Известный русский физиолог А.А. Ухтомский (1875-1942) сформулировал принцип доминанты , который является одним из основных принципов деятельности центральной нервной системы. Доминанта (от лат. dominare - управлять) - представляет собой очаги возбуждения в ЦНС, которые изменяют и "подчиняют" себе на текущий момент деятельность остальных центров, в которых наблюдаются явления торможения.

Принцип доминанты предполагает, что в процессе жизнедеятельности создаются различные условия, при которых выполнение какой-либо отдельных функции становится более важным, чем выполнение других функций. В таких случаях выполнение данной функции подавляет другие. Доминанта формируется под влиянием различных адекватных стимулов внешней и внутренней сред организма, как то - истощение питательных веществ, накопление в крови половых гормонов и др. Все эти стимулы повышают возбудимость соответствующих нервных центров (пищевого, полового и т.п.). За счёт суммации с посторонними (индифферентными) стимулами разной модальности в данном центре формируется стойкое и длительное возбуждение, с параллельным торможением других, связанных с ним центров. Так возникают пищевая, половая, оборонная и другие доминанты, которые в значительной мере определяют осуществления именно данного рефлекса, поведение человека и животных в конкретный момент времени.

Доминантное состояние может возникать и под влиянием гормонов, которые повышают возбудимость соответствующих центров. Например, у лягушек-самцов в весенний период заметно усиливается половой рефлекс под влиянием посторонних (для полового центра) раздражений, например, при щипании лапки. В то же время не возникает защитного сгибательного рефлекса этой конечности.

Явления, которые напоминают доминанту, приходится наблюдать и в клинической практике, когда источники возбуждения, которые возникли в ЦНС, подобно магниту, "притягивают" к себе различные посторонние раздражения, усиливаясь за их счёт. Так, при язвенной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки в стадии доминантного возбуждения находится пищевой центр, при гипертонической болезни - сосудодвигательный, в результате чего различные возбуждения (особенно эмоциональные) приводят к повышению желудочной секреции или системного уровня кровяного давления. После травмы нервных стволов нередко в состоянии доминантного возбуждение находятся центры болевой чувствительности в таламокортикальных структурах мозга, вследствие чего усиливается боль в раненой конечности (каузалгия) при различных посторонних раздражениях (сильном зуде, прикосновении к любой части тела и т.д.).

Прекращаться доминанта может разными путями:

• вследствие устранения раздражения или удовлетворения потребностей (биологической, социальной), на основании которых сформировалась доминанта;
• при возникновении в ЦНС более сильной доминанты;
• вследствие развития в доминантном центре вторичного торможения.

Благодаря доминанте в ЦНС создаются не стабильные, а динамические координационные отношения между нервными центрами и системами рефлексов. Доминанта играет важную роль в психической деятельности человека и животных, в значительной мере определяет поведенческие акты в определенный момент времени.

Великий русский физиолог А. А. Ухтомский, изучая координационные отношения между различными центральными образованиями головного мозга, пришел к заключению, что влияние того или иного нервного центра на поведение животного зависит от уровня афферентного потока, поступающего именно к этому центру.

Группа нейронов приобретает вид стойкого очага возбуждения. Доминирующий центр обладает способностью суммировать афферентные потоки различной модальности. Конвергентная способность нейронов такого центра приводит к дальнейшему росту уровня возбуждения и лабильности центра. Доминирующий центр оказывает специфическое влияние на корковые структуры, ориентируя их активность на запуск тех стереотипов поведения, которые гарантируют удовлетворение доминирующей мотивации. Корково-подкорковая интеграция обеспечивает приоритетное удовлетворение наиболее значимой для животного потребности.

При экспериментальной электрической стимуляции центра голода гипоталамуса нейроны сенсомоторной коры приходят в возбуждение в ответ на стимулы разной модальности (свет, звук, запах, тактильные раздражения). Однако все они стимулируют только пищевое поведение животного.

Аналогично подавляет все прочие мотивации поведения половая доминанта в период размножения лягушек. Любые стимулы, включая шум проезжающего по дороге автомобиля, привлекают самцов. В результате масса лягушек гибнет под колесами автомобилей.

После удовлетворения одной потребности роль доминирующего центра занимает другой центр, обслуживающий удовлетворение очередной жизненно важной потребности. Новая доминанта приобретает роль ведущей мотивации и подчиняет себе все прочие. Не вполне понятно, каким образом конкретная мотивация избирается на роль доминанты. В разных условиях обстановочная афферентация приводит к формированию разных доминант. Так, в опытах X. Дельгадо в лаборатории электрическая стимуляция латерального гипоталамуса вызывала пищевую мотивацию даже у сытых обезьян. Однако когда животное находилось в окружении своих сородичей, результаты эксперимента были иными. Стимуляция гипоталамуса провоцировала сексуальное или оборонительное поведение. Та же стимуляция в присутствии вожака и субдоминантных особей вызывала различные поведенческие реакции с разным знаком - от реакции страха и преклонения перед вожаком до внезапных агрессивных действий по отношению к особям, занимающим низкие позиции в системе иерархии обезьян.

Таким образом, доминирующая мотивация поведения животных может развиться как в результате внутренней потребности организма, так и под влиянием факторов внешней среды. Правда, остается невыясненным механизм выбора приоритетности конкретной мотивации в данное время. Зачастую в этом процессе выбора приоритета ведущую роль играют эмоции.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter .

Обнаружение явления доминанты

Ныне подчас подчеркивают, что явление доминанты первым заметил не А. А. Ухтомский, а в 1881 г. – Н. Е. Введенский, в 1903 г. – И. П. Павлов, в 1906 г. – Ч. Шеррингтон, а сам А. А. Ухтомский – в 1904 или даже в 1911 г. Но дело не в наблюдении и констатации факта, а в формулировании закономерности или принципа и в создании теории. Идея доминанты была изложена А. А. Ухтомским в 1923 г. в работе "Доминанта как рабочий принцип нервных центров". Это было почти сразу после смерти его учителя Н. Е. Введенского (1922 г.), хотя, согласно воспоминаниям А. А. Ухтомского, он стал излагать студентам идею доминанты приблизительно в 1920 – 1921 гг. Впрочем, как мы только что видели, и термин "доминирование" в прямо относящемся сюда смысле, и содержание концепции уходят корнями в наследие Шеррингтона и еще более Введенского. При этом, однако, сам А. А. Ухтомский долгое время преувеличивал расхождение своей концепции со взглядами учителя, т.е. Н. Е. Введенского, как и с направлением И. П. Павлова. Лишь потом его озарило сознание, что его учение о доминанте поистине вытекает из представлений Введенского, в том числе о пессимуме, парабиозе и истериозисе. И еще позже убедился он, что многое в его принципе доминанты гармонически сочетается и рационально размежевывается с павловскими условными рефлексами. Впрочем, как увидим, в вопросе о торможении осталось глубокое расхождение.

На рецепторные поля организма, на его рецепторы внешней среды (экстерорецепторы) и своей собственной внутренней среды (интерорецепторы, а также рецепторы собственных движений – проприорецепторы) воздействует в каждый данный момент великое множество разных раздражающих агентов. Ведь среда постоянно меняется то медленно, то быстро, мало того, бодрствующий организм сам ускоряет и разнообразит смену принимаемых раздражений своей неугомонной активностью, движениями, "подставляясь" под новые и новые агенты. Физиолог должен примирить это с тем фактом, что в каждый момент наблюдается в общем один какой-то ответ, одна деятельность или даже одно движение, а не великое множество условных и безусловных рефлексов по числу атакующих раздражении. Рефлексы бы сталкивались между собой и в полном смысле взорвали бы организм в первый же миг его существования. Отсюда вслед за Шеррингтоном мысль А. А. Ухтомского: "Все разнообразнее и обильнее сказывающаяся взаимная зависимость между объемом рецепции животного и его образом поведения не допускает более старого представления об организме как о пачке независимых друг от друга рефлекторных дуг". Нет, оказывается, рефлексы работают под лозунгом "все за одного, один за всех".

А. А. Ухтомский в работе "Парабиоз и доминанта" пояснил это с помощью терминов и образов, заимствованных из технической механики. Во всякой полносвязной системе, в том числе в машине, составляющие ее твердые тела части, детали так сочленены между собой, что оказываются исключенными все движения, кроме одного. В направлении этой единственной оставшейся "степени свободы" разряжается приложенная энергия и совершается работа. В технических механизмах сама форма соприкасающихся поверхностей тормозит движения во всех других направлениях, кроме одного. Но в организмах полносвязность скелетно-мышечных систем обеспечивается отнюдь не формой поверхностей твердых тел, нет, здесь преобладают сочленения о двух или даже о трех степенях свободы. Кисть руки относительно туловища обладает семью степенями свободы, т.е. практически ее перемещения относительно туловища ограничены только длиной костей, в основном она как бы не имеет связи с ним. По подсчету О. Фишера, учитывая возможные перемещения между корпусом, головой и конечностями, мы находим в нашем теле не менее 107 степеней свободы. И это не считая движений лица и движений внутри корпуса. В скелете же, освобожденном от мягких частей, число возможных перемещений еще больше.

Это значит, продолжает Ухтомский, что тело и скелет не представляют собой механизма: ведь механизм характеризуется одной степенью свободы, т.е. сохранением возможности лишь для одного движения (или немногих) при исключении, иначе -торможении множества других движений. Значит, в живом теле потенциально заключено очень много механизмов. Всякий отдельный сустав тела способен образовать столько механизмов, сколько в нем степеней свободы, но он не образует ни одного из этих механизмов, пока все степени свободы открыты одинаково. Благодаря тому, по словам А. А. Ухтомского, что механизмы в живом теле осуществляются не раз навсегда пригнанной формой сочленений (как в технических механизмах), но подвижным распределением мышечных тяг и сопротивлений, приобретается то замечательное обстоятельство, что живое тело представляет собой не единую, раз навсегда определенную машину, но множество переменных машин, которые могут калейдоскопически сменять друг друга, используя одни и те же сочленения и лишь градуируя иннервацию работающих мышц. Тело представляет собой множество сменяющих друг друга машин, своевременно и пластически приспосабливающих его к условиям момента, однако лишь если в каждый отдельный момент имеется одна определенная степень свободы и энергия направляется на выполнение одной очередной работы. Это значит, что все остальные должны быть в этот момент исключены, устранены, заторможены.

Следовательно, половина дела или даже наибольшая половина – торможение. Уже даже в простейших технических приборах, говорит Ухтомский, осуществление механизма предполагает устранение (торможение) множества возможных перемещений ради сохранения немногих или одного. Тем более в теле животного механизмы осуществляются настолько, насколько устраняются (тормозятся) множества движений ради использования немногих степеней свободы или, еще лучше, одной степени свободы.

К явлению торможения в нервной системе

Здесь мысль А. А. Ухтомского достигает кульминационной точки, критического рубежа. Не вытекает ли из этого рассуждения, что физиолог должен обратить главное внимание на это количественно господствующее явление, торможение, и допустить, что оно поглощает подавляющую массу рабочей энергии организма? Но А. А. Ухтомский отказывается от этого логичного шага. Он пишет: "В нашем теле исключение движений, необходимое для образования механизмов, достигается, как мы видели, активным вмешательством мышц, и уже это делает тем более очевидным, что формирование полносвязных систем в нашем теле само по себе требует затраты энергии на работу торможения рядом с энергией, идущей, собственно, на рабочий эффект очередного механизма. И здесь также может быть речь лишь о том, чтобы формирование механизмов было по возможности экономнее в том смысле, чтобы устранение движений обходилось как можно дешевле, а наибольшая часть разряжающейся энергии шла на динамический эффект".

Вот тут и возникает возражение. Откуда вытекает этот принцип экономии, почему торможение должно обходиться "дешевле"? Вся предшествовавшая логика могла привести к обратному предположению: раз надо затормозить n степеней свободы и оставить одну, значит, и расход энергии мог бы относиться как n :1, а может быть, и как nх :1, если допустить, что энергетический коэффициент торможения вообще в х раз больше динамического эффекта. Даже в этом последнем допущении нет ничего биологически абсурдного, ибо, как показал автор, затрата эта все равно вкладывается в формирование данного биологически необходимого механизма и в обеспечение его эффекта, а не идет на какие-то побочные цели. А. А. Ухтомский исходит из недоказанного постулата экономии затрат на предпосылку действия, тогда как сомнительно вообще высчитывать, что дороже, что дешевле, если все идет в общее дело. А. А. Ухтомский критикует физиолога А. Хилла за его расчеты, из которых необходимо следовал вывод, что "мышца, играющая роль всего лишь задержки, т.е. использующая свой механический потенциал для "статической работы", действует с громадным перерасходом энергии...". Это представляется ему невозможным. В другой работе – "Доминанта как рабочий принцип нервных центров" – сам А. А. Ухтомский подошел было к гипотезе, что, может быть, на совокупность центров, подлежащих сейчас торможению, падают импульсы не такие, какие нужны для положительной работы тех же центров, а именно для торможения падают усиленные или учащенные импульсы, а для положительной работы – редкие и умеренные. Однако он отверг эту гипотезу (хоть она в немалой мере соответствовала бы нейрофизиологическим представлениям Н. Е. Введенского) с той же "экономической" мотивировкой: предположить это, пишет он, "значило бы допустить, что работа нервного механизма рассчитана на невероятно расточительную трату энергии". Какой недостаточный аргумент! Сколько фактов свидетельствует о расточительности живой природы. Здесь сравнение с технической механикой твердых тел завело слишком далеко.

А. А. Ухтомский как бы чувствовал зыбкость почвы в этом вопросе, снова и снова возвращался к нему. Однажды он попробовал разграничить расходы энергии на проводящих нервных путях и в исполнительных мышечных органах. Он готов уже допустить, что торможение на проводящих путях обходится дороже, чем проведение возбуждения, но утверждает, что для общего энергетического баланса это малосущественно, ибо подавляющая часть энергии расходуется на рабочие, исполнительные органы. "Энергетическое хозяйство организма в целом заинтересовано преимущественно в экономном расходовании потенциалов станций назначения мышц. По-видимому, некоторая неэкономность работы допускается в нервной сети ради того, чтобы оградить мускулатуру от неэкономной траты". Все это имеет характер не эмпирический, а априорный: ведь никто еще не отделил настолько работу, выполняемую нервными окончаниями в мышце, от работы мышцы.

Так определился выбор направления мысли А. А. Ухтомского. Хотя положительную работу и сопряженное с нею торможение всех ненужных в данное время рабочих возможностей организма он всегда рассматривал как две половины принципа доминанты, две равноправные стороны единого акта и хотя вторую половину, торможение, он рассматривал не как бездействие, а как специфическую и очень важную работу, на деле он уделял главное внимание первой половине. Сопряженное торможение осталось в системе А. А. Ухтомского на заднем плане. Однако изредка в его словах звучит предвидение, что будущая наука переменит это соотношение. Так, из одной его неопубликованной работы Ю. М. Уфлянд цитирует такие вещие слова: "Будущее более конкретное и содержательное понимание доминанты и ее законов будет почерпнуто более всего именно из познания тех изменений, которые ею вносятся в течение прочих реакций в теле". Это будущее еще только наступает.

Примеры доминанты и её законы

Каково же наличное "менее конкретное и содержательное" понимание доминанты и ее законов? А. А. Ухтомский нашел удивительно глубокое и простое физиологическое построение. Мозговой очаг единственной степени свободы, открывающейся в данный момент, сам и тормозит все остальные степени свободы, так как оттягивает на себя от соответствующих центров направляющееся к ним нервное возбуждение. Вот почему все поступающие раздражения, которые должны были бы вызывать одновременно множество всяческих рефлексов, не взрывают организм, а содействуют эффекту одной рефлекторной дуги, в данный момент господствующей, доминирующей, т.е. экспроприирующей все прочие возможные. Почему доминирует именно она? Это подготавливается предшествующей "историей" данных нервных центров, например накоплением интероцептивных или гормональных, химических сигналов о готовности какого-то биологического акта, о его неотложности; в условиях эксперимента доминанта может быть подготовлена прямым воздействием слабого электрического тока или, скажем, стрихнина на нервные центры. Доминантная группа нервных центров (в большинстве случаев неправильно говорить об одном центре: выражения центр или очаг доминанты служат лишь условным сокращением для обозначения "констелляции" взаимосвязанных в данный момент систем на всех этажах -корковом, подкорковом, в автономной и симпатической нервной организации, в механизме гуморальной регуляции) характеризуется: 1) высокой возбудимостью, 2) способностью стойко удерживать свое возбуждение, 3) суммировать в себе возбуждение от вновь и вновь приходящих нервных импульсов. А. А. Ухтомский придавал большое значение четвертому признаку – инертности этих свойств в доминирующей группе нервных центров: доминанта "настаивает на своем". Доминанта – явление более или менее длительное, поэтому школа А. А. Ухтомского в быстро преходящих рефлексах не усматривает состояния доминанты. Но доминанта всегда временна. Ее купирует либо полное завершение биологического акта, либо прекращение по другим причинам ее подкрепления адекватным раздражителем, либо подавляющая ее конкуренция со стороны подготовившейся (или подготовленной экспериментатором) более мощной группы центров. К еще одной причине торможения доминанты мы вернемся ниже.

В качестве наиболее наглядных примеров доминанты физиологи обычно указывают на такие акты, сложные рефлексы, которые от начала до завершения требуют известного промежутка времени. Таковы дефекация, мочеиспускание, еда, родовой акт, половой акт. Пока совершается такой цепной рефлекс, животное как бы приковано им, оно слабо реагирует или вовсе не реагирует обычными рефлексами на изменения внешней обстановки. А. А. Ухтомский любил повторять, что он впервые обнаружил явление, позже названное доминантой, когда приготовленная для лекционной демонстрации кошка на раздражение двигательных центров вместо ожидаемого двигательного рефлекса ответила рефлексом дефекации. То же самое установил он на акте глотания. Раздражения, которые по своей природе должны были бы вызывать строго определенный рефлекс, лишь усиливают протекающий в это время или подготовленный совсем иной рефлекс, тогда как нормально вызываемый ими рефлекс даже вовсе не возникает. В качестве классического примера приводят также опыт Ю. М. Уфлянда: у лягушки-самца весной очень сильна доминанта "обнимательного рефлекса", служащего для удерживания самки передними лапками, и тогда электрическое раздражение задних лапок вызывает не обычное отдергивание их, но только усиление этого обхватывающего движения передних конечностей.

Однако А. А. Ухтомский трактовал доминанту не как сумму примеров, а как универсальный принцип работы нервных центров, иначе говоря, как общий закон межцентральных отношений в живом организме. Надо заметить, что для такого широчайшего обобщения в немалой мере служили ему наблюдения над психической жизнью человека. Мы встречаем у него много примеров из классической художественной литературы, обобщений опыта, педагогических и психологических знаний. Установка личности, внимание, абстракция, идеал, настроение – все это призвано иллюстрировать принцип доминанты. И. П. Павлов не столь легко переносил на человека обобщения, сделанные на животных. Конечно, они оба исходили из замысла И. М. Сеченова найти общие для хладнокровных и теплокровных, для животных и человека, для бессознательного и сознательного в поведении человека физиологические механизмы. Но насколько И. П. Павлов с осторожностью на деле избегал человека, а если уж занимался им то предпочтительно больным, т.е. человеком в его регрессии и диссоциации, настолько А. А. Ухтомский свободно и охотно переходил от физиологии животных к высшим духовным действиям и свойствам людей. Впрочем он отличался от И. П. Павлова и столь же прямым ходом (вслед за Н. Е. Введенским) от цельного организма животного к изолированному нерву, к отдельному волокну нервной системы. Вовлекает он в поле зрения и одноклеточных.

В широком смысле принципу доминанты подчиняются и рефлексы спинного мозга, и рефлексы мозгового ствола и условные рефлексы, и процессы ассоциации, и те интегральные образы, в которых человек воспринимает окружающую среду. На всех уровнях А. А. Ухтомский обосновывал теорию доминанты как общего принципа нервной деятельности, не менее важного, чем сам принцип рефлекса. Но в теории доминанты при всей ее научной привлекательности есть роковое неустранимое слабое место.

Доминанта суммирует в себе возбуждения от разнообразных приходящих импульсов. Она останавливает все деятельности, какие возможно, без нарушения неотложных жизненных функций, чтобы самой овладевать возбуждающей их энергией, она накапливает в себе возбуждение, идущее в центральную нервную систему со всех рецептивных точек периферии. Бесконечно ли, неограниченно ли число этих нервных возбуждений, которые доминанта может в себе суммировать? Логика требовала бы положительного ответа. Но действительность решительно опровергает это.

Идея суммирования возбуждения восходит к представлениям об "общем пути" и "общем конечном пути", разработанным Ч. Шеррингтоном. Тут есть и анатомическая сторона – слияние разных периферических импульсов на ограниченных центральных проводящих путях и на тесных конечных эффекторных путях, но есть и чисто функциональная – общая природа нервных волн, или импульсов, делает возможным их объединение и скопление. Н. Е. Введенский рассмотрел все это пристальнее и выдвинул представление о пессимуме – такой силе и частоте раздражении, которая превращает возбуждение нерва или нервного центра в торможение. На базе такого состояния нервного субстрата возникает функциональное явление парабиоза: стойкого, неколеблющегося возбуждения, когда ткань утрачивает проводимость, следовательно, приобретает признаки торможения.

Но ведь тем самым доминанта, стойко суммируя возбуждения, должна оказаться вовсе не действенным созвездием центров, а, напротив, наиболее глубоко заторможенным. Как ученик Н. Е. Введенского, А. А. Ухтомский не мог не усмотреть этой неумолимой логики, этого грозного препятствия, возникающего на пути его представления о доминанте. Приведу два отрывка из его работ "Парабиоз и доминанта" и "Доминанта как фактор поведения".

"До сих пор мы говорили о торможениях, сопряженных с течением доминанты, одновременных с возбуждениями в доминирующем центре. Надо сказать о торможении, предостерегающем (подстерегающем. – Б.П .) доминанту на ее собственном пути развития. Все изложенное... о парабиозе приучило читателя к мысли, что суммирование и накопление возбуждения в физиологическом приборе носит в себе уже все элементы к тому, чтобы в следующий за тем момент времени в том же приборе наступило торможение. Нет необходимости в том, чтобы на доминантном пути произошел конфликт возбуждений с возбуждениями, привходящими со стороны других путей. На своем собственном пути возбуждения, доведенные до кульминации, приведут к торможению под влиянием тех же самых факторов, которые перед тем производили суммирование. Чуть-чуть учащенные или усиленные волны при одном и том же функциональном состоянии центрального прибора переведут его возбуждение в торможение. И при одних и тех же частотах и силах приходящих волн малейшее изменение в состоянии функциональной подвижности прибора переведет его былую экзальтацию в торможение. Нужна весьма тонкая регуляция силы и последовательности возбуждающих импульсов, с одной стороны, и функционального состояния прибора – с другой, если хотят поддерживать определенную доминанту и определенную направленность действия в механизме на одной и той же высоте. Иначе доминанта как известная односторонность действия сама в себе носит свой конец".

В другой раз – о том же самом. "Для нашей лаборатории процесс возбуждения самым интимным и непосредственным образом связан с процессом торможения, т. е. один и тот же рефлекс, протекающий на наших глазах при тех же раздражениях, только несколько учащенных или усиленных, а также при изменившихся условиях лабильности в центрах, может перейти в явления тормоза в этих же самых центрах. Это то, что носит название "физиологического пессимума", исходя из которого Введенский развивал теорию парабиоза. С этой точки зрения нужно ожидать, что возбуждение в доминантном очаге, перешагнув через известный максимум, тем самым предопределено перейти в свою противоположность, т.е. затормозиться. Значит, если вы хотите поддерживать определенный вектор поведения, определенную деятельность. на одной и той же степени, вы должны все время в высшей степени тонко учитывать изменяющуюся конъюнктуру в раздражителях и в центрах, степень возбудимости доминирующего центра, отношение ее к возбудимости соседних центров, отсюда возможность или невозможность выявления доминантных очагов и, соответственно с этим, рассчитывать частоты и силы тех раздражении, которые продолжают вноситься в центры. Если вы хотите поддерживать один и тот же вектор на одной и той же высоте, нужно все время, я бы выразился, воспитывать данную доминанту, тщательным образом обихаживать ее, следить за тем, чтобы она не перевозбуждалась, не перешагнула известной величины, а все время соответствовала бы текущим условиям в центрах, с одной стороны, и в окружающей обстановке – с другой".

Как видим, в поисках выхода из получающегося тупика Ухтомский переносит вопрос в практическую, воспитательную плоскость: "если вы хотите", как искусственно поддерживать доминанту. Здесь физиолог, изучающий саморегуляцию организма животных, перевоплощается в некоего тренера. Вероятно, он имеет в виду даже преимущественно воспитание доминанты у человека. Но нам интересна сама физиологическая констатация: доминанте неминуемо грозит гибель от притока дальнейших возбуждений, а так как она сама и привлекает их, значит, ей "предопределено" самозатормозиться – она "сама носит в себе свой конец". Где же этот рубеж? Ответы А. А. Ухтомского не содержат определенности: "перешагнув через известный максимум", "не перешагнула известной величины", "чуть-чуть". Вводится обязывающее понятие "кульминация" возбуждений, необходимо приводящая к торможению. Отсюда следует сделать вывод, что доминанта налицо только на нижележащем уровне, до кульминации, т.е. когда отнюдь не все возбуждения, идущие от чувствующих нервных окончаний, суммируются в одном центре.

Не противоречит ли это самой схеме доминанты? Остается ведь единственно возможное умозаключение, что, если доминанта полностью удовлетворяет своему определению, возбуждение предопределено перейти в свою противоположность, в торможение, а доминанта – исчезнуть.

Работа А. А. Ухтомского над теорией доминанты

А. А. Ухтомский приложил огромные усилия мысли, спасая свою идею доминанты от этого замкнутого круга. Тут надо отметить не только вот эту попытку соскользнуть на почву нестрогих рекомендаций воспитателю доминанты, не идущих к объективному анализу самого биологического механизма. Отступление с боями от универсальности доминанты можно подметить и по важным другим направлениям.

Это, в частности, введение понятия созревания или формирования доминанты. Мы с удивлением узнаем, что доминанта, собственно, является доминантой не когда она сформировалась, а лишь пока она формируется, не когда созрела, а пока созревает. Только поначалу, только в ранней стадии формирования доминанта как очаг, вернее, констелляция центров повышенного возбуждения первая отвечает на диффузную иррадиацию всяческих импульсов возбуждения, захватывает их. Только на этом этапе начального генерализованного возбуждения происходит рекрутирование избыточных, не необходимых, ненужных импульсов и групп нервных клеток доминантной констелляцией центров. Тут доминанта "настаивает на своем", но в следующий же момент своей жизни" (дабы не перевозбудиться и не впасть в парабиоз и торможение) она переходит к выключению ненужных участников, переходит от диффузной отзывчивости на любой раздражитель к избирательному реагированию только на адекватные раздражения, создавшие ее. Это, оказывается, и есть созревание доминанты. Теперь, когда она созрела, "из множества. новых, "не идущих к делу" подкрепляющих впечатлений... происходит подбор и отметка "пригодного", "нужного", "имеющего непосредственную связь"".

Но тем самым возрождается исходный вопрос: а куда направляются "ненужные" раздражения? Почему надо было иллюстрировать принцип доминанты примерами с дефекацией и глотанием, если они вовсе не характеризуют механизм созревшей, сложившейся доминанты, а лишь созревающей и складывающейся? Наконец, чем же такой механизм отличается от механизма, исследованного И. П. Павловым, где, с активными в настоящий момент центрами, например пищевыми, после преодоления начальной иррадиации возбуждающих факторов нормально вступают в связь только адекватные, "идущие к делу" раздражения?

Вот другое направление отступления от универсальности доминанты. В заключении к работе "Парабиоз и доминанта" Ухтомский предлагает схему, где он допускает три разных принципа, расположив их по степени удаления от уровня покоя организма в зависимости от силы раздражения. Вблизи оси покоя, т.е. при слабейших раздражениях, действует принцип Икскюля: возбуждение направляется к наиболее покоящемуся центру. Это реакции, противоположные принципу доминанты. Вдали от оси покоя, т.е. при сильнейших раздражениях, действуют реакции по принципу Геринга – Брейера: возбуждение, "близкое к кульминации", раздражениями не увеличивается, а, напротив, останавливается и переводится в обратные, противоположные реакции. Этот принцип опять-таки противоречит принципу доминанты. И только между обеими крайностями лежит зона, где принцип доминанты Ухтомского выполняется. Это развитие возбуждения, на полном ходу реакции, когда оно направляется к центру, в данный момент наиболее деятельному, т.е. когда раздражения подкрепляют имеющуюся реакцию. Широка ли эта средняя зона, не очень близкая к оси покоя и не очень удаленная от нее? Автор не разъясняет этого, но логика вещей заставляет считать, что она узка сравнительно с обеими другими.

Таким образом, область действия принципа доминанты и этим рассуждением крайне ограничивается. Может показаться, что в этом случае нет отступления именно перед неизбежностью для доминанты "перейти в свою противоположность, т.е. затормозиться". Но на деле, как станет очевидно ниже, именно этот самый призрак воплощен здесь в принципе Геринга – Брейера. Возбуждение, приближающееся к кульминации, несет смерть доминанте, хотя ее природа как раз побуждает ее идти к кульминации.

Еще одна линия обороны: Ухтомскому представлялось, что он спасет доминанту от этого неминуемого самоубийства, если строго разделит понятия "сила (степень) возбуждения" и "накопление (суммирование) возбуждения". Вот характерные отрывки на эту тему из работы "О состоянии возбуждения в доминанте " (1926 г.).

"Здесь я в особенности подчеркну значение третьего пункта в предотвращение неосторожного приписывания доминанте "сильного", а тем более "чрезмерно сильного" возбуждения. Отнюдь не в том дело, чтобы возбуждение в центре было заранее велико, ибо, если оно заранее велико, это может вредить образованию в нем доминанты в силу указания Введенского, что возбуждение, близкое к кульминации, легко переводится в pessimum добавочными раздражениями, и тогда доминанта не будет образовываться, а будет, напротив, гаситься новыми доносящимися до нее импульсами. Дело именно в том, чтобы за время самого действия дальней иррадиации центр оказывал способность (? – Б.П .) усиливать по ее поводу свое возбуждение, копить и суммировать его".

"Со своей стороны я всегда остерегался от приписывания доминанте сильного возбуждения и, надеюсь, нигде не дал повода для этого. Повод мог дать М. И. Виноградов (ученик Ухтомского. – Б.П .), который вопреки моим предупреждениям говорил о доминанте как о сильном возбуждении. Когда он писал свою работу, я говорил ему, что доминанта утеряла бы для меня весь интерес, если бы дело сводилось к элементарной разнице в силе "субдоминантных" и "доминантных" возбуждений; и я предупреждал также, что, не допуская со своей стороны лабораторного деспотизма, я оставляю за собою протест в печати".

"Подчеркиваю, что не сила возбуждения в центре в момент доносящегося к нему случайного импульса, а именно способность (? – Б.П .) усиливать (копить) свое возбуждение по поводу случайного импульса – вот что делает центр доминантным".

Вдумаемся в эти настойчивые разъяснения. Их направляет все тот же грозный призрак: угасание доминанты, торможение, подстерегающие ее, как только возбуждение в этом доминантном центре обретет силу, достигнет высокой степени. Вот этой угрозы и не охватывал взгляд М. И. Виноградова. Поскольку его прямой темой было лишь образование доминанты, а не состояние и развитие доминанты, профессор был прав, указывая, что в этот момент – "заранее", т.е. в момент возникновения доминанты, – дело не в сильном возбуждении центра, а я" некоей (не объясняемой им далее) "способности" усиливать (копить) свое возбуждение. Да, в этой начальной фазе доминантный центр проявляет своего рода "голод", "ненасытность" к разнообразнейшим, идущим оттуда и отсюда раздражениям. Однако это различение лишь возвращает нас к уже рассмотренной логической трудности: в созревшей, сформировавшейся доминанте налицо все-таки не только способность центра усиливать (копить) свое возбуждение, но тем самым налицо усилившееся, усиленное возбуждение, а вместе с ним и неминуемо наступающее превращение возбуждения в торможение.

Никуда не скрыться от этой трагической перспективы – от неумолимой внутренней логики принципа доминанты. А. А. Ухтомский все время пытался отбиться и укрыться от нее. Это отчасти относится и к трактовке им понятия парабиоз. Вот любопытное примечание от редакции при посмертной публикации нескольких его статей: "В некоторых статьях, относящихся к 30-м годам, А. А. Ухтомский дал повод к распространению представлении о парабиозе как о состоянии "чрезмерного возбуждения" или "перевозбуждения". В последние годы своей жизни он настойчиво боролся с таким представлением, усматривая вместе с Введенским в парабиозе состояние своеобразного возбуждения – местного, стойкого и неколебательного характера". Разумеется, это разграничение вполне оправданно, но остается впечатление, что в слишком настойчивом противопоставлении количественного критерия возбуждения его данному качественному своеобразию отдаленно проявляется стремление избавиться все от той же дилеммы: ведь "перевозбуждение", влекущее в парабиоз, это и есть роковое предопределение доминанты.

Учтя все сделанные ограничения, мы видим, что доминанта утратила свою универсальность, напротив, шаг за шагом сводится все к более узкому диапазону явлений. Перед этой очевидностью крупнейший представитель школы А. А. Ухтомского профессор Н. В. Голиков вынужден настаивать на различении двух разных понятий: "принципа доминанты" (всеобщих доминантных закономерностей в работе нервных центров) и "состояния доминанты". Первому понятию он готов придать самый универсальный характер, "любой условный и безусловный рефлекс подчиняется закономерности доминанты", но это нечто трудно отличимое от начальной иррадиации и последующей концентрации по И. П. Павлову, а состояние доминанты – узкая, отчетливо наблюдаемая группа явлений: это такая рефлекторная реакция, которая обладает инерционностью, персистирует (настаивает), т.е. является известное время текущим рефлексом, определяющим поведение организма на более или менее длительный срок. Доминанта на деле свелась к обязательному наличию четвертого признака -инертности, признака довольно специфического, представляющего скорее отклонение от нормы, чем норму. Раз так, не ближе ли к истине был Н. Е. Введенский, назвавший нечто подобное истериозисом и видевший в нем именно аномальное состояние в нервных путях?

И все же весь наш анализ имеет целью не критику теории доминанты, а, наоборот, подготовку предложений, которые сняли бы указанные трудности.

В основе учения А. А. Ухтомского лежат логически безупречные выводы и задачи, но это учение, как показано выше, содержит в своем нынешнем виде отрицание себя, следовательно, требует какого-то дальнейшего развития. Один из самых близких учеников А. А. Ухтомского, профессор Э. Ш. Айрапетьянц, к 90-летию со дня рождения учителя написал его научный портрет. Там есть, между прочим, такое сопоставление с другими великими русскими физиологами: "Можно допустить следующую постановку вопроса: были ли бы физиологами такого взлета теоретической мысли И. П. Павлов и Н. Е. Введенский, если бы они не имели бы физиологической лаборатории, не ставили бы ежедневно опыты, не имели собственных экспериментальных рук, не участвовали бы в опытах своих сотрудников? Конечно, нет! Был ли бы тем, чем есть, академик А. А. Ухтомский, если по тем или иным обстоятельствам он не имел возможности длительно, годами посещать лабораторию и не то что самому не ставить, но и не видеть течение опытов? Безусловно, да. А где обобщать факты – в Рыбинске или на 16-й линии, по кривым и протоколам своих и чужих сотрудников, – профессору Ухтомскому было совершенно все равно".

Дело в том, что физиология нервной системы и нервной деятельности – это не только отрасль знания, естествознания, это способ мышления, способ детерминистического подхода к явлениям жизни и психики. Следовательно, это либо добывание новых фактов для переосмысления прежде известной совокупности, либо подход с новой позиции к уже выявленным фактам, в обоих случаях это прежде всего особый способ мышления – строго естественнонаучный с дальним прицелом на психику человека.

Две идеи привели А. А. Ухтомского к конструированию теории доминанты.

Первая идея. "Старая физиология разложила центральную нервную систему на множество отдельных рефлекторных дуг и изучала каждую из них в отдельности. Перед нею стояла задача, как из этого множества механизмов может слагаться для каждого отдельного момента единство действия. Не отвлеченное единство, а всегда вновь и вновь интегрирующееся объединенное действие около определенного вектора". "Из механического представления о рефлексе не построить координированного целого нервной системы: координацию не удается понять как вторичный продукт механической работы: фактически координация дана уже в самом элементарном из рефлексов как след его работы в целом... Было бы крайне неправильно из выделенной частности пытаться строить целое. Напротив, частность приобретает смысл лишь постольку, поскольку мы откроем ее роль... в целом, которая координирует ее с подобными же другими частностями".

Это обновление идеи рефлекторной дуги означало, что отныне мы будем считать средней частью дуги не те или иные центры мозга, а мозг как таковой, мозг в целом. Мало сказать, что всякий очаг возбуждения теперь мыслится как синхронная и ритмически самонастроенная активность целой совокупности весьма разнообразных центров, расположенных на разных этажах нервной системы – в спинном мозгу, в нижних, средних, высших отделах головного мозга, в автономной системе (констелляция центров). Главное, что это возбуждение, раз только оно налично или подготовлено, подкрепляется всевозможными поводами и впечатлениями, "не идущими к делу", "случайными", т.е. по старой физиологической теории принадлежащими к совсем другим рефлекторным дугам. Доклад "Доминанта как фактор поведения" (1927 г.) Ухтомский начал превосходным противопоставлением старому представлению о центральной нервной системе как агрегате громадного количества достаточно постоянных в своем нормальном функционировании рефлекторных дуг нового представления, которое не видит ничего ненормального в том, что на деле, в эксперименте, вызывая какую-либо рефлекторную дугу, мы наблюдаем весьма разнообразные эффекты, далеко не постоянные и иногда даже прямо противоположные тем, какие мы спервоначала от них ожидаем. В традиционных школах, в частности в английской, возникло учение о рефлекторных "извращениях", и тема эта чрезвычайно оживленно разрабатывается, так как отклонения функционирования рефлекторных дуг от того, "что им по штату полагается", отклонения, доходящие даже до противоположности, расцениваются как интересные исключения, аномалии, извращения по отношению к норме для каждой рефлекторной дуги, рассматриваемой как основное явление, как постоянно функционирующий аппарат. "Та школа, к которой я принадлежу, – писал А. А. Ухтомский, – школа профессора Введенского, отнюдь не смотрит на извращения эффекта на одном и том же физиологическом субстрате как на нечто исключительное и анормальное. Она считает их общим правилом...". Еще бы, где бы ни начиналась рефлекторная дуга, она в средней части имеет дело с состоянием целого мозга, которое и направляет ее дальнейшее развертывание, ее заключительную часть. По крайней мере так дело представляется для начальной стадии формирования доминанты. Мы уже знаем, что в дальнейшем ее формировании приходится допустить либо ее угашение от избыточного притока раздражении, либо вступление в действие отсева "не идущих к делу" раздражении, что лишает содержания все сказанное выше, ибо возвращает нас к биологически "нормальной", "правильной" рефлекторной дуге.

Вторая идея. "Как может осуществиться такое единство реакции? Для этого нужно, чтобы множество других реакций было заторможено, а открыт был путь лишь для определенной: а) фокус повышенной отзывчивости;

б) сопряженное торможение". "Мы оказываемся... перед совершенно своеобразным сочетанием центральных работ. Достаточно стойкое возбуждение, протекающее в центрах в данный момент, приобретает значение господствующего фактора в работе прочих центров: накапливает в себе возбуждение из самых отдаленных источников, но тормозит способность других центров реагировать на импульсы, имеющие к ним прямое отношение". Сопряженные торможения – это "целая половина" принципа доминанты. "Суммирование... возбуждений в определенном центре сопряжено с торможениями в других центрах". Доминантные изменения – это двойственные реакции: "Нарастающее возбуждение в одном месте и сопряженное торможение в другом месте". "При развитии доминанты посторонние для доминирующего центра импульсы, продолжающие падать на организм, не только не мешают развитию текущей доминанты, но и не пропадают для нее даром: они используются на подкрепление ее и текущей рефлекторной установки, т.е. на вящее стимулирование доминирующей деятельности и на углубление сопряженных торможений в других рефлекторных дугах".

Здесь не случайно вторая ведущая идея А. А. Ухтомского иллюстрируется с помощью подбора его высказываний, цитат. Необходимо ясно показать читателю, что именно великий физиолог сказал, так как дальше придется говорить о том, чего он недосказал, – о недостававшем ему шаге. Вот еще отрывок о той же идее неразрывности двух половин явления доминанты. "Симптомокомплекс доминанты заключается в том, что определенная центральная группа, в данный момент особенно впечатлительная и возбудимая, в первую голову принимает на себя текущие импульсы, но это связано с торможениями в других центральных областях, т.е. с угнетением специфических рефлексов на адекватные раздражители в других центральных областях, и тогда множество данных из среды, которые должны были бы вызвать соответствующие рефлексы, если бы пришли к нам в другое время, остаются теперь без прежнего эффекта, а лишь усиливают текущую доминанту (действуют в руку текущего поведения)". Без понятия сопряженных торможений (А. А. Ухтомский обычно говорит это во множественном числе) нет и принципа доминанты. Не это ли понятие виновно в охарактеризованном выше парадоксе учения о доминанте?



Доминанты. Свойства доминанты.

Интуиции и инœерции мышления. Стадии выработки

Доминанта͵ как единый психофизиологический механизм

И PUBLIC RELATIONS

ПРИНЦИП ДОМИНАНТЫ А.А.УХТОМСКОГО

Тема 3.

До 80 % французских телœезрителœей не высыпаются, ибо не могут найти силы выключить телœевизор до конца передачи. Отдел писем телœестудии завален посланиями: ʼʼИз-за этой дряни вы заставили нас сидеть до полуночи!ʼʼ, ʼʼСделайте хоть перерыв для ужина!ʼʼ, ʼʼВаша отвратительная передача отняла столько времени, а у меня масса срочной работыʼʼ. Казалось бы: передачу смотрят взрослые люди и нет ничего проще взять и нажать на выключатель. Но что-то им мешает сделать это...

А вот пример более прогрессивный: ʼʼВ случае если вы представите себе человека, рассказывала жена известного изобретателя и бизнесмена Томаса Эдисона, живущего в состоянии непрерывного возбуждения, не видящего ничего, что не связано непосредственно с решаемой задачей, то вы будете иметь точное представление об Эдисоне во время работыʼʼ.

Пора из столь противоположных примеров сделать вывод. Он хорошо известен психофизиологам: деятельность человека во многом определяется доминантой - устойчивым очагом повышенной возбудимости в коре и/или подкорке головного мозга. Это и есть таинственное ʼʼчто-тоʼʼ. Доминантный очаг способен ʼʼстягиватьʼʼ внешние раздражите ми (подобно тому, как откликается на любой толчок больной зуб ил и палец)

Оценим: каждый нормальный человек всœе время, даже во сне, думает. Но о чем? Где новые мысли? Увы, их часто нет из-за ДОМИНАНТНЫХ очагов мысли редко сбиваются со своего круга... Хотя, казалось бы, человек волен думать, что хочет, но не всœегда волен решить что ему хотеть.

Недаром Бернард Шоу писал: ʼʼНе многие думают чаще, чем pаз или два в год. Я добился мировой известности благодаря тому, что думаю раз ими два в неделю...ʼʼ Да, застойный очаг, с одной стороны, физиологическая основа вредных стереотипов, инœерции мышления и действий (вспомним пример с французскими телœезрителями), а с другой - основа творческого ʼʼозаренияʼʼ. Отсюда столь популярные и гнорческой среде истории про ʼʼозаренияʼʼ - ванну Архимеда, яблоко Ньютона, пасьянс Менделœеева. Из постоянной подпитки ими ДОМИНАНТЫ уже случайное впечатление может вызвать в воспаленном мозгу искомое решение. А может - и ложный вывод. Наиболее полно и последовательно исследовал механизм доминанты академик Алексей Алексеевич Ухтомский (1875-1942гᴦ.) Этот же механизм - но под другими названиями – изучался в научных школах В.М. Бехтерева и И.П. Павлова.

ПРИМЕР 7. ʼʼУм, беременный идеей, как под темной тучей вдруг находит механизм для ее разрешения посреди ʼʼне идущих к делуʼʼ впечатлений от восхождения на горы в солнечный день (Гельмгольц) или от прогулки посреди уличной толпы (Пуанкаре), или от созерцания обезьян в зоологическом саду (Кеккуле). Измученный работой Авенариус по совету врачей был свезен женою в Италию с целью отвлечь его от поглощавших его задач. Как потом оказалось, Авенариус и Италии ничего не видел, но с усугубленной энергией собирал материалы к работeʼʼ.

Как возникает доминанта?

История вопросы и практические выводы теории доминанты .

Механизм функционирования доминанты рассматривался множеством ученых еще до Ухтомского. Среди них были И.П. Павлов, В.М. Бехтерев, И.М. Сеченов. Каждый из данных ученых в свое время отметил, что при наличии устойчивого очага возбуждения в коре, к нему будут стекаться импульсы из близлежащих областей, таким образам, порождая в этих самых областях обратный процесс, т.е. торможение. Данный очаг, который стягивает к себе импульсы близлежащих областей и является доминантой. Однако, подробно разработать понятие доминанты и объяснить ее психологический смысл впервые удалось именно

Явление доминанты было обнаружено ученым в изначально, казалось бы, неудачном эксперименте по изучение рефлексов. Как и в других подобных экспериментах того времени, ожидалось, что при стимуляции животного будет получен тот или иной двигательный ответ, соответствующий данному рефлексу. Однако, этого не произошло…

Что такое когнитивная терапия и как она работает?

Гипноз - магия, искусство, лекарство? Краткий ликбез по гипнозу и гипнотерапии.

А эксперимент выглядел следующим образом. Собака, в момент подготовки к дефекации подвергалась раздражению электрическим током, с целью проявления двигательного акта, но данное раздражение не привело к ожидаемому поведению организма, а лишь усилило процесс дефекации и, соответственно, способствовало завершению данного акта. Когда процесс дефекации закончился, повторное раздражение тех же областей начинает вызывать ожидаемые изначально движения.

Отсюда, ученый делает гениальное заключение: реакция нервного центра не является его постоянно заданным свойством, но выступает результатом его состояния. Это значит, что при стимуляции того или иного центра в коре стабильность связи между стимулом и реакцией можно наблюдать лишь в условиях полнейшего бездействия живого существа, которые могут быть созданы только искусственным образом.

Получается, что данный стимул может вызвать разные реакции и, наоборот, данная реакция может продуцироваться в разных нервных центрах. Отсюда возникает вопрос о детерминанте реакции нервного центра, а, соответственно, и детерминанте поведения.

По Ухтомскому, такой детерминантой выступают центры и участки близкие к данному, а в конечном итоге - целостный организм. В каждую единицу времени присутствует центр, работа которого обладает наибольшей значимостью. Это и называется доминантой.

Доминанта предстаёт перед нами как совокупность различных симптомов, проявляющихся в мышцах, работе эндокринной системы и других системах всего организма. Она выступает не в виде точки возбуждения в нервной системе, но как определённая конфигурация центров повышенной возбудимости на разных уровнях нервной системы.

Отсюда выводятся определяющие доминанту свойства.

1. Доминирующий участок стягивает к себе возбуждение из рядом расположенных областей поддерживая свою деятельность.
2. С ростом возбуждения, доминирующий участок тормозит сторонние рефлексы, возникающие в процессе текущей деятельности.

Возникновение доминанты связано с задачей, на решение которой направлена текущая деятельность. В итоге, если та или иная деятельность становиться доминирующей, то сторонние влияния не в состоянии ей помешать, но, напротив, они даже подкрепляют ее своей энергией. Здесь часто приводится пример, когда раненый в момент боя солдат не ощущает боли, находясь в процессе сражения.

Свойства доминанты и ее инерция

Переход того или иного центра в состояние, называемое доминантой определяется следующими его свойствами.

1. Повышенная возбудимость . Порог возбудимости данного центра, должен, как минимум, быть равным силе воздействия стимула.
2. Стойкость возбуждения . Данный параметр определяет продолжительность процесса возбуждения, чем он дольше, тем больше и стойкость возбуждения.
3. Суммация возбуждений. Это возможность суммировать приходящие возбуждения.
4. Инерция , предполагающая, что волны внешнего возбуждения проявляется в стимуляции доминантной реакции к ее конечному разрешению.

Последнее качество оказывается особенно важным. Доминанта инертна, она склонна к сохранению и повторению в независимости от изменений внешней среды. Доминанта часто остается неизгладимым отпечатком в нервной системе.

Таким образом, ученый приходит к одному из важнейших своих выводов, что состояния нервного центра, которые предопределяют реакцию организма, в свою очередь обусловлены опытом организма, совокупностью прошлых связей и способов реагирования.

Этапы функционирования доминанты

Ученый обозначил ряд стадий функционирования доминанты.

1. Стимуляция . Возникновение доминанты обусловлено наличием, либо внешних, либо внутренних (физиологических) раздражителей. Доминанта начинает привлекать к себе все больше разнообразных стимулов для подпитки.
2. Условный рефлекс . Эта стадия характеризуется образованием условного рефлекса, когда из огромного числа приходящих возбуждений доминанта выделяет наиболее значимую для нее группу.
3. Опредмечивание . Эта стадия характеризуется созданием прочной связи между доминантой и стимулом. Теперь данный стимул будет вызывать и подкреплять ее. На этом этапе, вся внешняя среда делится на различные предметы, на которые доминанта будет реагировать и на которые не будет.

Мы можем добавить к классификации Ухтомского еще и четвертый пункт.

1. Разрешение доминанты . Как и любой другой рефлекс, доминанта предполагает реализацию в поведенческом акте. Это и выступает главным механизмом разрешения доминанты.

Доминанта в качестве детерминанты психической деятельности

Ученый выступил с мыслью, что доминанта способна преобразовываться во всякое содержание психики. Но она не является лишь атрибутом коры мозга, а выступает как общее проявление всей нервной системы.

Однако, ученый разделял разные уровни функционирования доминанты.

1. Низший уровень. Такая доминанта отвечает уровню физиологии.
2. Высший уровень. Доминанта этого уровня возникает в коре и является физиологической основой функций внимания и мышления.

Для ученого доминанта была и механизмом, направляющим наше восприятия. Все аспекты нашего опыта находятся под контролем доминант. С их помощью, нами из внешней среды отбираются впечатления, образы, представления и убеждения. В результате, доминанта предопределяет информацию, которую мы пропускаем в свое сознание.

Однако, Ухтомский рассматривал и негативную роль доминанты, утверждая, что именно из-за уже сформированных у нас доминант, мы бездумно подчиняемся стереотипам и не можем понять других людей. Из-за того, что в результате прошлого опыта взаимодействия у нас сформирована та или иная доминанта, наше восприятие становится стереотипным и мы не можем воспринять другого человека незамыленным взглядом.

Таким образом, в качестве доминант могут выступать не только наши мысли, идеи, но и убеждения, которые активируются при предъявлении уже закрепленного раздражителя и, далее, определяют наше восприятие.

В связи с данной проблемой, ученый дал конкретные рекомендации по разрешению доминанты.

Способы устранения и разрешения доминанты

Учёный определили ряд механизмов устранения и трансформации доминанты.

1. Естественное разрешение доминанты. Суть данного механизма состоит в реализации события или идеи, на которую направленна доминанта. Многие знают, что ожидание драки страшнее самой драки. Ожидание создает доминанту, а, следовательно, напряжение, но как только это самое событие наступает страх исчезает, доминанта разрешается. Возможно разрешение доминанты путем поведенческой реализации намерения. Если человек разозлился на кого-то, то агрессию он сможет снять лишь, реализовав ее в действиях. Но не все так плохо и вам необаятельно каждый раз бить других людей. В реализации ваших чувств вам могут помочь механизмы катарсиса. Вы можете написать, как ненавидите вашего друга в стихотворной форме и успокоиться.
2. Прямой запрет . Данный метод ученый считал самым неэффективным. Здесь мы просто запрещаем себе думать или делать что-то. Однако, длительное применение такого приема может привести к конфликту между желанием («хочу») и требованием («надо»), т.е. к явлению, называемому сшибкой нервных процессов и, соответственно к неврозам.
3. Автоматизация действий. Такой механизм часто используют в авторитарных структурах, когда человека заставляют, например, автоматически отдавать честь и подчиняться. Бегущий солдат нарабатывает «полезный автоматизм» для вооруженных сил – умение исполнять чужую волю, лишний раз не думая. Это же касается и различных студенческих ритуалов. Они помогают сбросить напряжение и настроится на определенную деятельность.
4. Замена доминанты на новую. Это способ довольно прост, и часто применяется в гуманистическом направлении и в позитивным психологии. Не думать о плохом очень просто, для этого вам достаточно думать о хорошем. Чтобы не мучить себя мыслями о проблеме стоит думать о решении. Здесь все сводится к тому на что направлено ваше внимания. Вы сидели за компьютером работали, у вас была одна доминанта. Вам захотелось в туалет, возникла другая. Однако конечно, такая частная доминанта не может изменить более общего мировоззрения и более глубинных проблем.

Данные способы Ухтомский предложил с целью избавить людей от застарелых доминант, которые не позволяют нам адекватно оценивать реальность.

Творческий поиск

Обратную сторону стереотипного восприятия, А.А. Ухтомский обозвал творческим поиском, который предполагает взаимное изменение внешней среды и личности в их общем взаимодействии. Прежде чем реализовывать творческий поиск надо скорректировать прежние доминанты (полностью их затормозить не представляется возможным)

1. Приобретение множества различных доминант , т.е. по сути наработка различного жизненного опыта.
2. Осознание своих доминант , что позволяет ими управлять. Вполне возможно, что именно на этом эффекте основан механизм работы психоанализа.
3. Подпитка доминант, связанных с творческим процессом . Вы можете разбавлять свою основную деятельность дополнительными раздражителями, которые будут ее подпитывать. Например, можно влиять на себя с помощью музыки, выполняя ту или иную работу.

Применение в гипнозе

Наконец, коснемся с вами значения доминанты и в процессе гипнотерапии. Мы уже обозначили одно из важных свойств доминанты - подавление и подчинение соседних зон мозга, а, следовательно, и подчинение психики в соответствии со содержанием доминанты.

В случае же гипноза данное содержание определяется информацией, которую гипнотерапевт передает пациенту. Таким же образом понимается и внушение. Внушение – это та же доминанта, на реализацию которой направлена психическая деятельность субъекта.

Но доминантой определяется не только сущность внушения, но и сам процесс гипнотизации. Ведь гипноз так или иначе основан на фиксации внимания либо на сверхсильном раздражителе, либо на слабом. Задача гипнотизера приковать к чему-либо внимание пациента с помощью любых возможных средств: стеклянного шарика, громкого звука, собственной привлекательности, или эмоционального состояния самого пациента. Таким образом, у пациента сужается фокус внимания (образуется устойчивый очаг возбуждения на фоне общего торможения), и гипнотизер может свободно делать внушения.

Гипноз: отзыв медсестры о лечении клаустрофобии, боязни туннелей, лифтов.

Отзыв предпринимателя о лечении гипнозом: иррациональная часть в поведении & аллергия

Отзыв о лечении гипнозом от IT-специалиста: запрос иррациональные эмоции в общении