-ю литовскую стрелковую дивизию. Эти части воевали вполне достойно. Они участвовали в освобождении Прибалтики в 1944-1945 годах.

Кроме того, в состав Балтийского флота вошли 4 подводные лодки Эстонии и Латвии. И одна из них, эстонская «Лембит», стала третьей по результативности в советском флоте, утопив 7 вражеских кораблей и 17 транспортов.

Краснознаменная подводная лодка "Лембит".

О Бессарабии

Об отношении самих молдаван к «оккупации» СССР говорит тот факт, что они практически не участвовали в войне на стороне гитлеровцев. А вот молдаван, честно воевавших за советскую Родину, много.

Молдавии как государства и не было в . Молдавия - это часть Российской империи, которую при развале империи захватила Румыния. В России это никто не признал. Сталин просто потребовал от Румынии вернуть своё, что Румыния и сделала.

Москва ещё и создала «зародыш» молдавской государственности – Молдавскую ССР, прирезав ей ещё и территории Малой Руси, Приднестровье.

Жизнь молдаван от возвращения в состав империи только улучшилась. Современные молдаване, наверное, от хорошей жизни едут на заработки в Россию, Румынию, страны Европейского Союза?!

Румыния враждебно относилась к СССР, к тому же захватила её территорию – Бессарабию. Бухарест разрывался, с кем дружить? С Парижем и Лондоном или Берлином. В итоге выбрал Берлин, тот в «бросании» союзников замечен не был, пример Польши был у Румынии перед глазами. СССР также решил и чисто военно-стратегическую задачу: как и в отношении Прибалтики - отодвинул границу на запад.

Итог

Политическая элита СССР действовала так, как положено действовать нормальному руководству страны в условиях приближения Большой Войны. Москва действовала в стратегических и тактических интересах государства и своего народа. Причем, в интересах и прибалтийских народов и молдаван они от «оккупации» Москвой только выиграли, сохранив тысячи жизней и получив экономические выгоды. СССР практически сразу стал вкладывать немалые средства в развитие этих территорий общей империи.

Кишинев. 28 июня 1940 года, тысячи людей вышли на улицы, чтобы встретить Красную Армию.

Источники:
Дипломатический словарь в трёх томах. М., 1985.
Пыхалов И. Великая Оболганная война. М., 2006.
Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование, М., 2001.
Тейлор А. Вторая мировая война // Вторая мировая война: Два взгляда. М., 1995.

Основные статьи: Присоединение Прибалтики к СССР , Присоединение Бессарабии и Северной Буковины к СССР

Ещё осенью 1939 года Эстония, Латвия и Литва заключили с СССР договоры о взаимопомощи, также известные как договоры о базах, в соответствии с которыми на территории этих стран были размещены советские военные базы. 17 июня 1940 года СССР предъявляет прибалтийским государствам ультиматум, требуя отставки правительств, формирования вместо них народных правительств, роспуска парламентов, проведения внеочередных выборов и согласия на ввод дополнительного контингента советских войск. В сложившейся обстановке прибалтийские правительства были вынуждены принять эти требования. При активной поддержке из Москвы в Эстонии, Латвии и Литве одновременно происходят государственные перевороты. К власти приходят правительства, дружественные коммунистам.

После ввода на территорию Прибалтики дополнительных частей Красной Армии, в середине июля 1940 года в Эстонии, Латвии и Литве, в условиях значительного советского военного присутствия проводятся безальтернативные выборы в верховные органы власти. Коммунистически настроенные партии были единственными партиями, допущенными к выборам. В своих предвыборных программах они ни слова не упоминали о планах присоединения к СССР . 21 июля1940 года вновь избранные парламенты, в составе которых оказалось просоветски настроенное большинство , провозглашают создание советских социалистических республик и направляют Верховному Совету СССР прошения о вступлении в Советский Союз. 3 августа Литовская ССР, 5 августа - Латвийская ССР, а 6 августа - Эстонская ССРбыли приняты в состав СССР.

27 июня 1940 года правительство СССР направляет румынскому правительству две ультимативные ноты, требуя возврата Бессарабии и передачи СССР Северной Буковины в качестве «возмещения того громадного ущерба, который был нанесен Советскому Союзу и населению Бессарабии 22-летним господством Румынии в Бессарабии». Бессарабия была присоединена к Российской империи в 1812 году после победы над Турцией в Русско-турецкой войне 1806-1812 годов; в 1918 году, воспользовавшись Гражданской войной на территории бывшей Российской империи, Румыния ввела войска на территорию Бессарабии, а затем включила её в свой состав. Буковина никогда не входила в состав Российской империи (исторически почти вся Буковина, кроме её южной части, принадлежали Руси в X-XI веках), но была населена преимущественно украинцами. Румыния, не рассчитывая на поддержку со стороны других государств в случае войны с СССР, была вынуждена согласиться на удовлетворение этих требований. 28 июня Румыния выводит свои войска и администрацию из Бессарабии и Северной Буковины, после чего туда вводятся советские войска. 2 августа на части территории Бессарабии и части территории бывшей Молдавской АССР образована Молдавская ССР. Юг Бессарабии и Северная Буковина организационно включены в состав Украинской ССР.

К лету 1940 г. внутреннее положение оккупированной Бессарабии и международная обстановка все более осложнялись. Уже в разгаре была вторая мировая война. После захвата Польши, Дании, Норвегии, Бельгии, Голландии и Франции фашистская Германия все откровеннее нацеливалась к границам Советского Союза. Королевская Румыния , в свою очередь, усиленно искала пути приобщения к агрессивному курсу государств «оси» и прежде всего к фашистской Германии, лихорадочно готовила свои вооруженные силы к войне против Советского Союза. При этом она питала надежды, что если Советское правительство предъявит свои законные права на Бессарабию, то Германия и Италия, заинтересованные в румынской нефти и устье Дуная, а также реакционные правители ряда балканских стран окажут ей военную поддержку. Именно об этом свидетельствуют события последних месяцев перед мирным разрешением советско-румынского территориального конфликта.

Уважаемые пользователи! Не забывайте, пожалуйста, при копировании любых материалов данного сайта оставлять активную гиперссылку на источник копирования.

В течение апреля-июня 1940 г. румынский король Ка-роль II неоднократно встречался с гитлеровским посланником в Бухаресте фон Киллингером и вел с ним секретные переговоры о румыно-германском сближении 2 .

Месяцем позже Кароль II сообщил германскому посланнику Фабрициусу о своем решении отказаться от анг-ло-французских гарантий и о желании достичь с рейхом всестороннего политического согласия 3 . По личному поручению короля тот же Фабрициус 20 июня 1940 г. был принят премьер-министром Г. Татареску, который вручил ему новый меморандум. «Румынское правительство считает,- говорилось, в частности, в нем,- что то же единство взглядов, которое связывало оба государства в прошлом, определяет также сегодня и определит еще сильнее завтра их взаимоотношения и требует быстрой организации этого сотрудничества, которое предполагает существование Румынии сильной как в политическом, так и в экономическом отношении, так как мощь Румынии является залогом того, что она сумеет выполнить свою роль защитника Днестра и устья Дуная» 1 . Не являлось ли это еще одним свидетельством того, что правители королевской Румынии совершенно откровенно предлагали фашистской Германии свои услуги в подготовке агрессии против Советского Союза?

Как уже отмечалось, з последние годы вся социальная политика и все важнейшие экономические мероприятия королевской диктатуры были подчинены военным целям. «Да будет всем известно 2 ,- говорил премьер Татареску на одном из заседаний в Кишиневе 27 января 1940. г.,- что в 1940 году кроме траншей и дотов ничего больше не будет строиться. Последние ресурсы румынского государства вкладываются только в фортификационные работы и в военное обеспечение» 3 . Чтобы иметь возможность проводить эту политику в обстановке растущих классовых противоречий, Кароль II и его окружение прибегли к новым методам политической борьбы и управления, способных, по их мнению, обеспечить жестокое подавление выступлений рабочего класса, всех антиимпериалистических и демократических сил, стоящих на пути их агрессивных устремлений. Серия таких мер завершилась королевским декретом от 21 июня 1940 г. о преобразовании упомянутого уже нами «Фронта национального возрождения» в фашистскую тоталитарную «Партию нации» 4 , непосредственно находившуюся под руководством Кароля II, в которую, посоглашению с главарем румынских железногвардейцев Хорией Сима, вошли и легионеры.

В тот же день румынским королем был подписан еще один декрет «Об охране единого политического и тоталитарного строя румынского государства» 1 , которым предусматривалась суровая мера наказания (тюремное заключение от 3 до 5 лет) лишь за устные или письменные призывы против «ныне существующей политической организации государства, установленной декретом о создании «Партии нации» 2 . Декрет предусматривал также обязательную принадлежность к «Партии нации» всех категорий служащих, членов руководящих органов профессиональных организаций, административных советов предприятий, обществ и т. д.

В плане внутренней политики королевской диктатуры создание этой партии явилось свидетельством перехода реакционных сил Румынии на позиции открытой фашистской диктатуры. Что касается аспекта внешнеполитического курса румынских правителей, то, по определению министра королевского двора и самого германского консула в Бухаресте, это были «шаги, которые король предпринимал для осуществления на практике своей политики сближения с Германией» 3 , добиваясь заключения с ней военного союза.

В Бессарабии , к этому времени превращенной в плацдарм для нападения на Советский Союз, в результате усиленных приготовлений к войне постоянно нарастала напряженность. «В 1940 г. положение на демаркационной линии продолжает оставаться прежним,- отмечалось в письме НКВД СССР Наркоминделу в мае 1940 г.- Вызывающие действия румын и провокационные обстрелы не только не уменьшились, но, наоборот, участились. Так, только в течение января, февраля и марта имели место 25 случаев обстрела пограничников, жителей и территории СССР румынами...» 4 . Не оставались незамеченными и другие действия румынской стороны. В боевом приказе командования пограничных войск Западного округа от 25 июня 1940 г., в частности, указывалось, что румынская военщина и буржуазно-капиталистическая клика, «подготавливая провокационные действия против СССР, сосредоточила крупные войсковые силы, довела численность пограничных пикетов до 100 человек» и форсированными темпами производит строительство военных сооружений на всем протяжении демаркационной линии.

Участились случаи облета нашей территории румынской военной авиацией, засылки лазутчиков и диверсантов, шпионских групп 41 . 26 июня 1940 г., начиная с 4 часов 45 ми-мут до 6 часов было зарегистрировано вторжение румынских военных самолетов на советскую территорию на пяти участках демаркационной линии по Днестру 3 , а на следующий день, 27 июня, когда уже коронным советом Румынии обсуждались предложения Советского правительства о решении бессарабского вопроса, румынские самолеты в течение 30 минут трижды вторгались на нашу территорию.

Все эти провокационные действия совершались по указанию высшего военного командования королевской Румынии , о чем убедительно свидетельствуют некоторые документы генерального штаба румынских вооруженных сил.

В соответствии с директивой генштаба № 18 от 15 мая 1940 г. основные вооруженные силы румынской армии были стянуты к Днестру и сконцентрированы на так называемом «Восточном фронте» («Фронтул де ест»). Незначительные силы находились у границы с Венгрией и еще меньше - на «Южном фронте», где, по определению генштаба, «не предвидятся какие-либо наступательные операции со стороны Болгарии в ближайшем будущем».

Здесь, на «Восточном фронте», группа армий (3 и 4) располагала следующими силами: 3, 4, 8, 10, И армейские корпуса, в которых насчитывалось 16 пехотных дивизий, горный корпус (2-я и 4-я смешанные горные бригады); кавалерийский корпус и 2, 3, 4 кавалерийские дивизии; 28, 53, 68, 58, 69, 79, 44 и 45 пехотно-фортификационные полки. В этой же зоне резерв Главного командования румынской армии составлял 1 армейский корпус (2, 3 и 11 дивизии) и 32 дивизия, которые к 26 июня 1940 г. были

стянуты к Днестру. Такое скопление войск в непосредст-* венной близости к Советскому Союзу, поддержание их, как показывают документы, в постоянной готовности, убе: дительно подтверждает.заявление Татареску, сделанное гитлеровскому посланнику 26 июня 1940 г. о том, что Ка-роль II и румынское правительство не собираются удовлетворить просьбу Советского Союза о возвращении Бессарабии и что они, если такое требование будет предъявлено, намерены воевать против СССР 1 . В тот же день министр обороны королевской Румынии корпусной генерал И. Илкушу отдал приказ войскам 3 и 4 армий продолжать работы по оборудованию передовых позиций, но с таким расчетом, чтобы они были обеспечены питанием, боеприпасами и другим необходимым снаряжением и быть готовыми занять боевые позиции в течение нескольких часов. Одновременно министр потребовал привести в боевую готовность тяжелую артиллерию, танковые и понтонные части. Приказ далее гласил: «Отменить все отсрочки призыва офицеров запаса и довести численность войск до штатов военного времени. Направить в части весь офицерский состав, приписанный к «Восточному фронту», из военных училищ, министерств и различных ведомств».

Еще большего накала достиг военный психоз румынских милитаристов во время рассмотрения королевским правительством советских предложений об освобождении Бессарабии . К концу июня 1940 г. складывалась очень сложная и тревожная международная обстановка. И дело, конечно, не только в воинствующем поведении румынских правящих кругов, которые следовали антикоммунистической и антисоветской политике и ускоренным темпом шли на сближение с Германией. Опасность заключалась именно в том, что гитлеровская Германия после разгрома Франции готовилась к военной оккупации Румынии , а следовательно и Бессарабии , и дивизии вермахта могли оказаться в непосредственной близости юго-западных рубежей Советского Союза.

Вместе с тем это угрожало гитлеровским порабощением населения Бессарабии , чего Советский Союз не мог допустить. Создавшаяся обстановка требовала безотлагательного решения бессарабского вопроса в интересах освобождения бессарабских трудящихся и укрепления юго-западной границы нашей Родины. Это справедливое веление времени отражало интересы всех советских людей, населения Бессарабии , всех прогрессивных и миролюбивых сил мира.

Вечером 26 июня 1910 г. в Народном комиссариате иностранных дел СССР румынскому посланнику в Москве Давидеску было вручено для передачи своему правительству заявление Советского правительства. В нем, в частности, говорилось: «Советский Союз никогда не мирился с фактом насильственного отторжения Бессарабии , о чем Правительство СССР неоднократно открыто заявляло перед всем миром. Теперь, когда военная слабость СССР отошла в область прошлого, а создавшаяся международная обстановка требует быстрейшего разрешения полученных в наследство от прошлого нерешенных вопросов для того, чтобы заложить, наконец, основы прочного мира между странами, Советский Союз считает необходимым и своевременным в интересах восстановления справедливости приступить совместно с Румынией к немедленному решению вопроса о возвращении Бессарабии Советскому Союзу» 1 . Одновременно Советское правительство предлагало королевской Румынии передать Советскому Союзу населенную украинцами Северную Буковину. Ответ от королевского правительства Румынии ожидался в Москве в течение дня 27 июля 1940 г.

Известие о справедливых требованиях Советского правительства с самого начала было встречено среди румынских правящих кругов злобной антисоветской шумихой, под которой в срочном порядке была произведена определенная перетасовка в составе правительства. Министром иностранных дел стал К. Аржетояну (вместо Джигурту, который был назначен государственным министром), в качестве министров в кабинэт вошли такие реакционные деятели, как Вайда-Воевод, И. Нистор и небезызвестный И. Инкулец. Впервые в состав правительства в качестве государственного субсекретаря вошел главарь румынских фашистов-железногвардейцев X. Сима. Такой состав кабинета должен был свидетельствовать об усилении единства взглядов, когда речь зашла о «национальных интересах» страны.

Королевское правительство и на сей раз пыталось уйти от решения бессарабского вопроса, собираясь отклонить предложения СССР а спровоцировать военный конфликт. Поставленный в известность о советском предложении, министр национальной обороны Румынии генерал И. Илкушу 27 нюня в 4 часа утра отдал войскам группы армий на «Восточном фронте» телеграфное распоряжение «немедленно занять боевые позиции н быть готовыми к действиям сегодня, 27 июня, на заре. О положении в войсках докладывать министерству национальной обороны, кабинету сегодня в 4 и 6 часов» 1 . В свою очередь начальник генерального штаба корпусной генерал Ф. Ценеску распорядился по телефону привести в боевую готовность «войска, авиацию, противовоздушную оборону и прочие средства для немедленного обеспечения любых событий» 2 на «Восточном фронте». В спешном порядке к Днестру стягивались резервы, усиливались отдельные участки фронта, саперные части выводились во вторую линию, заменяя их боевыми единицами. «Особое внимание на границе. При начале военных операций привести в движение план боевых действий и план разрушений»,- таков был еще один приказ генерального штаба командованию группы армий на «Восточном фронте».

В то же время активную деятельность в выяснении возможностей для отказа от мирного решения бессарабского вопроса развернул сам король и его окружение. Утром 27 июня 1940 г. Кароль II созвал заседание коронного совета, на котором он сам выступил за объявление войны Советскому Союзу. Его поддерживали королевские советники Н. Йорга, Шт. Чобану и другие участники заседания. Ярый антисоветчик, прожженный буржуазный националист, воинственно настроенный Шт. Чобану говорил тогда: «Наш ответ Советам должен быть один - стоять до конца» 3 .

Конечно, все потуги подготовки вооруженных сил к выступлению против СССР, разного рода воинствующие заявления румынских правителей не имели под собой прочной основы, ибо расчет был, разумеется, на помощь со стороны прежде всего фашистской Германии и Италии. Поэтому, чтобы выиграть время для консультаций с ними коронный совет большинством голосов (16 против 11) одобрил ответ правительства на советское предложение от 26 июня. В нем правительство Татареску заявило о своей готовности приступить к обсуждению предложений Советского правительства 1 . Далее в румынском ответе содержались общие рассуждения об указании места и срока встречи делегатов обеих сторон для обсуждения поставленных вопросов с явным намерением затеять вокруг конкретного решения бессарабского вопроса длительную дипломатическую переписку. Понятно, чго такой ответ не мог удовлетворить Советское правительство, и оно вынуждено было

27 июня 1940 г. вторично обратиться к румынской стороне с настоятельным требованием дать ясный ответ, принимает ли она советские предложения или нет. На этот раз Советское правительство выдвинуло конкретный план, по которому в течение четырех дней, начиная с 14 часов

28 июня 1940 г., румынские войска должны были уйти из Бессарабии и Северной Буковины, в то же время советские войска вступают на освобожденную территорию, причем к исходу дня 28 июня части Красной Армии должны занимать Черновцы, Кишинев и Аккерман. Отдельными пунктами в плане на румынское правительство возлагалась ответственность за сохранность зданий и сооружений, мостов, железных дорог, электростанций, промышленных предприятий, складов и аэродромов, а также предусматривалось создание комиссии, по два представителя от каждой стороны, для решения спорных вопросов в ходе освобождения Бессарабии и Северной Буковины. Ответ румынской стороны ожидался до 12 часов 28 июня. Поздно ночью, в 2 часа 25 минут, румынский посол в Москве Давидеску передал по телефону в Бухарест предложенный Советским правительством план.

К этому времени положение румынского правительства в отношениях с другими странами почти определилось. На его запросы к правительствам Германии, Италии, Турции, Югославии и Греции с просьбой высказать свои мнения о требованиях Советского правительства решить мирным путем бессарабский вопрос, все посоветовали Румынии не вступать в военный конфликт, дав таким образом понять, что поддержки от них не последует. Особое значение при этом приобрела позиция фашистской Германии. Румынское правительство неоднократно обращалось за помощью к Берлину в советско-румынском конфликте, но всякий раз получало отказ. Позиция гитлеровцев по этому вопросу диктовалась тем, что фашистская Германия не желала в тот момент военного столкновения между СССР и Румынией, так как предвидела неизбежность потери нефтяных ресурсов Румынии , столь необходимых вермахту. К тому же в это время Германия не была готова к активному вмешательству. Не оправдались надежды румынских правителей на выигрыш времени и получение коллективной помощи в военных действиях против Советского Союза, что вынудило их отказаться от своих прежних планов военных авантюр. Министр иностранных дел Румынии К. Аржето-яну на заседании кабинета 1 июля 1940 г. не без сожаления констатировал по эгому поводу: «Принимая совет наших союзников и друзей согласиться с советскими предложениями, чтобы не разжечь войну в этой части Европы г мы все же надеялись, что путем предложенного нами торга сумеем, по меньшей мере, определить свое положение» 1 .

Утром 28 июня 1940 г. шифрованной телеграммой за подписью К. Аржетояну румынскому посланнику в Москве Давидеску было сообщено для передачи Советскому правительству решение правительства королевской Румынии о принятии им условий эвакуации из Бессарабии и Северной Буковины, предусмотренных в предложенном накануне плане Советским правительством. В телеграмме указывалось также, что фамилии представителей румынской стороны в составе смешанной комиссии будут сообщены в течение дня.

Этим, собственно, и завершились дипломатические переговоры между правительствами СССР и Румынии 26- 28 июня 1940 г. по поводу ликвидации незаконно созданного королевской Румынией в 1918 г. бессарабского вопроса. Так завершилась длительная и последовательная борьба Советского правительства за его разрешение мирным; путем. Это явилось результатом проведения ленинской миролюбивой политики КПСС и Советского государства. На» примере мирного решения бессарабского вопроса блестяще подтвердилось ленинское предвидение о возможности мирной уступки «власти буржуазией, если она убедится в безнадежности сопротивления и предпочтет сохранить свои головы» 2 .

В тот же день, согласно достигнутой договоренности,. Красная Армия перешла Днестр и начала свою освободительную миссию на территории Бессарабии и Северной Буковины.

Встреча освободителей повсюду выливалась в грандиозные манифестации благодарности населения Коммуниста« ческой партии и Советского правительства за избавление от ненавистного оккупационного режима, кабалы и бесправия, за предоставленную реальную возможность восстановления власти Советов и воссоединения с Советской Родиной.

Эти задачи решались уже в период освобождения территории Бессарабии от оккупантов и при непосредственном активном участии широких народных масс. При этом следует учесть, что революционно-освободительная борьба трудового народа продолжалась и в дни отхода оккупационных властей за Прут, порой приобретая самые драматические формы, вплоть до вооруженного столкновения между населением и отходящими воинскими частями румынской армии.

Как только стало известно о предложениях Советского правительства по вопросу о Бессарабии , областной комитет партии и Кишиневский горком созвали заседание с участием представителей других подпольных революционных организаций. На этом заседании совместным решением Бессарабского областного комитета КПР и Кишиневского горкома партии был образован Бессарабский временный революционный комитет (ВРК), в состав которого вошли Ю. Короткое, Г. Добындэ, М. Брашеван, П. Гузун, А. Рубинштейн, Д. Островский и другие. Его председателем был утвержден секретарь Бессарабского обкома партии С. Д. Бурлаченко, который к этому времени находился еще в заключении в кишиневской тюрьме.

Бессарабский ВРК был, по существу, первым органом Советской власти, на который возлагалась ответственность за организацию охраны национальных богатств и жизнедеятельности населения, обеспечение общественного порядка до повсеместного восстановления в крае органов Советской власти. Его члены сразу же включились в активную деятельность по созданию временных ревкомов на местах, рабочих комитетов на предприятиях по охране оборудования, зданий и сооружений, пекарен, электростанций, водопровода и других объектов общественного назначения.

Важное значение до прихода советских войск приобретала правдивая информация населения о происходящих событиях, разъяснение задач по охране общественного порядка и подготовке к встрече освободителей. В этих целях Бессарабский обком партии, к этому времени уже вышед-шин из подполья, обратился с воззванием к народу, в котором, ь частности, говорилось: «В день долгожданного праздника окажем достойный прием героям-освободите-лям, армии трудящихся всего мира.

Порядок должен быть сохранен. Электростанции, водопровод, телефон и трамваи должны продолжать спокойно работать. Мельницы и пекарни должны обеспечить население хлебом... Никаких анархических выходок, не позволяйте расхищать и уничтожать народное имущество. Сохраняйте революционное достоинство и дисциплину» 1 . Воззвание коммунистов быстро разошлось и повсеместно стало" программой действий. Как признают сами оккупанты, «еще до начала эвакуации из Северной Буковины и Бессарабии во всех городах и местечках коммунистами были созданы городские комитеты, которые заранее определились, как будут встречать советские войска», а также, как будут действовать в период отхода румынских войск и оккупационных властей 2 . В Кишиневе в первой половине-дня 28 июня 1940 г. представители ВРК во главе сМ. Бра-шеваном явились в резиденцию королевского наместника и потребовали признания их официальными представителями вышеназванного комитета «для сдачи города Советам» 3 . Важнейшим мероприятием коммунистов и трудящихся масс Бессарабии явилось освобождение политзаключенных из тюрем. В многолюдную демонстрацию вылилось это событие в Кишиневе, когда утром 28 июня население города, «освободив заключенных в тюрьме коммунистов, двинулось колонной с красными знаменами по улицам». К демонстрантам примкнула такая масса людей, что заняла улицы, «ведущие к вокзалу и, таким образом, мешала эвакуации» 4 (читай: бегству. - В. П.).

Значителен был вклад населения в срыв мероприятий оккупантов по ограблению Бессарабии во время их отхода за Прут. Дело в том, что румынские оккупанты, как справедлио отмечает А. М. Лазарев, «постоянно чувствовали непрочность, шаткость обладания Бессарабией и Северной Буковиной, полную бесперспективность и крах своих позиций на этих насильственно захваченных ими землях» 5 , поэтому они заранее готовились «ко всяким неожиданностям». На этот счет у них был разработан подробнейший план эвакуации Бессарабии , под кодовым названием «План Тудор», предусматривавший максимальные ограбления как материальных ценностей, так и угон за Прут бессарабского населения. В инструкции по введению в действие такого плана на 1940 г. прямо фиксировалось, что в первую очередь подлежало эвакуации (а точнее угону в Старое королевство) население Бессарабии , причем не все подряд. «Допризывники, резервисты и призванные по месту жительства будут эвакуированы в первую очередь и в срочном порядке». В отношении вывоза, например, оборудования промышленных предприятий, инструкция предусматривала, что при наличии времени «владельцы предприятий будут обязаны демонтировать оборудование и погрузить на поезд для эвакуации», в противном случае будет «уничтожаться на месте».

Нет нужды доказывать, насколько своевременными и гуманными по отношению к бессарабскому населению были решительные меры Советского правительства о безотлагательном решении вопроса об освобождении Бессарабии . При оставлении ее территории румынские оккупанты, конечно, нанесли немалый ущерб. С самого начала они нарушали достигнутое соглашение об освобождении Бессарабии . В 6 часов утра 28 июня генеральным штабом румынских вооруженных сил был отдан приказ по войскам о начале эвакуации. Пункт 5 этого приказа предусматривал, что не допускается «разрушение железных дорог, складов, аэродромов, промышленных предприятий, локомотивов, вагонов...», а другим приказом того же генштаба и в тот же день войскам предписывалось угнать за Прут «весь подвижной железнодорожный состав». Особую заботу проявляла румынская военщина (видимо, не без указания правящих кругов) о вывозе имущества иностранных акционерных обществ, главным образом связанных со снабжением Германии нефтепродуктами. На этот счет войска имели строгий приказ «оказать особое содействие эвакуации имущества нефтяных обществ: цистерн, автомобилей, автобусов и запасные части к ним, свободные и полные емкости горюче-смазочных материалов».

По имеющимся данным, наспех отходящие воинские, жандармские и полицейские части занимались грабежом и зверски бесчинствовали в Кишиневе, Бельцах, Унгенах, Единцах, Липканах, Бульбоках, Новоалександровке, Ми-хайленах, Мерешенах, Пугаченах и других населенных пунктах 1 . По некоторым волостям Бессарабии ущерб, нанесенный оккупантами, исчислялся десятками миллионов лей: по Бендерской волости - 23,5 млн. лей, по Кайнар-ской и Каушанской - 24,4, Чимишлийской и Комрат-ской-21,5, Бричанской-15,6 млн. лей 2 . Поодномулишь селу Ферапонтьевка Бендерского уезда ущерб исчислялся в 9,3 млн. лей 3 . Однако оккупантам не удалось полностью осуществить свои планы тотального грабежа. Для этого им не было дано время, а во многих случаях планы грабежа срывало население, вооруженные группы охраны и присутствие на территории Бессарабии частей Красной Армии.

В первый же день отхода оккупантов созданные отряды охраны из рабочих железнодорожников на станции Кишинев задержали три эшелона с награбленным имуществом, прибывших из Бендер для следования в пункт назначения Яссы 4 . Они же помешали оккупантам вывезти со станции Кишинев скопившееся награбленное зерно (200 вагонов пшеницы и 100 вагонов кукурузы). Как сообщал представитель генерального штаба румынской армии, «из 300 вагонов зерна были эвакуированы только 35» 5 . В Бельцах на железнодорожной станции также с помощью местного населения была организована охрана имущества и подвижного состава. Сообщая о том, что в городе среди населения отмечено распространение коммунистических листовок, представитель военных властей оккупантов констатировал 29 июня 1940 г., что население «задерживает отправку поездов» с награбленным имуществом 6 .

Не менее решительными в своих действиях против оккупантов были патриоты города Болграда, которые захватили железнодорожную станцию и против которых, как сетовали высшие военные чины румынской армии, «не было принято достаточных мер для охраны этого важного железнодорожного узла» 1 . На станции немедленно был установлен новый, революционный порядок, «многие железнодорожные составы с материалами были конфискованы населением и работниками железной дороги» 2 , не допустив таким образом вывоза в Румынию эшелонов с награбленным народным добром. По сообщениям военных чинов, «население Кагульского и Измаильского уездов скрывалось из сел, чтобы не поставлять транспорт для эвакуации» 3 .

Не позволили вывезти награбленное добро отходящим жандармским частям жители села Глодяны. Под руководством односельчанина Алексея Криволапа 4 , который до восстановления Советской власти в Бессарабии активно действовал в коммунистической организации, группа крестьян в середине дня 29 июня разоружила не в меру распоясавшихся жандармов, конфисковала имущество и отвезла все в бывшую примарию, сдав под охрану членам «их комитета с красными повязками на руках»^.

Высокую революционную бдительность проявили рабочие города Сороки. По указанию временного ревкома, они установили свой контроль и организовали охрану основных предприятий города и объектов общественного значения, не допускали вывоза оккупантами награбленного имущества, а также конфисковали кассу уездной финансовой администрации в сумме 15-18 млн. лей 6 . Здесь же, в Сороках, как и в Чадыр-Лунге, Новой Килии и других местах, население расправилось с ненавистными прислужниками оккупантов и агентами полиции, арестовало часть городовых, которые отличались особой жестокостью при оккупации 7 .

По сохранившимся архивным документам того времени можно было бы привести еще немало фактов о решительных и смелых выступлениях трудящихся масс против отходящих румынских оккупантов и их прислужников до

вступления частей Красной Армии на территорию Бессарабии и Северной Буковины. В научных исследованиях советских историков, в мемуарной литературе участников коммунистического подполья Бессарабии , на страницах партийной и советской периодической печати конца июня- начала июля 1940 г. довольно широко освещены события радостной встречи советских воинов-освободителей буквально всем населением Бессарабии 1 . И тем не менее мы считаем необходимым более детально рассмотреть такие вопросы, как подготовка и встреча освободителей населением самых «глухих» уголков Бессарабии , участие народных масс в борьбе, в том числе вооруженной, против оккупантов в дни их отхода с территории края и, наконец, революционные выступления солдат-бессарабцев в составе румынских войск, используя при этом архивные документы, исходящие от самих оккупантов 2 . (

Выше было отмечено, что при обсуждении предложений Советского правительства об освобождении Бессарабии на заседании коронного совета 27 июня раздавалось немало голосов участников заседания в пользу военных действий против СССР. К военным авантюрам призывал тогда и ревностный агент оккупационного режима в Бессарабии небезызвестный Шт. Чобану, указывая на то, что «в борьбе против оккупантов (так он именовал воинов-ос-вободителей Красной Армии.- В. П.) население Бессарабии будет вместе с румынской армией» 3 . Однако развернувшиеся буквально через сутки события на территории Бес

сарабии опровергли надуманный, фальшивый прогноз неудачливого пророка.

Известие о предстоящей встрече Красной Армии вызвало огромную радость населения края. Повсюду готовились манифестации, вывешивались красные флаги на домах, с большим интересом читались обращения к народу. «Пришел конец диким беззакониям румынских правителей...,- говорилось в одной из листовок политотдела воинской части, первой вступившей на территорию Бессарабии .- Бессарабия , оторванная румынскими боярами и офицерами, возвращена матери-Родине - Союзу Советских Социалистических Республик... С сегодняшнего дня трудящиеся свободны от капиталистического рабства, безработные получат работу, батраки и безземельные или малоземельные крестьяне получат землю. С сегодняшнего дня покончено с дикой системой «румынизацин» русских, украинцев, молдаван, евреев. Население Бессарабии получило возможность строить свою культуру, национальную по форме и социалистическую по содержанию» 1 .

Первые радостные встречи советских воинов-освободителей продемонстрировало население Приднестровья. Тысячи празднично одетых жителей Бендер с транспарантами и красными флагами вышли к железнодорожному мосту для встречи передовых частей Красной Армии. Эти волнующие события запечатлены оператором украинской студии кинохроники Н. Богомоловым в документальной ленте «На Дунае» 2 . Два месяца спустя после съемок он писал: «Мы были свидетелями подлинного народного ликования, очевидцами потрясающих сцен встречи. Порой забывалось, что в руках у тебя аппарат. Общее ликование народа захватывало и нас, наполняло чувством гордости, горячего патриотизма... Никогда не изгладятся из памяти эти волнующие и знаменательные дни» 3 . Такой же восторженный прием оказали советским воинам крестьяне села Косоуцы. «Как родных, любимых братьев обнимали бессарабские крестьяне красноармейцев, целовали их,- сообщала «Красная Звезда».- Многие из крестьян бросались в воду, чтобы поддержать понтонные лодки, относимые быстрым течением реки. Все старались помочь красноармейцам переправиться через Днестр, указывали лучшие места для переправы, помогли вытаскивать на берег оружие и боеприпасы» 1 . С восторгом встречало советских воинов население Олонешт, Резины, Сорок, Атак и других городов и сел правого берега Днестра.

Совершенно противоположная картина наблюдалась в населенных пунктах Бессарабии , через которые проходили отходящие части румынской армии. Повсеместно презрению и ненависти к оккупантам не было предела. Жители села Пырлица Бельцкого уезда, к примеру, демонстративно отказались помочь румынской артиллерийской части вытаскивать орудия из-за бездорожья после обильных дождей 2 . «Население села Манзыр,- читаем в другом документе,- по приходу нашей колонны было настроено очень враждебно. Оно показало полное нежелание в оказании помощи армии» 3 . Характерно, что в это же время в село-вошли передовые части советских войск, которые, по свидетельству румынского офицера, «были приняты населением восторженно и с цветами, тогда как наших (т. е. румынских частей.- В. П.) обругали и забросали камнями...». Далее в этом же документе сообщалось, что отходящие румынские части 28 пехотного полка «в некоторых селах были встречены населением ружейной стрельбой». При дальнейшем продвижении частей Красной Армии в глубь территории Бессарабии такие сцены на пути отхода оккупантов стали все чаще повторяться. Это и понятно, ибо, как уже отмечалось, еще задолго до появления передовых частей Красной Армии бессарабские трудящиеся с большим подъемом готовились к встрече освободителей. Создавалась своеобразная обстановка - раньше в эти населенные пункты успевали отходящие румынские войска, чем советские, и получилось, что румын «встречали» и «провожали» повсеместно вывешенными красными флагами, транспарантами. Подобные сцены нередко заканчивались вооруженными столкновениями между населением и оккупантами.

Существенное влияние на ход дальнейшей борьбы бессарабских трудящихся против оккупантов оказало еще одно обстоятельство. В румынскую армию в последнее время было призвано большое количество бессарабцев, значительная часть которых находилась в составе румынских войск здесь же, в Бессарабии . В основном это были вчерашние рабочие, крестьяне, одетые в военную форму, и в связи с освобождением Бессарабии они считали себя, как и все население края, гражданами СССР. Поэтому сразу, как только стало известно о мирном разрешении бессарабского вопроса, в румынской армии началось революционное брожение, приведшее в конечном счете к массовому отходу солдат-бессарабцев (нередко в полном вооружении) из-под власти румынских офицеров. Об этом свидетельствуют события последних дней оккупации. При отходе воинской колонны оккупантов из Кишинева по направлению на Леушены в Яловенах собравшаяся толпа напала на нее, «требуя возвращения им реквизированных подвод и лошадей». Обстановка накалилась до предела, вдруг кто-то из собравшихся обратился к солдатам со словами: «Бес-сарабцы, куда вы? Осгавайтесь у себя дома!» Вопреки угрозам офицеров из колонны сразу же отделилась внушительная группа солдат, «которые начали бросать вверх головные уборы и кричать «ура». На угрозы офицеров о применении оружия солдаты-бессарабцы организованно отошли в сторону и начали стрелять поверх колонны 50 . «Такие сцены,- говорится в отчете румынского офицера,- имели место в течение всего дня 29 июня во время движения по шоссе Яловены-Ганчешты-Лапушна» 51 . Невольно став свидетелем встречи советских воинов, он отмечает, что ^повсеместно бессарабское население встречало воинов возгласами «ура», цветами и выражением признательности за избавление от грабежа румын». Не упустил румынский офицер из виду и такую деталь, что в Ганчештах на зда 1 * нил примарии был вывешен транспарант с надписью: «Да здравствует Красная Армия - освободительница Бессарабии !», а также и то, что и в Яловенах, и в Ганчештах были замечены вооруженные группы людей, которые «сообщали Красной Армии обстановку, выполняя в то же время обязанности службы охраны порядка» 52 . Такие же восторженные встречи были оказаны советским воинам населением Комрата, Романовки, Бульбоаки, Бричан, Бельц, Ка-гула и других населенных пунктов.

Заслуживают внимания события, которые произошли в селе Чоага Каушанского района, через которое проходил маршрут отхода частей 12 румынской пехотной дивизии. Колонна румынских войск вступила в это село утром 29 июня, когда «все население, празднично одетое, с красными флагами и транспарантами, собралось в центре села». Сюда же подходила колонна людей «около 600-700" человек с красными флагами и плакатами с северной час-сти села».

Возле бывшей примарии с кузова автомашины в окружении постоянно аплодировавшей внушительной массы людей выступал советский офицер, «который разъяснял собравшимся, что в соответствии с достигнутым соглашением" с Румынией все солдаты-бессарабцы с 28 июня считаются демобилизованными и могут расходиться по домам». После этого толпа «направилась к застрявшей колонне румынских войск и вместе с солдатами-бессарабцами, которые составляли около 90 процентов этих частей, забрали почти всех лошадей и разошлись по домам» 1 . Когда румынский офицер послал за помощью к другой подходившей части, ему доложили, что оттуда тоже все солдаты-бессарабцы вышли из подчинения офицеров и «при помощи гражданского населения забрали лошадей и разошлись по домам» 2 . То же самое случилось и с другими частями позже, когда собравшееся все село возле примарии «демонстрировало свое враждебное отношение к румынской армии» и буквально «в течение трех минут разогнало полностью часть 5/22 артиллерийского батальона, оставляя на дороге разгромленное имущество» 3 .

Такие же сцены расправы населения Бессарабии с ненавистными оккупантами наблюдались во время отхода румынских войск через села Романовна, Салкуца, Чок-Майдан, Яргора и другие населенные пункты 4 . В Бельцах при помощи горожан не дали возможность румынским офицерам насильно вывести воинскую часть, почти полностью состоящую из солдат-бессарабцев. Из 1060 солдат личного состава офицерам удалось отправить эшелоном за Прут только 100 человек. Оригинальные «проводы» отходящих частей румынских войск устроило население села Чукур-Минжир 30 июня 1940 г. «Войдя в село,-пишет командир 10 полка подполковник Бенедикт,- мы были окружены населением, и некоторые из крестьян вызывающим тоном потребовали от нас лошадей. Я говорил им, что за нами прибывает целый полк, но они и слушать не хотели, угрожая, что с нами случится то же, что и «с теми, которые вчера проходили через Чимишлию». Один из них заверил меня, что прошли те времена, когда «знатные господа прогуливались на лошадях и бричках» 1 .

Может возникнуть правомерный вопрос, почему же вооруженные до зубов отходящие румынские воинские части не применяли в массовом порядке оружие против, прямо скажем, революционных выступлений бессарабского населения и солдат-бессарабцев в дни освобождения Бессарабии ? Что они, оккупанты, за эти 3-4 дня стали лучше, гуманнее? Нет, конечно. Объяснялось это другими обстоятельствами. И здесь с особой силой проявилась гуманная сторона советских предложений по плану освобождения территории Бессарабии румынами. Дело в том, что, начиная с 14 часов 28 июня 1940 г. население Бессарабии переходило под защиту Советского Союза. Поэтому на территории Бессарабии оккупанты не могли пустить в ход оружие против гражданского населения и против солдат-бессарабцев, так как они с этого времени считались демобилизованными из румынской армии. В этом отношении любопытны признания самих представителей румынской военщины. Командир 3 полка майор Рэдулеску писал в своем донесении: «Если наше правительство согласилось отдать Бессарабию без боя, мы не могли предпринять самостоятельно агрессивных действий... Убийство людей советского гражданства могло быть расценено как уголовное преступление» 2 . Расправы и бесчинства уходивших румынских войск имели место, но они, в силу сказанного выше, не носили массовый характер. Зато румынским властям ничто не помешало расправляться с бессарабцами, пожелавшими возвращаться к себе на Родину из Румынии , где они оказались во время освобождения Бессарабии . Известны случаи о расстреле солдат-бессарабцев на территории Румынии 3 , гражданского населения на переправах через Прут, а также о массовом расстреле в Галаце. Имеются некоторые документальные сведения, свидетельствующие о том, что эту, по определению Компартии Румынии , «варварскую, кровавую бойню» румынская военщина совершила под стандартным предлогом «при попытке к бегству» из-под стражи. Вот как гласило циничное сообщение по этому поводу в телеграмме от 30 июня 1940 г. начальника отдела контрразведки 3 румынской армии подполковника

Паладе: «Группа рабочих в Галаце, около 1500 человек, подлежащая отправке в Бессарабию через переправу в Рени, взбунтовалась и убежала из-под стражи. Открыли стрельбу, имеются убитые и раненые» 1 .

Серьезным предупреждением разбойных акций оккупантов, попыток безнаказанного ограбления населения Бессарабии явились вооруженные выступления бессарабских трудящихся совместно с солдатами-бессарабцами против отходящих частей румынской армии. Неподчинение приказам румынских офицеров, массовый уход бессарабцев из состава воинских подразделений, а иногда и полное разложение частей носили массовый характер с первого же дня освобождения Бессарабии . Так случилось с 12 и 15 пехотными дивизиями, со многими румынскими артиллерийскими подразделениями, буквально со всеми частями, имевшими в своем составе солдат-бессарабцев. Однако румынская буржуазная пропаганда на все лады трубила в то время, что в массовой деморализации армии якобы были повинны советские войска, которые занимали освобожденную территорию Бессарабии и Северной Буковины. Факты же подтверждают совершенно обратное.

Объясняя причины разложения 15 пехотной дивизии, командующий 4 румынской армией генерал Н. Чу-перкэ считал, в частности, что это произошло «по трем причинам»: 1. что большинство солдат этой дивизии были «бессарабского происхождения»; 2. что разложившиеся части этой дивизии «входили в состав Кишиневского гарнизона», где (об этом генерал, разумеется, не писал) сильное влияние на солдатские массы оказывали революционные выступления трудящихся и пропаганда революционного подполья. Третью причину он относил к быстрому продвижению к границе по Пруту советских войск 2 . А вот что писал в отчете об отходе за Прут упомянутый уже нами майор Рэдулеску: *Как общее замечание могу отметить, что разоружение нашей армии не было организовано русскими, а исходило от самих наших войск» 3 , т. е. от солдат-бессарабцев. И еще одно сообщение, на сей раз командования 3 армейского корпуса в донесении генеральному штабу от 1 июля 1940 г.: «На дорогах (пути отступления румынских войск.- В. П.) замечены разбросанные винтовки, ранцы, оставленные без лошадей повозки. Населению выдается кукуруза и мука (временными органами Советской власти после отхода румын.- В. П.). Во всех селах вывешены красные флаги». И далее: «15 и 12 дивизии имели большие потери, эти дивизии не перешли и Прут. Потери связаны не с действиями советских частей, а именно с действиями наших войск» 1 (подчеркнуто нами. - В. П.). Вот как обстояло дело в действительности.

Разумеется, «потери.» войск оккупантов не ограничивались лишь этими двумя дивизиями. Более точным в этом отношении оказался, надо полагать, генеральный штаб румынской армии, который обобщил данные всех частей и соединений «Восточного фронта». По состоянию на 8 июля 1940 г. румынская армия недосчиталась 61 970 солдат, отнесенных в составленной генштабом таблице к графе «скрывавшихся» 2 . Судя по составу воинских частей, указанных в обобщенных данных о «потерях»,- это в подавляющем большинстве были солдаты-бессарабцы.

Отказавшись от дальнейшего пребывания в румынской армии, солдаты расходились по домам, скрывались от расправы с ними разъяренных румынских офицеров, включались в вооруженную борьбу против оккупантов совместно с гражданским населением. Документами подтверждается, что такие вооруженные выступления имели место в селах: Гигеч и Вишинешты, Чимишлия, Малул-Мик, Березино, Каракуй, Яргора; в городах Сороки, Бельцы, Измаил (здесь имело место вооруженное нападение даже на румынские корабли речной флотилии), Болград 3 и других населенных пунктах.

Уже из перечисленных выше событий, развернувшихся на территории Бессарабии в период ее освобождения, явствует, что в революционных действиях бессарабских трудящихся проявилась их глубокая любовь к долгожданной Советской власти и жгучая, годами накопленная ненависть к оккупационному режиму, к военно-полицейским порядкам. Эти чувства хорошо передаются в письме жителей Кишинева, группы рабочих электростанции, адресованном советским воинам-освободителям: «Кончился тяжелый кошмар, наступила новая эра. Новая жизнь началась для каждого из нас. Мы не находим слов, чтобы выразить вам нашу безграничную благодарность, дорогие товарищи» 1 .

В грандиозные революционные манифестации вылились.праздничные митинги и демонстрации трудящихся в первые же дни освобождения в Кишиневе, Бельцах, Измаиле, Аккермане, Бричанах, Единцах, Оргееве, Сороках и многих других населенных пунктах Советской Бессарабии . Нескончаемым потоком в адрес ЦК ВКП(б) и Советского правительства шли принятые на митингах резолюции, письма, телеграммы, в которых представители рабочего класса, трудового крестьянства, интеллигенции выражали беспредельную благодарность за избавление от капиталистического ига и готовность приступить к строительству новой жизни на свободной земле. «Мы безмерно рады и счастливы, что влились в семью великого советского народа,- говорилось в резолюции митинга трудящихся Атак.- С его помощью, под руководством Коммунистической партии и Советской власти мы перестроим нашу жизнь по-новому, по-советски» 2 . Трудящиеся Калараша в принятой на митинге резолюции выражали огромную благодарность за освобождение «из-под ига бояр, капиталистов, сигуранцы и фашистской румынской анархии» и заявляли, что «трудовой народ Бессарабии навеки вошел в состав великой Родины пролетариата - СССР» 3 . С восторженным энтузиазмом выражали свое отношение к мирному разрешению бессарабского вопроса и освобождению братского народа трудящиеся Молдавской АССР. Группа колхозников республики, участников Всесоюзной сельскохозяйственной выставки в Москве, писала в своем послании трудовому народу Бессарабии : «Мы всегда думами с тобой, а теперь рука об руку будем строить вместе счастливую, радостную и культурную жизнь» 4 .

Мирное разрешение бессарабского вопроса восторженно было встречено всем советским народом. Письма и телеграммы, резолюции митингов поступали в Молдавию с Дальнего Востока и Грузии, Свердловска и Алма-Аты, Ленинграда и Киева, Москвы и Харькова. Только за первые три дня освобождения Тираспольский телеграф принял около 2 тыс. приветственных телеграмм со всех концов Советского Союза 1 .

Справедливый исход решения бессарабского вопроса нашел одобрение и поддержку во многих странах мира и расценивался как победа разума и миролюбивой внешней политики Советского Союза. Болгарская газета «Дага» в передовой статье в номере от 1 июля 1940 г. писала: «Бессарабский вопрос отныне отошел в прошлое. Мы можем заявить, что на теле европейского юго-востока залечена тяжелая рана и что исправлена большая несправедливость» 2 .

За неполную неделю Красная армия отторгает у Румынии территории, на которых будут образованы Молдавская ССР и Черновицкая область Украинской ССР

После распада Российской империи и Гражданской войны территорию от Прута до Днестра, включая Кишинев, заняла Румыния. Ей же при распаде Австро-Венгерской империи досталось и бывшее Герцогство Буковина. Поскольку Бессарабия была царской губернией, СССР полагал ее своей и не признавал румынской аннексии. Из части Одесской губернии, куда входило Левобережье Днестра, советская власть образовала Молдавскую АССР (автономная республика, на ранг ниже союзной) в составе Украинской ССР. Молдаван там менее трети населения, большинство составляют украинцы, но юридически к автономии относится и ныне румынское Правобережье Днестра, причем Тирасполь считается временной столицей, официальной же - заграничный пока Кишинев.

После включения Бессарабии в «сферу советских интересов» по секретному протоколу к пакту Молотова-Риббентропа Кремль выжидает: Румыния имеет гарантии безопасности от Великобритании и Франции. 29 марта 1940-го на сессии Верховного Совета - традиционной трибуне внешнеполитических заявлений - Молотов напоминает про нерешенный спорный вопрос о Бессарабии, захват которой Румынией Советский Союз никогда не признавал, хотя никогда не ставил вопрос о возвращении Бессарабии военным путем.

Румыны, ища заступничества у Германии, передают ей в пользование свои месторождения нефти. Берлин поставляет Бухаресту трофейное польское оружие и уверяет, что советская агрессия исключена. В начале лета стремительный разгром Франции и эвакуация с континента британской армии лишают Румынию стратегических союзниrов. 9 июня Киевскому и Одесскому военным округам приказано готовиться к походу для возвращения Бессарабии. Создан Южный фронт во главе с генералом армии Жуковым. План операции предусматривает охватывающие удары с окружением противника на суше и подавление румынского флота советским Черноморским. 23 июня, через день после французской капитуляции, Молотов сообщает гитлеровскому послу Шуленбургу, что СССР скоро присоединит к себе Бессарабию и Северную Буковину. Глава германского МИДа Риббентроп отвечает, что правительство рейха в полной мере признает права Советского Союза на Бессарабию и своевременность постановки этого вопроса перед Румынией.

Претензии на Буковину, не входившую в Российскую империю, для немцев «полная неожиданность», но Молотов утверждает, что это - «последняя недостающая часть единой Украины». 26 июня послу Румынии в Москве вручено заявление - «теперь, когда военная слабость СССР отошла в прошлое», королевскому правительству предлагается:

1. Возвратить Бессарабию Советскому Союзу.
2. Передать Советскому Союзу северную часть Буковины в границах согласно приложенной карте.

По второму пункту, кроме указания на общие с Украиной «историческую судьбу, язык и национальный состав», в ноте говорится, что передача Северной Буковины хоть отчасти возместит «громадный ущерб» от «22-летнего господства Румынии в Бессарабии». Потом это назовут «процентами за пользование». 27 июня Бухарест объявляет мобилизацию, но поздно вечером, оценив свои силы, решает согласиться с требованиями Москвы.

Днем 28 июня части Красной армии повсеместно и беспрепятственно переходят границу. Они движутся сразу вслед на арьергардом румынских войск Уже к вечеру заняты Кишинев, Черновцы, Бендеры, Бельцы. Выброшенный на следующий день воздушный десант контролирует удаленный Болград, а на первом советском митинге в Кишиневе выступают глава ЦК Украины Хрущев и нарком обороны СССР Тимошенко. Передовые красноармейские отряды даже обгоняют армейские колонны бывших хозяев, чтобы проследить - а не вывозят ли какое имущество? К исходу 1 июля полностью перекрыта новая границы с Румынией по Пруту и Дунаю.

Присоединены 50,7 тысячи км 2 , густозаселенные 3,7 млн человек. Формируя Молдавскую республику, границы корректируют, стараясь объединить районы с большинством «титульной нации». Часть бывшей молдавской автономии возвращают Одесской области, Украине достается и юг Бессарабии - так что выхода к Черному морю Молдавия не имеет - и бессарабский север, он включен в Черновицкую область.

Румыния потеряла около пятой части территории и населения. Тут же свои претензии реализуют другие соседи: Венгрии достаются земли в Трансильвании, Болгарии - в Добрудже. Возникший кризис заставит отречься от престола румынского короля Кароля II. Провозгласит свою диктатуру генерал Антонеску, который станет маршалом и «кондукэтором» - «фюрером». В январе 1941-го в страну войдут немецкие войска, Антонеску присоединится к Тройственному пакту . В нападении Германии на СССР примет участие румынская армия, оккупацию ею Молдавии и Черновицкой области диктатура назовет «освобождением».

Перед самой войной НКВД проведет «чистку от нежелательных элементов» в регионах, присоединенных в 1939-1940 годах. 12-13 июня 1941-го с бывших румынских территорий вышлют в Коми АССР, Казахстан и Сибирь почти 30 тысяч человек. Послевоенная коллективизация и засуха приведут к голоду, от которого Молдавская ССР пострадает больше других республик . Единственный субъект СССР с романским языком коренного населения, Молдавия будет, однако, использовать кириллический алфавит. В устной речи, действительно, есть диалектная разница, но литературным молдавским и к концу советской власти останется румынский. В Кишиневе это официально признают в 1989 году и переведут письмо на латиницу. Русскоязычное население и национальные меньшинства сочтут это подготовкой к «уходу в Румынию». Военный конфликт унесет около тысячи жизней. От независимой Молдовы отколется непризнанная Приднестровская республика с центром в Тирасполе, состоящая, главным образом, из районов Молдавской АССР до 1940 года. Там по-молдавски продолжат писать на кириллице.

Упоминаемые в тексте феномены

Пакт Молотова-Риббентропа 1939

Накануне неизбежной войны в Европе Сталин выбирает в партнеры СССР гитлеровскую Германию. По секретному приложению к пакту о ненападении две державы делят «сферы влияния» — определяют границы своих захватов. Следующим договором и секретными протоколами к нему стороны уточняют рубежи и обмениваются территориями

Гитлер оккупировал Данию, Норвегию, Нидерланды и Бельгию. Разгром Франции 1940

Устремившись на север и запад европейского континента, фашистская Германия за два с половиной месяца достигает на обоих направлениях пределов своей экспансии

Халхин-Гол 1939

Новый военный конфликт с Японией, теперь — на территории советского вассала Монголии. С победы при Халхин-Голе начинается большая военная карьера Георгия Жукова

Вождь Украины Хрущев 1938

Партруководителя Москвы назначают главой Украины. Как крупнейший региональный деятель он войдет в высшее руководство страны, где пробудет четверть века

Ось Берлин — Рим — Токио 1937

Добиваясь реванша за поражение в Первой мировой войне, Гитлер (см. 1933) находит для Германии союзников в будущей Второй мировой. Страны «оси» объявляют о своих агрессивных намерениях и начинают их осуществлять

Голод 1947

После неурожайных 1945 и 1946 годов в России, на Украине и в Молдавии наступил голод, пик которого пришелся на 1947 год. Власти неохотно помогают населению своими запасами, и от недоедания умирает до полутора миллиона человек

Таджикистан. Абхазия. Приднестровье 1992

После распада СССР на окраинах бывшего Союза — уже не конфликты, а настоящие войны. В Таджикистане идет самая кровавая, в Абхазии бывшая АССР воюет с бывшей ССР, а в молдавском Приднестровье — единственный случай, когда за оружие взялась русская диаспора

Во второй половине 30-х годов наблюдается постепенная внешнеполитическая переориентация Румынии с Франции на Германию. 18 марта 1938 г. Румыния одобрила «аншлюс» Австрии1. Через полгода, будучи в Париже, король Карл II категорично заявил, что «Россия остаётся Россией, и какие бы то ни было союзы с ней, если Франция попыталась бы их нам навязать, мы порвём»2.

Всё это вело ко всё большей изоляции Румынии на международной арене. Даже накануне мюнхенской трагедии, в ответ на все попытки чехословацкого министра иностранных дел К. Крофты привлечь внимание союзников Праги по Малой Антанте к обсуждению вопроса о непосредственной, после «аншлюса» Австрии, угрозе Чехословакии, румыны не изменили своей внешнеполитической линии поведения. Немцев они постоянно заверяли, что не пропустят советских войск в Чехословакию, а к концу 1938 года прогерманский политический курс Бухареста стал ещё более наглядным3.

Уже после Мюнхена в одной из своих бесед с германским послом Фабрициусом король заявил, что «он лучше хотел бы видеть в своей стране немцев в качестве врагов, нежели русских в качестве друзей»4. Ни в одном из румынских правительственных коммюнике, опубликованных в дни Мюнхена, не нашлось ни слова осуждения в адрес гитлеровской агрессии против союзницы Румынии – Чехословакии.

Во время ноябрьских 1938 г. визитов Карла в ряд западных стран его встречи с политиками Великобритании, Франции и Бельгии носили больше протокольный характер, в то время как посещение гитлеровской Германии имело характер деловой. В Бертехсгадене он был принят фюрером и В. Кейтелем, была фактически достигнута договорённость о заключении крайне выгодного для Германии торгового договора между двумя странами5. По этому договору, подписанному 23 марта 1939 г. в Бухаресте, весь румынский экспорт был поставлен под немецкий контроль6. Таким образом, ослеплённая ненавистью к СССР, полуфеодальная румынская элита загоняла свою страну в полный внешнеполитический тупик и ставила её будущее в исключительную зависимость от фашистской Германии.

В последние предвоенные годы бессарабский вопрос открыто не поднимался в двухсторонних советско-румынских отношениях. Хотя Советский Союз никогда, с 1918 г., не признавал аннексию Бессарабии Румынией, однако приближение новой мировой войны постепенно ставило бессарабский вопрос в плоскость практического решения. При этом румынское руководство совершенно неадекватно оценивало складывающуюся ситуацию. Так, оценивая ход московских англо-франко-советских переговоров, 21 августа 1939 г. румынский посол в Париже, сообщая об отрицательном ответе Варшавы на возможность пропуска советских войск для боевого соприкосновения с вермахтом, советовал своему правительству занять аналогичную позицию. Правда в Бухаресте «были и сами с усами»: в тот же день, в беседе с премьером А. Кэлинеску, король заявил, что на возможный англо-французский запрос о пропуске русских войск ответ будет дан, «когда будет война. Во всяком случае, необходимо, прежде всего, безоговорочное признание Бессарабии»7. А ещё 11 августа Карл II ответил турецкому президенту Мустафе Исмету Инёню, что ни при каких обстоятельствах не допустит пропуска Красной Армии через румынскую территорию, даже если она придёт «на помощь румынской армии»8.

Так называемый «пакт Молотова-Риббентропа» от 23 августа 1939 г.9 стал первым реальным сигналом подготовки решения бессарабского вопроса и он вызвал растерянность в Бухаресте. Советское руководство понимало «свою заинтересованность в Бессарабии» исключительно как её возврат и включение в состав СССР. В Бухаресте, естественно, не зная о дополнительном секретном протоколе, в целом правильно оценили возможные последствия советско-германского договора для Румынии10. Как писал тогдашний министр иностранных дел Г. Гафенку, Россия «хочет вернуть свои границы периода до 1914 г., а Германия не имеет ни права, ни желания помешать ей в этом»11.

27 августа румынское руководство вновь уверило нацистов в дружбе с ними, в качестве аргумента пользу этого тезиса заявив, что ничего не делало в пользу улучшения отношений с советской стороной. Будущее своей страны оно видело исключительно на пути теснейших взаимоотношений с Германией. Румыния «хочет идти рука об руку с Германией в русском вопросе» и останется «нейтральной в любом конфликте между Германией и Польшей, даже если Англия и Франция вмешаются в него». Также было обещано продолжать продавать стратегическое сырьё рейху12.

Начало войны в Европе, успехи Германии в Польше и бездеятельность Англии и Франции усилили стремление Румынии дистанцироваться от них. Вступление Красной Армии в Польшу привело к тому, что Бухарест, вопреки действующему польско-румынскому договору, заявил 8 сентября 1939 г. о своем нейтралитете в происходящих событиях13 и активизировал поиски союзника против Москвы среди великих держав. Для этого румынское руководство постоянно напоминало всем заинтересованным сторонам, что «на Днестре оно защищает от большевизма не только себя, но и всю европейскую цивилизацию».

Но, поскольку и Англия с Францией, и Германия с Италией заняли уклончивую позицию, румынская элита продолжила свою «политику балансирования»14. Но на практике Румыния всё более и более сползала под германское влияние. С целью заручиться поддержкой третьего рейха член Коронного совета и один из крупнейших румынских промышленников И. Джигурту был направлен в Берлин под видом «частного визитёра». 9 сентября он был принят Г. Герингом, которого заверил, что Германия может доверять Румынии, так как последняя нужна рейху, чтобы «сдерживать Россию»15. А 19 сентября румыны интернировали польское правительство, пытавшееся эвакуироваться через Румынию на Запад. Как отметил российский историк М. Мельтюхов, «Румыния предпочла прислушаться к „дружеским” советам Германии»16.

Даже в условиях начавшейся мировой войны, румынское руководство было более всего озабочено «возможностью» румыно-советского конфликта. Так, 28 сентября оно запросило французское правительство: «Вступят ли Франция и Великобритания в войну против России? Сумеют ли они обеспечить нам эффективную помощь путём присылки эскадрилий в страну и англо-французского флота в Чёрное море?» Указание французского дипломата в Бухаресте на необходимость разгрома Германии, а не соглашения с ней, вызвало ответную реплику со стороны Гафенку: «Поражение Германии не решит проблему Европы. За спиной Германии поднялась Россия... Поэтому, после победы над Германией, потребуется новая победа над Россией»17.

Таким образом, румынское руководство выступало за англо-франко-германское соглашение за счёт СССР. В этом смысле, 30 сентября румыны предложили итальянцам посодействовать нахождению компромисса между воюющими странами, поскольку продолжение войны идёт на пользу лишь коммунизму и славянству. Бухарест вновь и вновь напоминал великим державам о том, что на Днестре именно он являются «защитником европейской цивилизации» от большевизма. Естественно, что ни одна из воюющих сторон не видела в Румынии особой ценности в деле «защиты европейской цивилизации», поэтому все эти «предложения» были проигнорированы18.

«3 ноября Румыния вновь пыталась выяснить у Англии и Франции, распространяются ли их гарантии на Бессарабию, шантажируя их возможностью сближения с Германией. 14 декабря Англия заявила, что гарантии распространяются на Бессарабию в том случае, если Румынии немедленно поможет Турция и если Италия не будет препятствовать этой помощи... Франция присоединилась к такому ответу... Вместе с тем, 15 декабря Румыния просила Англию сохранить её ответ в тайне, поскольку его разглашение могло бы толкнуть СССР на насильственное решение бессарабского вопроса. Попытки Румынии получить гарантированную поддержку против СССР со стороны соседей также не принесли результатов. Союзники по балканской Антанте не были заинтересованы втягиваться в советско-румынский конфликт. Венгрия и Болгария стремились реализовать собственные территориальные претензии к Румынии. Италия рассчитывала продолжить сближение с Венгрией и ограничилась общими обещаниями. В ответ на постоянные запросы румынского руководства относительно возможности советской агрессии, Германия, добивавшаяся стабилизации цен на нефть, 8 февраля 1940 г. ответила, что положение Румынии её не беспокоит, поскольку она не предвидит никакой русской агрессии.

29 марта 1940 г. НКИД В.М. Молотов на сессии Верховного Совета СССР заявил, что „у нас нет пакта о ненападении с Румынией. Это объясняется наличием нерешенного спорного вопроса о Бессарабии, захват которой Румынией Советский Союз никогда не признавал, хотя и никогда не ставил вопрос о возвращении Бессарабии военным путем”. Это заявление вызвало в Румынии определенное беспокойство. Уже 30 марта румынский премьер-министр Г. Тэтэреску уведомил Германию о необходимости дальнейшего перевооружения румынской армии и просил повлиять на Москву, чтобы она не претендовала на Бессарабию. На это был получен ответ, что отношения с Румынией будут зависеть от выполнения ею своих экономических обязательств перед Германией»19.

В таких условиях, к середине 1940 г. усиливается дальнейшая прогерманская ориентация внешней политики румынских правящих кругов. Более того, немцам был выгоден иррациональный страх румынской олигархии перед лицом СССР и усиление её антисоветского курса, так как при этом Бухарест привязывался ещё теснее к Берлину. Так, например, заявляя румынским правящим кругам, что она постоянно «заступается» за Румынию в Москве, Германия добивалась всё новых уступок во взаимоотношениях с румынской стороной. Ещё 28 марта 1940 г. германские дипломатические представители в Бухаресте Фабрициус и Клодиус объясняли своим шефам в Берлине, что, благодаря такой линии, Германия покупает румынскую нефть по цене на 150% более низкой, чем на мировом рынке20.

В результате этой политики, 28 мая с Германией был заключён «нефтяной пакт», вследствие которого вермахт получил надёжную и стабильную сырьевую базу. Тогда же Коронный совет принял решение предложить Германии «дружбу» и добиваться политического союза с ней. Однако, одновременно румыны опасались и оккупации своей страны немцами. В начале того же месяца Карл II через своего эмиссара обратился в Берлин с просьбой «помочь возвести оборонительную стену на востоке» – на советско-румынской «демаркационной линии». Тогда же король принял Фабрициуса и заявил ему, что будущее Румынии зависит только от Германии. 22 мая с той же просьбой к германскому послу в Бухаресте обратился министр иностранных дел Г. Гафенку, однако Фабрициус посоветовал ему урегулировать румыно-советские отношения мирными средствами21. Вскоре Гафенку подал в отставку, и на его место был назначен И. Джигурту, откровенный сторонник теснейшего сближения Румынии с Германией. «Гитлеровская Германия, однако, не спешила ответить положительно на румынские предложения».

Но румыны продолжали настаивать перед немцами на своём антисоветском и прогерманском курсе. Так, 20 июня премьер Г. Тэтэреску передал Фабрициусу ноту, в которой предлагал свою страну в качестве «верного союзника рейха», говоря о «всегда существовавшей общности интересов» между двумя государствами. Он отмечал, что мощь Румынии является гарантией того, что она будет в состоянии выполнить свою роль защитника Днестра и устья Дуная. О том же в беседе с американским посланником Ф. Гюнтером 24 июня говорил и И. Джигурту, заявив, в частности, что «Румыния надеется получить в ближайшее время большое количество немецкого оружия, при помощи которого она сможет в течение не менее 4-х месяцев вести войну с СССР. Румынский министр иностранных дел заявил также, что надеется на помощь итальянской авиации»22.

Фабрициус сообщал в Берлин о надеждах Бухареста на то, что после скорой победы на Западе, Германия будет «сдерживать» Советский Союз. Министр иностранных дел даже заявил ему о «готовности» вернуть СССР часть Бессарабии, в границах 1856 г., но не пускать его к Дунаю23. Естественно, в сложившейся международной ситуации, когда в результате гитлеровского наступления на Запад Франция и Англия надолго «выходили из игры» и в то же время основные силы вермахта были пока скованы на западе Европы, Советский Союз посчитал весьма разумным использовать данное положение с целью мирного разрешения бессарабского вопроса.
Параллельно с военными, Советское правительство предприняло и дипломатические усилия по окончательному разрешению территориального спора с Румынией. 23 июня оно предупредило германское правительство о своих намерениях в отношении Бессарабии и Буковины24. Как видно из информации посла Шуленбурга в Берлин, Молотов заявил ему, что «решение бессарабского вопроса не терпит дальнейших отлагательств... Советское правительство ещё старается разрешить вопрос мирным путём, но оно намерено использовать силу, если румынское правительство отвергнет мирное соглашение»25. Немцы согласились с вхождением в состав СССР, кроме Бессарабии, ещё и северной части Буковины26.

26 июня в 10 часов вечера ми¬нистр иностранных дел СССР В.М. Молотов предъявил румынскому правительству ноту, в которой пот¬ребовал уступить Бессарабию и Северную Буковину в течение 24 часов27. В ответе Молотову посланник Дэвидеску пытался оспорить советские аргументы, однако это не произвело на наркома никакого впечатления28. Уже 28-29 июня эти территории де-факто вошли в состав Советского Союза. Карл II обратился за помощью к Германии, но не получил её29, т.к. в соответствии с пактом Молотова-Риббент-ропа немцы уже заверили советское правительство в «отсутствии интереса» в отношении Бессарабии30. В этом контексте, следует заметить, что, во-первых, Гит¬лер никогда не стал бы воевать с кем-либо ради румынских интересов (это смешно!), а, во-вторых, он был ещё не готов к войне против СССР. Румынские власти обратились и к своим турецким, греческим и югославским союзникам, однако и с их стороны не получили никаких гарантий помощи в случае военного столкновения с СССР31.

В этой связи известный германский историк А. Хилльгрубер констатирует, что «политически в бессарабском вопросе Румыния оказалась в полной изоляции»32. А румын И. Константин делает вывод, что «и Берлин, и Рим дали „зелёный свет” Московскому правительству для аннексии Бессарабии и разрушения таким образом территориальной целостности Румынии»33.

Интересна трактовка событий, принадлежащая известному израильскому историку Габриэлю Городецкому: «Получив ультиматум, король Кароль, буквально в бешенстве, вызвал германского посла во дворец. Однако бесконечные интриги короля лишили его всякого уважения в глазах всех великих держав. Риббентроп прямо обвинил его в натравливании одной воюющей стороны на другую, когда он сначала получил английские гарантии, а потом искал поддержки у Германии после того, как её превосходство стало очевидным. К своему ужасу, король обнаружил, что итальянцы тоже сочувствовали претензиям русских. В конце концов, он попытался заручиться поддержкой англичан, мрачными красками рисуя советскую угрозу Проливам. Он призывал Черчилля действовать, „как лорд Солсбери и мистер Дизраэли, когда Бессарабия перешла в другие руки в 1878 г.” Но в Лондоне к подобным намекам отнеслись как к „желанию румын в настоящий момент напугать нас до дрожи замыслами русских”»34.

Дело, однако, состояло в том, что англичане были, в первую очередь, озабочены обеспечением собственной безопасности и «румынские проблемы» волновали их меньше всего. С этой целью важнейшей задачей являлось налаживание нормальных связей с Советским Союзом, как потенциальным союзником в борьбе с гитлеровской Германией. После поражения Франции в Москву прибыл новый английский посол Стафорд Криппс, сторонник теснейшего взаимодействия Великобритании и СССР35.

Во время своей первой беседы с новым послом, 14 июня 1940 г. В.М. Молотов отметил, что СССР имеет особые интересы в Румынии. В Лондоне правильно поняли чего хочет Москва, поэтому в ночь с 24 на 25 июня Крипсу был выслан текст послания премьер-министра. «Криппс, – указывает официальный британский историограф второй мировой войны Л. Вудвард, – был проинструктирован уклоняться от дискуссий о Бессарабии. Если необходимо, он мог сказать, что наше отношение в значительной мере будет зависеть от турецкой позиции. Если будут упомянуты балтийские государства, сэр Криппс должен будет высказать убеждение, что недавние действия Советского правительства были вызваны „величиной и размахом” немецкой военной опасности, сегодня угрожающей России, что и действия Советского правительства можно считать мероприятиями по самозащите»36.

В этом контексте, украинский исследователь Владимир Макарчук отмечает, что «с Великобританией, „гарантом” румынских границ, торг [СССР] за Бессарабию начался скорее, чем с Германией, и проходил куда легче». А уже 22 октября 1940 г. английское правительство направило советскому руководству Меморандум, в котором отмечалось, что «британское правительство признаёт де-факто суверенитет СССР в Прибалтике, Бессарабии, Западной Украине и Западной Белоруссии»37.

А вот как комментируют англосаксонскую позицию румынские историки В. Фл. Добринеску и И. Константин: «Английская реакция на аннексию Бессарабии, Северной Буковины и района Герца выразила безразличие и пассивность... В то драматическое для румынского народа время Англия нашла „оправданными” советские и болгарские претензии на важнейшие части румынской территории и желала румыно-венгерского столкновения, которое де-факто вывело бы СССР к Карпатам и спровоцировало бы советско-германский конфликт... Реакция американских властей в отношении трагических событий, свалившихся на Румынию в конце июня 1940 года, выразилась в „молчаливом согласии”, что не могло не повлиять и на общественное мнение этой страны»38.

И. Константин осведомляет читателя, что «вся английская пресса, – информировал Бухарест В.В. Циля*, – „приветствует успех русской дипломатии в отношении вступления в Румынию”. Эти издания пришли к выводу, что данная акция „не имеет антианглийской направленности, а, напротив, будет иметь катастрофические последствия для Германии и Италии, если возрастёт русское влияние на Балканах”. Такие газеты, как „New Chronicle” и „Daily Herald”, считали претензии Советского Союза к Румынии„справедливыми”»39.

Г. Городецкий, оценивая эти события, отмечает, что «мотивы поведения Сталина обусловливались в первую очередь чистой Realpolitik... Оккупация Бессарабии и Северной Буковины в конце июня 1940 г. была скорее результатом желания обезопасить себя на Балканах и побережье Черного моря, чем следствием ненасытного аппетита русских, как это часто представляют в литературе. Экспансия per se была лишена всякого идеологического мотива... Распространение советской системы безопасности на устье Дуная создавало необходимую глубину обороны для Севастополя и Одессы, находившихся всего лишь в 40 км от румынской границы... Оккупация Северной Буковины также мотивировалась стратегическими соображениями. Она принесла Сталину контроль над главными железными дорогами между Украиной и Бессарабией через Черновцы и Львов... Королю Каролю было настоятельно рекомендовано уступить Бессарабию без сопротивления»40.

Принимая во внимание наличие разных оценок произошедшего надо признать, что для молдавского народа включение Бессарабии в состав СССР явилось положительным событием, освободившим его от 22-летнего чужеземного господства и создавшим условия для восстановления его государственности. 2 августа 1940 г. была образована Молдавская ССР, правопреемницей которой является современная Республика Молдова.

В румынской историографии события июня 1940 года интерпретируются исключительно отрицательно41. В румынской националистической историографии о ХХ-м веке (о специалистах из области античной, средневековой и новой истории мы ничего сказать не можем, т.к. недостаточно знакомы с соответствующей научной литературой) тенденция к реалистическому освещению и анализу действительности присутствует лишь очень относительно, зато господствует стремление к отражению событий с «патриотических» позиций. Другими словами, главной задачей многих румынских историков контемпоранистов (естественно, имеются и исключения) является не выяснение исторической истины, а внедрение в умы ультранационалистической концепции румынизма. Данная констатация относится в первую очередь к историографии именно бессарабского вопроса. Даже с точки зрения «профессионально-технической», доминирует линия на прямое игнорирование фактов, не вписывающихся в идею «румынского патриотизма» и, одновременно, сильно преувеличивается фактологический аспект, «подтверждающий» румыно-националистические мифы.

«В контексте написания румынской истории „объективность” понимается как „соответствие румынским национальным интересам”, а это означает, что мои выводы могут разочаровать румынских читателей»42, – сетует голландец ван Мёрс. Наверное, г-н Мёрс не сильно ошибался, когда писал, что «его выводы разочаруют» слишком многих румынских историков и молдавских историков румыно-унионистской ориентации. И, к сожалению, данный вывод действителен в целом для румынской исторической науки всего новейшего времени, во всяком случае, он верен в отношении работ, прямо или косвенно анализирующих бессарабский вопрос, хотя за последние 90 лет в Румынии сменились несколько режимов и даже общественно-экономических формаций.

В румынской историографии делаются также попытки доказать, что события 28 июня 1940 г. являются прямым следствием пакта Молотова-Риббентропа. Де-юре – это не так, так как подписанные документы не содержали ничего по поводу раздела территорий43. Де-факто – частично это так, поскольку в них идёт речь об «интересе» сторон в отношении ряда территорий. Но, опять-таки, вхождение Бессарабии в состав СССР не являлось прямым результатом (а возможно, лишь косвенным) советско-германского соглашения. «28 июня» стало возможным благодаря коренному изменению международной конъюнктуры. Кроме того, не следует забывать, что данное событие стало следствием 22-летней борьбы советской дипломатии за возврат Пруто-Днестровской Молдовы в состав советского государства. Но даже если предположить, что указанный договор имел по отношению к Бессарабии реальное (или юридическое) значение, 22 июня 1941 г. он утратил силу в результате нападения фашистской Германии и её союзника Румынии на СССР. Таким образом, «22 июня» аннулировало любые последствия «23 августа». Но обо всём этом пойдёт речь далее.

Однако, политическое руководство Румынии капитулировало и отдало без борьбы эти провинции, которые считало «исторически румынскими»44. Советскому Союзу уступили без малейшего, пусть символического, сопротивления более 50 тыс. км2 с населением около 4 млн. человек. Но если румынское государство считало её своей, – «плотью от плоти страны», – тогда следовало защищать её любой ценой и любыми жертвами, как защищает мать своих детей.

Тот факт, что этого не случилось, вольно или невольно доказывает, что Бессарабия была «нелюбимым ребёнком» Румынии, чужой дочерью «Родины-матери» и, фактически, в течение 22 лет – колонией, у которой только брали, не возвращая взамен ничего. То, что не защищаешь, более тебе не принадлежит. Так что если до этого момента Румыния имела ещё право на какие-то «исторические» и «моральные» претензии в отношении Бессарабии, пусть и непризнанные всем мировым сообществом, то события июня 1940 г. рассеяли их окончательно. Правда, наш народ «не спросили» не только в 1918 г., но и в 1940-м!

Естественно, сегодня сложно точно сказать, о чём думали все бессарабцы в 1940 г., но если предположить невозможное и в 1940 г. был бы проведён референдум, на котором население Бессарабии, без давления, под международным контролем, свободно бы выразило своё мнение, – по итогам волеизъявления только в составе Румынии не осталось бы. Данный вывод подтверждается хотя бы следующим фактом: на 8 июля 1940 г. в румынской армии в бегах числились 61970 солдат и офицеров45. Подавляющее их большинство были бессарабцами.

Уильям Максвелл, будучи очевидцем этих процессов, писал в статье «Бессарабия», что 28 июня 1940 г. «в самой Румынии начался немедленный выезд из других румынских провинций молдаван, украинцев и особенно евреев в освобожденные Бессарабию и Буковину… Каждая станция вдоль железнодорожных путей, ведущих в Бессарабию, была полна людей, ожидавших поездов. Те, кто не мог найти другого способа, шли пешком, скрываясь днем в лесах во избежание возврата назад»46. По свидетельствам этого журналиста, поезда по дорогам в Бессарабию подвергались обстрелам из стрелкового оружия, что привело к многочисленным жертвам.

Объективные цифры и исторические факты говорят сами за себя. В подавляющем своем большинстве бессарабцы вовсе не считали себя «румынами», а считали оккупированным и ограбляемым румынами населением. Вот почему, за самым небольшим исключением (местные коллаборационисты, связанные с оккупантами), из Бессарабии в 1940 г. бежали исключительно «рэгецане», жители Старого королевства, пришедшие на эти земли в качестве оккупантов, – чиновники и бюрократия, офицерство и жандармы, колонисты и священники, землевладельцы и банкиры, а также солдаты, введенные в край из самой Румынии. Всем этим людям действительно нечего было делать тут после освобождения края от оккупации.

* * *
Что же общее и что особенное в процессе присоединения Бессарабии к советскому государству по сравнению с западно-украинскими и западно-белорусскими землями, также вошедшими в состав Советского Союза в 1939 году и включением в СССР Прибалтийских стран летом 1940 года?

Во-первых, все эти территории объединяет тот факт, что все они, за исключением Галиции, до 1918 года входили в состав России. Хотя, в этом смысле, ряд западных областей современной Украины именно этим и отличаются от остальных включённых в состав СССР в 1939-1940 гг. территорий, что они со времён Киевской Руси более никогда до этого момента не являлись частью России.

Во-вторых, общим является тот факт, что большинство населения Бессарабии и отошедших от Польши украинских и белорусских земель на момент их включения в состав советского государства поддержали данное действие Красной Армии. И хотя в историографии на этот счёт существуют довольно отличные мнения, судя по всему и большинство населения Прибалтийских республик в конце июня – начале июля 1940 года также поддерживало идею вхождения своих государств в состав Советского Союза.

В-третьих, и это принципиально, вхождение или не вхождение Бессарабии, Западной Украины, Западной Белоруссии, Эстонии, Латвии и Литвы в состав СССР ни в малейшей степени не завило от воли или желания их народов. Даже если этот акт и выражал на тот момент умонастроения значительной части населения этих территорий, его реализация всецело зависело от решений советского сталинского руководства.

В-четвёртых, начавшиеся во всех вновь приобретённых советских западных республиках «социалистические преобразования», проходили по единому образцу: все они, в первую очередь, опирались на насилие и навязывались союзным центром.

В-пятых, в результате этих «преобразований», уже через несколько месяцев после «воссоединения с Советской Родиной» резко изменились умонастроения людей. У большинства граждан, включённым в СССР в 1939-1940 гг. накануне гитлеровской агрессии и начала Великой Отечественной войны резко усилились антисоветские настроения.

Правда, в этом смысле, у граждан Молдавской ССР (как в принципе и у жителей Западной Белоруссии) (это, в первую очередь, касается крестьянства), в отличие от их сограждан из Западной Украины и Прибалтики, эти настроения были направлены против существующего режима, но не имели сепаратистского характера, т.е. не ориентировались на выход из СССР. В подавляющем своём большинстве жители Молдовы продолжали ощущать себя советскими гражданами и выступали за неразрывное единство своей республики с Россией, воспринимая последнюю как свою «большую родину» (Молдавию как «малую родину»).

В-шестых, объединяет вхождение Западной Украины, Западной Белоруссии и Бессарабии в единое советское государство ещё тот факт, что это привело в воссоединению в рамках советских национальных республик украинского, белорусского и молдавского народов.

Однако при всей схожести обстоятельств и методов при которых после начала второй мировой войны данные территории были включены в состав СССР, в каждом отдельном случае имеются и отличия, некоторые весьма существенные.

Во-первых, статус Прибалтийских республик (как независимых государств) и западно-украинских и западно-белорусских земель (в составе Польши) был признан всем мировым сообществом, в том числе и Советским правительством. В то же время статус Бессарабии в составе Румынии де-юре (но не де-факто) никем в мире не признавался (фактически, до июня 1940 г. он признавался Англией, Францией, Италией, Японией, союзницами Румынии по Малой Антанте и Польшей). Советское правительство считало Бессарабию советской территорией, а её жителей – советскими гражданами.

Во-вторых, на всём протяжении межвоенного периода среди бессарабцев господствовали пророссийские и просоветские настроения, чего, по всей видимости, нельзя сказать о прибалтийцах и даже о западных украинцах.

В-третьих, если национально-государственный статус присоединённых к СССР молдаван, украинцев и белоруссов возрос – они получили свою собственную, пусть и ограниченную в составе советского многонационального государства, но национальную государственность в форме союзной республики (квазигосударственность), то для прибалтийских народов всё было с точностью до наоборот. Эстония, Латвия и Литва утратили свою государственную независимость и понизили свой статус до союзной советской республики. Насколько это произошло в тех условиях «добровольно» – это дискуссионный вопрос.

Даже если принять точку зрения, что в случае их не включения в состав Советского Союза, они были бы поглощены гитлеровским рейхом (а это не вызывает ни малейших сомнений ни у одного серьёзного исследователя ни в одной стране мира), поэтому их вхождение в СССР явилось «наименьшим злом», то и тогда не может идти речь о добровольности вступления Эстонии, Латвии и Литвы в единое советское государство, так как главную роль в этом сыграли геополитические и геостратегические обстоятельства.

Понятно, что если бы не нацистская угроза, большинство населения Прибалтийских стран ни при каких обстоятельствах не отказалось бы «добровольно» от государственной независимости. В этом смысле говорить о добровольности можно только в случае вхождения этих трёх бывших советских республик в Евросоюз.

Что же касается Бессарабии и в значительной степени Западной Украины и Западной Белоруссии здесь ситуация была принципиально иной: подавляющее большинство молдаван не желало оставаться в составе Румынии, а подавляющее большинство украинцев и белорусов – в составе Польши.

По всей видимости, в-четвёртых, немаловажное значение при оценке этих событий имеет значение культура и ментальность народов. Так молдаване, как и русские являются православными, русский язык существует на нашей земле более тысячи лет и геополитически молдаване ещё с эпохи средневековья (с момента возникновения молдавского государства) были ориентированы на Россию.

В этом смысле, прибалты в культурно-ментальном плане всегда ориентировались на Запад, а литовцы и геополитически (в средние века на Польшу). Говорить о геополитической ориентации эстонцев и латышей сложнее, так как у них до 1918 года никогда не было собственной государственности и своей политической элиты (последняя была немецкой и начиная с 18 века ориентировалась на Россию).

Определённым образом и западные украинцы в этом плане скорее ближе к прибалтам, чем к молдаванам.

Таким образом, события 1939-1940 годов имеют для вошедших в состав СССР народов как много общего, так и некоторые довольно таки существенные отличия.

1 Лебедев Н.И. «Железная гвардия», Кароль II и Гитлер. (Из истории румынского фашизма, монархии и её внешнеполитической «игры на двух столах»). М., 1968. С. 186.

2 Ibid. С. 149; Язькова А.А. Румыния накануне второй мировой войны. М., 1963. С. 176.

3 Язькова А.А. Румыния накануне второй мировой войны. С. 252; Лебедев Н.И. «Железная гвардия», Кароль II и Гитлер. С. 197-198, 204-205; Колкер Б.М. Румынское правительство и мюнхенский сговор. // Балканский исторический сборник. Вып. 1. Кишинёв, 1968. С. 239; Шевяков А.А. Советско-румынские отношения и проблемы европейской безопасности 1932-1939. М., 1977. С. 283; Шевяков А.А. Внешняя политика Румынии после Мюнхена (октябрь 1938 г. – апрель 1939 г.). // Новая и новейшая история, 1968, № 5. С. 27-33; Год кризиса. 1938-1939. Документы и материалы. Т. 2, М., 1990. С. 382, 385-386.

4 Язькова А.А. Румыния накануне второй мировой войны. С. 253.

5 Ibid. С. 254-255.

6 История второй мировой войны. Т. 2. М., 1974. С. 123, 448-449.

7 Мельтюхов М.И. Бессарабский вопрос между мировыми войнами. 1917-1940. М., 2010. С. 203; Шорников П.М. Бессарабский фронт. Кишинёв, 2010. С. 205.

8 См.: Шевяков А.А. Советско-румынские отношения. С. 339-346.

9 См.: Год кризиса, док. №№ 602, 603; подробный анализ советско-германского договора см.: Назария С.М. История международных отношений и внешней политики великих держав в новейшее время. Кишинев, 2007. С. 140-156; Назария С.М. История без мифов. Вторая мировая война: генезис, ход и итоги. Кишинёв, 2010. С. 75-94.

10 Scurtu I. Istoria României în anii 1918-1940. Evoluţia regimului politic de la democraţie la dictatură Bucureşti, 1996. Р. 179.

11 Бессарабия на перекрёстке европейской дип-ломатии. Документы и материалы. М., 1996. С. 321-322.

12 См.: Мельтюхов М.И. Бессарабский вопрос между мировыми войнами. С. 204.

13 Hillgruber A. Hitler, regele Carol şi mareşalul Antonescu. Relaţiile germano-române (1938-1944). Bucureşti, 1994. P. 91.

14 Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939-1941 (Документы, факты, суждения). М., 2000 (militera.lib.ru/research/meltyukhov/index.html).

16 Мельтюхов М.И. Бессарабский вопрос между мировыми войнами. С. 207.

17 Ibid. C. 208.

18 См.: ДВП СССР. Т. ХХII. Кн. 2. М., 1992. С. 153-154.

19 militera.lib.ru/research/meltyukhov/index.html; см. также: Бессарабия на перекрёстке европейской дипломатии. C. 322; Tătărescu Gh. Mărturii pentru istorie. Bucureşti, 1996. Р. 237; Chiper I. Obiective, mijloace şi metode ale diplomaţiei române în anul 1941. // Revista istorică. Academia Română. 1991, Nr. 3-4. Р. 122; Calafeteanu C. România, 1940: urmările unei nedreptăţi. // Historia. Revistă de istorie. 2008, Nr. 6. P. 16-17; Мельтюхов М.И. Бессарабский вопрос между мировыми войнами. С. 214-215.

20 Колкер Б.М., Левит И.Э. Внешняя политика Румынии и румыно-советские отношения (сентябрь 1939 – июнь 1941). М., 1971. С. 86.

21 Buzatu Gh. România cu şi fără Antonescu. Iaşi, 1991. Р. 84; Bărbulescu M., Deletant D., Hitchins K., Papacostea Ş., Todor P. Istoria României. Bucureşti, 1998. P. 448.

22 См.: Колкер Б.М., Левит И.Э. Внешняя политика Румынии и румыно-советские отношения. С. 105, 106, 107.

23 Ibid. С. 108.

24 См. документы: Бессарабия на перекрёстке европейской дип-ломатии. С. 323-324, 343-346.

25 Ibid. С. 323, 343.

26 Şişcanu I. Basarabia în contextul relaţiilor sovieto-române. 1940. Chişinău, 2007. P. 79-85; Pactul Molotov – Ribbentrop şi consecinţele lui pentru Basarabia. Culegere de documente. Chişinău, 1991. Р. 8-11; Бессарабия на перекрёстке европейской дип-ломатии. С. 344-348, 357, 359, 360.

27 См.: Basarabia. 1940. Chişinău, 1991. P. 32; Documente privind istoria României între anii 1918-1944. Bucureşti, 1995. Р. 529, 530; Şişcanu I. Raptul Basarabiei. 1940. Chişinău, 1993. P. 29; Şişcanu I. Basarabia în contextul relaţiilor sovieto-române. Р. 85-111; Poştarencu D. O istorie a Basarabiei în date şi documente. P. 190; Meurs W.P. van. Chestiunea Basarabiei în istoriografia comunistă. Chişinău, 1996. Р. 106; Бессарабия на перекрёстке европейской дип-ломатии. С. 324, 348-349.

28 Ibid. C. 354-356; Dobrinescu V. Fl. Bătălia diplomatică pentru Basarabia. 1918-1940. Iaşi, 1991. P. 215-216.

29 См.: Tătărescu Gh. Mărturii pentru istorie. P. 236-237; Buzatu Gh. România cu şi fără Antonescu. Р. 85-86; Dobrinescu V. Fl. Bătălia diplomatică pentru Basarabia. P. 154; Şişcanu I. Basarabia în contextul relaţiilor sovieto-române. Р. 98; Meurs W.P. van. Chestiunea Basarabiei în istoriografia comunistă. Р. 108; Бессарабия на перекрёстке европейской дип-ломатии. С. 358-359.

30 Diplomaţia cotropitorilor. Culegere de documente. Р. 135-140, 151-152; Dobrinescu V. Fl. Bătălia diplomatică pentru Basarabia. Р. 154, 181.

31 См.: Cretzianu A. Ocazia pierdută. Iaşi, 1998. P. 235-236; Dobrinescu V. Fl. Bătălia diplomatică pentru Basarabia. Р. 154-155; Constantin I. România, Marile puteri şi problema Basarabiei. Bucureşti, 1995. Р. 77.

32 Hillgruber A. Hitler, regele Carol şi mareşalul Antonescu. P. 97.

33 Constantin I. România, Marile puteri şi problema Basarabiei. P. 69.

34 Городецкий Г. Роковой самообман: Сталин и нападение Германии на Советский Союз. М., 2001 (militera.lib.ru/research/gorodetsky_g/index.html).

35 Севостьянов П.П. Перед великим испытанием: Внешняя политика СССР накануне Великой Отечественной войны. Сентябрь 1939 – июнь 1941. М., 1981. С. 180.

36 Цит. по: Макарчук В. Государственно-территориальный статус западно-украинских земель в период Второй мировой войны. М., 2010. С. 223 (со ссылкой на: Woodward L. British Foreign Policy in the World War. Vol. 1. London , 1970. P. 466).

37 Ibid. C. 223, 224-225.

38 Dobrinescu V. Fl., Constantin I. Basarabia în anii celui de-al doilea război mondial (1939-1947). Iaşi, 1995. P. 177, 178, 179.

* В то время – посол Румынии в Великобритании.

39 Constantin I. România, Marile puteri şi problema Basarabiei. P. 98.

40 Городецкий Г. Роковой самообман: Сталин и нападение Германии на Советский Союз. М., 2001 (militera.lib.ru/research/gorodetsky_g/index.html).

41 Constantiniu Fl. Dictatul de la Moscova (26-28 iunie 1940) şi relaţiile sovieto-germane. // Revista istorică. Academia Română. 1992, Nr. 1-2. P. 17; Constantinescu Ş. Eliberarea Basarabiei şi Bucovinei de Nord. 33 de zile de vară. // Historia. Revistă de istorie. 2006, Nr. 12. P. 52; Kiriţescu C.I. România în al doilea război mondial. Vol. 1. Bucureşti, 1996. P. 123; Dobrinescu V. Fl., Constantin I. Basarabia în anii celui de-al doilea război mondial. Р. 56; Şişcanu I. Raptul Basarabiei, P. 3; Şişcanu I. Basarabia în contextul relaţiilor sovieto-române. Р. 96, 102, 104-105, 108-109, 111, 112; Tătărescu Gh. Mărturii pentru istorie. P. 258; Constantin I. România, Marile puteri şi problema Basarabiei. Р. 89.

42 Meurs W.P. van. Chestiunea Basarabiei în istoriografia comunistă. P. 409.

43 См.: Год кризиса, док. №№ 602, 603.

44 Diplomaţia cotropitorilor. Culegere de documente. P. 150; Basarabia. 1940. P. 51-52, 53-55.

45 См.: Платон В.П. Против фашизма, за воссоединение с Советской Родиной. 1934-1940. Кишинев, 1983. С. 181.